Пастыри чудовищ. Книга 2 (СИ) - Елена Владимировна Кисель

а то они вернутся», — больше от Халлена Аграста ничего добиться не удалось.

— К реке долго, нужно уходить к озеру, вызывать «поплавок», — пробормотал Янист. — Здесь ведь Чаша разбита? Значит, оттуда вызывать. Господин Халлен, вы идти сможете?

Паренёк, давясь воздухом, кивал: уйдем, да, давайте быстрее уйдем. И размазывал сопли о мою куртку. Нэйш жестом показал, что — почему бы и нет, можно и к озеру.

А вот мне полагалось бы обрадоваться тому, что мы покидаем бывшую ферму. На которой полно клеток и останков бывших служащих. И на которой мы в опасности, потому что если вдруг вернутся йоссы — только клетки и годятся как укрытие.

Однако крыса орала всё громче и злее.

Олкест опять пошёл впереди, а Нэйш — замыкающим. Посередине выступали мы с добычей: я подставлял плечо трясущемуся и всхлипывающему Аграсту и едва сам удерживался от того, чтобы не подвывать.

Как только мы отошли на сто шагов по тропе — парнишку понесло так, что и спрашивать не надо было.

— Я не виноват, это всё отец, это… я говорил, что плохо кончится, и что они опасные твари, и что они вырвутся, я знал, что это плохая идея, а он говорил — меха, и охота, всё вместе, а я не виноват, я всегда ему говорил: надо больше охранников, и ещё они пьют, а он… не слушал, и я не виноват… а лошадь, у меня убежала лошадь…

Триста шагов. Мы остановились и дали глотнуть парню воды из фляжки. Плюс укрепляющее. Но слова всё равно лились и лились из глотки, пополам с рыданиями, сквозь зелье и воду.

— А мы с охотой сюда… я не виноват, а все слышали — тут дичи много… решили — сюда с охотой… а я предупреждал, я знал, что будет что-то не то… и я боялся, что они найдут, и я хотел проверить, чтобы спрятали крепче, замаскировали артефактами. А сторожа, они постоянно пили, всё время виски, я не виноват, и я не знаю, кто это сделал, кто из них мог такое сделать, только было уже поздно, было совсем поздно…

Он выстанывал своё признание мне в ухо — обвивая, как вьюнок, за шею, повисая всем невеликим весом. О том, как он поскакал к ферме, не доезжая до неё — услышал шум, а потом вой йосс. Сторожа подрались и открыли клетки, так уже бывало, только раньше зверей удавалось собрать, а теперь всё было иначе. И лошадь…

— Лошадь… у меня убежала лошадь. Я хотел скакать назад, предупредить остальных… а она испугалась, убежала. И я не успел… только крики…

Я хотел было спросить — с чего йоссам нестись на охотников в ночи. Кровью там кто-то, что ли, перемазался? Потом спохватился, что парень вряд ли и знает — и вообще, он же не может ответить, потому что плачет.

Он плакал не меньше ста шагов — потом заговорил опять. О том, как он пытался найти лошадь, влез в кусты кровяницы и разодрал руки. Как побежал обратно к ферме (понятно, что за ним не сразу вышли на охоту — хватало другой крови). Укрылся в клетке, пересидел. Потом ещё пытался… к озеру, но в темноте не нашёл тропу, а за ним погнались йоссы, он слышал их сзади, и потому опять свернул, залез в клетку, закрыл защёлку…

— А второй? — спросил я. — Сторож, который тоже бежал?

Последнее слово перечеркнул короткий полулай-полувой: «Харруоуу!» шагов за пятьсот от нас к северу. Парнишка задохнулся, стиснул пальцы у меня на плече… или это он на миг раньше?

Я оглянулся на Нэйша: устранитель стоял с откинутым капюшоном. Вслушивался и вглядывался — всей белоснежной натурой.

— Разведчики, пока что далеко, — провёл пальцем направление. — Где-то там может быть вся стая.

— Нужно дойти до озера, — припечатал Олкест решительно. — Мы уже почти на полпути!

— И ветер дует от нас, — обозначил «клык» невиннейшим тоном.

И снова мне показалось, что парень вскрикнул и вжался в меня раньше, чем услышал эти слова. Словно осознал — раньше.

Что на нём пусть вполне затянувшиеся ранки — но всё-таки кровь. Так что если вдруг нас учуют…

Могут предпочесть свежую добычу закопанной. Так, как это случилось с тем вторым, который тоже пытался сбежать. И тоже, видимо, нарвался на кусты, как Халлен Аграст, а он же…

— Я не виноват…

Вот только на того охотника внезапно накинулись и сожрали, а сынка модельера не поймали. Редкое везение, если вдуматься.

— …не виноват… я бежал, а он… он тоже сначала выжил… там, когда они все выскочили из клеток, он спрятался, они пробежали мимо… И он бежал за мной, а они гнались…

Здесь с опозданием — но я понял, что не даёт покоя внутреннему грызуну прямо вот сейчас. Не повизгивания стаи йосс вдалеке. А рассказ парнишки, в котором, если подумать, что-то уж слишком многое не стыкуется.

Примерно всё.

— Я не виноват, — слабо шептал парнишка мне в ухо. — Я просто… простите. Так вышло, я не хотел, простите, простите…

Наверное, я недопустимо промедлил. Или был невозможно доверчив. И уж точно — непростительно туп.

Нет, честно, когда внутри полоснуло болью — я сперва подумал что-то вроде: «Пирожки, что ль, вчера несвежие были?» Потом проводил взглядом парня: он отскочил от меня на диво шустро для такого ослабленного создания, лаской шмыгнул между заснеженными деревьями.

Потом я опустил взгляд вниз и понял, что уж лучше бы все-таки пирожки.

Доложу я вам — ну и неприятно же обнаружить у себя в животе кинжальчик! Секунду назад его не было — а теперь он вполне себе органично дополняет твой гардероб посеребрённой рукояткой. И, судя по ощущениям, эта штука не очень-то короткая.

— Твою же мать, — почти ласково сообщил я рукоятке. Гроски, твою Судьбу при рождении уронили из колыбели головой вниз на что-то тяжелое. Нет, правда, откуда у мальца на охоте взялся кинжал, каким мужья добивают неверных жен на подмостках театров?!

Крысы не любят кинжалов. Предпочитают яды, которые можно переварить.

Нэйш и Олкест, надо подумать, были мал-мальски озадачены. Только что на мое плечо трагично опирался сын местного магната, а теперь позади них только я, ухмыляюсь самым идиотским образом и виновато хриплю:

— Что-то мне нехорошо, понимаете. Видать, надо было осторожнее с остреньким.

А потом в лучших традициях драмы медленно оседаю в снег, пытаясь дышать.

Дышать получалось отвратительно. Глаза порошило несуществующим снегом, в животе поселилась жаровня Дарителя Огня, шипела и разгоралась с каждой секундой. Ладонь была какой-то алой