Сергей Зайцев - Ключник (Полная книга)

— Может, и сейчас еще не поздно?! — Жальник обеспокоенно подался вперед, не зная, чем занять руки, а потому хватаясь за рукоятки кинжалов. — Можно же сварганить носилки… Да еханый бабай, на руках отнесем!

— До нее даже дотрагиваться нельзя, Жал. И ты это прекрасно понимаешь, так что хорош паниковать. Все равно не успеть. Разве не видишь, с какой скоростью проседает фрейм жизни? Есть только один выход.

— И какой же?

— Фиал жертвенного размена с тобой? Или остался в ЦУ?

Разбойник торопливо сунул руку в подсумок, скроенный по образцу моего и размешенный на ремне сзади. Я забрал у него кристалл и обратился к суккубе:

— Марана. У тебя есть шанс остаться с нами, если ты этого захочешь. Но тебе придется стать жертвой. Добровольно.

Ее глаза вспыхнули ярче, почти как прежде. Она мгновенно поняла, что я хочу сделать, и всеми оставшимися силами ухватилась за эту надежду. Ее пальцы сильнее сжали мне руку и даже, кажется, потеплели.

— Ты хочешь загнать ее в "Список Мертвых"? — Жальник в сомнении поскреб затылок. — Но она вроде и так должна туда попасть, если умрет в твоем присутствии, так ведь?

— Не совсем так. У Мараны нет привязки к фазе Крови, к нашей реальности. Думаю, существует вероятность, что в Список в случае смерти она сама собой не попадет, это нужно сделать принудительно.

— А ведь верно, — Машта кивнула, тоже сообразив. — По логике это же своего рода привязка… Даже более универсальная, чем Колыбель, ведь ты унесешь ее с собой в любую локу…

— Вот именно. И клянусь, что она будет первой в очереди на возрождение. Но неизвестно, как все это будет выглядеть, и как подействует на окружающих. Поэтому ради собственной безопасности оставьте нас вдвоем. И побыстрее. Ее время утекает.

Когда они отступили на десяток шагов, я задумчиво посмотрел вокруг, прикидывая, с чего начать. Инструкций нет, а что‑то делать нужно, и делать прямо сейчас. Ладно…

Помогла Марана. Наверное, она что‑то в этом смыслила, так как ухватила за руку с кристаллом и заставила опустить его себе на грудь — на участок кожи, куда еще не добрались расширяющиеся и кипящие гнилью язвы.

"Условия выполнены. Выберете имя из Списка Мертвых".

Перечень, развернувшийся перед глазами, заставил помрачнеть. Не подозревал, что в этой битве погибло так много — в Усыпальницу отправилось больше пяти десятков бойцов, пополнив заодно и Список. Участвуя в сражении, я собрал эти имена словно Старуха с Косой. Эти разумные существа вверили мне свою судьбу, и теперь я им крупно задолжал. Не успокоюсь, пока не решу эту проблему.

Имя выбрано: Дар.

Внимание! Процесс жертвенного воскрешения опасен для разума инициатора и разрушителен для донора! Активировать фиал жертвенного размена? Да/Нет?"

Да, черт побери!

Что‑то мне подсказало, что лучше присесть, и я торопливо опустился на землю, поджав ноги. Вовремя. Сквозь граненые поверхности кристалла пробилось неяркое свечение, он как бы окутался туманом. Пальцы суккубы сразу ослабели, ее рука бессильно упала в пыль. Туман подался к телу суккубы, обволок его дымящейся пленкой с головы до копыт… И будто начал перекачивать массу — плоть ее начала таять, уменьшаясь, а кристалл, напротив — расти.

Меня охватило ощущение, что когда‑то я уже это видел… Но где? И тут я вспомнил: Данж Губителя в Песочнице, зал Драука, трофей, доставшийся Филину после смерти босса — магическая сфера "Рука судьбы". Маг применил дубликатор, чтобы привязать новое оружие к своей душе. И сейчас я наблюдал родственный процесс. Хотя и более сложный.

Боль ударила наотмашь — без всякого предупреждения, разметав мысли, как ветер опавшие листья. Наши нервы, мои и суккубы, соединились в один неразрывный клубок, и боль вцепилась в каждую клетку тела, пожирая их мириадами невидимых челюстей. Память суккубы вторглась в сознание, захлестывая мысли мощным потоком чуждых мне воспоминаний… И почти сразу на помощь пришел Знак Алана — пронзил бицепс раскаленным клеймом, брызнул огненной паутиной, оплетая мышцы и кости. Я даже не вздрогнул — тело окаменело, а время остановилось. Краем глаза сбоку виднелись силуэты Жальника и Машты, замершие в отдалении: они не шевелились, не дышали, даже потревоженная ветром и витающая в воздухе пыль развалин прервала танец, словно воздух превратился в прозрачный янтарь.

Когда боль погасла, и я смог наконец шевельнуться, от тела Мараны не осталось и следа, а кристалл достиг полутора метров в высоту и около метра в диаметре. Он медленно вращался вокруг оси, поблескивая широкими серебристыми гранями, а его основание без видимой опоры висело в воздухе в нескольких сантиметрах от груды камней.

Жальник с Мараной помогли мне подняться и на всякий случай отвели сторону. Тело слушалось неважно, будто надорвал непосильным трудом каждую мышцу. Несколько долгих секунд я смотрел на своих помощников сквозь застилавшую глаза багровую муть, не понимая, кто эти уродливые существа, не принадлежащие к моему роду, и испытывая лишь одно желание — разорвать их в клочья, за то, что посмели ко мне прикоснуться. Но я был слишком слаб для активных действий, а потом наваждение чужой памяти начало уходить.

— Зуб? Ты меня слышишь? Да очнись ты! Что произошло?! Что это за хреновина?! Где Дар? Разве не его ты собирался воскресить?

Прежде чем ответить, я заглянул в "Список Мертвых", убедился, что имя суккубы находится теперь именно там, затем машинально скользнул глазами по вспыхнувшим строчкам:

[Новое достижение]: "Не ради славы". Готовность к самопожертвованию ради друзей достойна поощрения. Награда: + 3 сейва.

Воскрешение отняло три сейва, достижение их вернуло. Вот так‑то. Система который раз выдавала награду, словно спохватившись, что слишком долго держала на голодном пайке. Но хотя название достижения более — менее подходило к ситуации, сути оно не отражало. Не собираюсь врать самому себе — Марана мне симпатична, особенно после всего, что мы "пережили" вместе, смешав воспоминания друг друга, но я пошел на это не столько ради демонессы, сколько ради самого эксперимента. И она это тоже отлично осознавала. Нельзя было упустить такую возможность — узнать, на что я и мои соклановцы могут рассчитывать в будущем. Несколько черство, зато практично. Вдруг это возрождение — некая пустышка, или нечто такое, на что я никогда не согласился бы еще раз? Теперь же ясно — соглашусь, если приспичит. Вмешательство Алана послужило своеобразным щитом, боль его Знака выработала привыкание и избавила от еще большей, оставив меня в сознании и позволив сохранить контроль над процессом. Иначе мое сознание могло выжечь дотла, отправив в Колыбель вслед за Мараной. Процесс жертвенного воскрешения действительно опасен для всех участников. Но при наличии запасных сейвов и поддержке Алана — вполне терпимо. Сколько раз он мне помогал, ничего так и не потребовав взамен? Не знаю, какова будет плата — а рано или поздно этот момент наступит, но чем дальше, тем чаще боль становится естественной составляющей моей жизни.