Марина Колесова - В плену королевских пристрастий

— Хорошо… хорошо… у нее действительно ребенок от меня, но это было давно… Еще до того как ты второй раз сбежала в монастырь… Понимаешь, когда мы еще с тобой…

— Прекратите оправдываться! — прикрикнула она на него, — я знаю, что Вы до сих пор живете с ней. Вам даже беременность ее не особо мешает. Ну имейте Вы мужество признаться!

— Алиночка… этого больше не будет никогда… я обещаю.

— Не надо мне ничего обещать! Хотите — живите с ней, это Ваше дело… Меня это не касается.

— Как же не касается, если Вы моя жена?

— Жена? Какая я жена, если наше венчание было для Вас лишь фарсом, и как оказалось, Вы лгали мне все это время? К жене так не относятся! Ей хотя бы так не лгут! Я согласна смириться почти со всем, но не с ложью… Ведь я же не нужна Вам как жена, я лишь пристрастие короля, игрушка для него, которую удобно держать в своем доме…

— Миледи, что Вы такое говорите? Вы нужны мне… Вы даже не представляете, как Вы мне нужны… Ну простите меня… Ну что мне сделать для Вас? Хотите, я на колени встану? — он медленно опустился перед ней на колени.

Графиня, наблюдавшая за всей этой сценой и непонимающая ни слова из их разговора, изумленно уставилась на него.

— Алекс, прекратите сейчас же устраивать тут… — начала Алина и вдруг резко замолчала, ее взгляд устремился вдаль, а на лице появилось отрешенное выражение.

Герцог медленно поднялся с колен и, пристально глядя на нее, ждал. Графиня недоуменно наблюдала за ними.

Наконец герцогиня тряхнула головой, оглянулась на распятье и с ужасом в голосе прошептала, — Господи, дай сил успеть.

— Алина, что случилось? — герцог обхватил ее за плечи.

В тот же миг супруга с такой силой сбросила его руки и оттолкнула от себя, что герцог, чуть не упав, отступил от нее. А в следующее мгновение она уже выбегала из гостиной во двор.

— Алина, куда Вы? — герцог метнулся следом, но успел лишь заметить, как та вскочила в седло его Гранита, стоявшего посреди двора, и направила его прямо на двухметровую каменную ограду.

— Алина, нет! Стойте! Убьетесь ведь! Господи, что она творит… — герцог в ужасе прижал руки к вискам, ожидая увидеть трагедию.

Однако трагедии не произошло, Гранит, лишь краешком заднего копыта чиркнув по стене, преодолел ее, и с другой стороны послышался его равномерный, удаляющийся топот.

— Ворота открой, — гаркнул герцог на охранника и, поспешно отвязав привязанного к карете Вельда, вскочил в седло и пустился вслед ускакавшей супруге.

Алина скакала, даже не понимая каким образом направляет Гранита. Они съехали с дороги и теперь скакали по небольшой тропе, петляющей по лесу.

— Быстрее, мой хороший, давай быстрее, — склонившись к самой шее коня, шептала она.

И Гранит летел словно ветер. Наконец они вылетели с тропинки на широкую лесную дорогу, причем прямо перед королем, скакавшим по ней.

— Господи, Алина, — король еле успел остановить своего коня, — ты жива… какое счастье.

Ничего не отвечая, Алина прижала палец к губам и сделав знак королю ехать за ней, вновь повернула коня на тропинку по которой прискакала. Король последовал за ней. Отъехав достаточно далеко, они увидели скачущего им навстречу герцога.

— Алина, Вы решили меня до нервного припадка довести? — подъезжая к ним, с тяжелым вздохом спросил он, — Может, наконец, объясните, что все это значит?

— Алина, ты знаешь, мне бы тоже это хотелось бы знать, — согласно кивнул король, — Сначала Алекс уехал тебя разыскивать, потом эта его записка… Затем ты в таком виде, теперь Алекс с вопросами… Я вообще ничего не понимаю.

Алина соскочила с коня и, чуть отойдя в сторону, села прямо на землю, прислонившись спиной к дереву, прошептав при этом, — Как же вы мне надоели… оба… сил моих больше нет… Как же я хочу умереть… Не могу я больше так жить! Не могу! Ведь не нужна я вам, обоим не нужна… Я лишь сердце Вам обоим рву и жить мешаю…

— Алиночка, что ты такое говоришь! — король спрыгнул с коня и, подойдя к дереву, склонился к ней, — Да я жить без тебя не смогу.

— Сможете… очень хорошо сможете. Без меня Вы, наконец, перестанете на всех девок без разбора кидаться и хоть немного, перед тем как сделать что-то, соображать начнете… Вот куда Вас одного, без охраны в лес понесло?

— Мне Алекс записку прислал, что при смерти ты…

— Ничего он не присылал Вам…

— Ну и кто это сделал, если не он?

— Тот же, кто через восемьсот метров от того места, где я встретила Вас, засаду велел устроить.

— Кто это?

— Отстаньте от меня. Ничего я больше не скажу! Сами думайте… Сначала на пустом месте наживаете себе врагов, по дури своей, распущенности и нежеланию хоть немного подумать к чему Ваши поступки привести могут, прежде чем поступить так, а потом: "Кто это?". Вы распустились совсем… распустились из-за того, что я рядом и всегда предупреждаю… Вы не хотите даже задуматься, что когда-нибудь, несмотря на то, что я рядом, предупредить я не смогу… Или из-за того, что не успею… сегодня вот могла не успеть… или потому что терпение Господа тоже может закончиться, и он перестанет меня предупреждать… В общем, все… Я мешаюсь вам обоим… и сил выносить это, у меня больше нет.

— Алекс, да что она говорит такое? Хоть ты останови ее, — король обернулся к герцогу, который тоже спешился и, молча, привязывал всех коней к деревьям.

— Мне вряд ли удастся, Ваше Величество, — мрачно усмехнулся он, — моя супруга уличила меня сегодня в неверности и теперь вряд ли простит.

— Да ладно тебе… Алина, неужели ты ревнуешь его?

— Алекс, имейте мужество сами сказать… — тихо проговорила она.

— Моей жене, государь, — герцог подошел к ним, — сегодня стало известно, что я уже давно живу с девкой, которая готовит для меня, ну и соответственно для Вас, девственниц и танцовщиц и которой Вы, по моей просьбе, даровали графский титул… Она случайно к ней в дом попала и узнала, что та ждет от меня ребенка, и вбила себе в голову, что стала преградой моему семейному счастью… Во время выяснения наших отношений, как я теперь уже понял, она увидела, что Вам угрожает опасность и, ничего не сказав мне, вскочила на моего коня и рванула на нем через двухметровую каменную ограду. Хотя сейчас, узнав, что она решила самоустраниться и с Вашего пути, и с моего, это меня совсем перестало удивлять… Я все правильно объяснил, дорогая? — он пристально посмотрел на супругу.

Она сидела, с отрешенным видом, опираясь о ствол дерева, и молчала.

— Алекс, а почему она в таком виде? Твоя любовница, что, облила ее ведром воды?

— Нет, государь, она попала утром под ливень, а в доме моей любовницы переодеваться отказалась. И сейчас, сидя на земле в мокром платье, надеется заболеть и скончаться, освободив нас с Вами от бремени общения с ней и придав своей кончине вполне объяснимые причины. Ведь так, дорогая? Я ведь знаю… — он приблизился вплотную и опустился рядом с ней на колени, взяв ее за руку, — знаю, что тебе даже особо стараться не надо… Настоятель твоего монастыря сказал мне, что достаточно твоего желания, а оно у тебя, как я вижу, есть… Я лишь одного не знаю… не знаю, как тебя остановить, маленькая моя… Ну что ты молчишь? Что я могу сделать? Ты можешь сказать, что тебя остановит? Я все сделаю… Слышишь?