Владимир Романовский - Год Мамонта

Как многие художники он был туповат и не очень грамотен. Когда Рита спросила Фалкона, как неотесанный мужлан (по мнению Фалкона Роквел был неотесанный мужлан) получил ни с того ни с сего заказ на портрет самой Великой Неприступницы, Фалкон сухо ответил «Не знаю» и Рита почти все поняла. Портрет рисовался уже пятую неделю, и Фалкон просто не мог так долго «не знать». Можно было пойти не к Роквелу, а прямо к Шиле, распутной дочери Неприступницы, перемещающейся из одной богемной постели в другую, если бы не странно трепетное отношение Фалкона ко всему, что непосредственно касалось Вдовствующей Великой.

— Тогда давай вот что сделаем, — начал было неотесанный мужлан.

— Подожди, подожди, — сказала Рита. — Я тут недавно слышала, что кто-то поехал в Вантит, чтобы снять какое-то заклятие.

— И ты туда же! — сокрушенно сказал Роквел. — Какая-то мания у всех. Всех интересует именно эта сплетня.

— А кто ее тебе рассказал?

— Гест, кто же еще.

— Кто такой Гест?

— Скульптор. Он спит с дочкой Великой, а уж у нее язык, как…

Вот тебе раз! Оказывается, с Шилой спит вовсе не Роквел. Старина Фалкон просчитался. Возможно, он стареет.

Безусловно Страну Вантит приплели, чтобы все это романтизировать и драматизировать. Во-первых, решительно неизвестно, существует ли она, и скорее всего нет, во-вторых, Фрика — не та женщина, ради которой кто-то поедет в Вантит, и даже в Кронин вряд ли поедут, и в третьих, сам Фалкон сказал, что заклятье — миф, а он-то именно в этом случае врать не будет. Для чего-то ему Неприступница очень нужна, и все, что он хочет выяснить, это — кто этот удалец, что вдруг стал ее любовником. То бишь, обыкновенная ревность. Из-за которой иногда свергают монархов и завоевывают государства.

— Так что же сказала Гесту Шила? — настаивала Рита.

— Ну, если тебе так хочется знать…

Возможно и Гест не спит с Шилой, а только болтает, хвастается.

Можно было поймать и допросить служанку Фрики, но это было сложно — служанка могла кинуться в ноги своей госпоже и поведать о допросе.

— …вместе с Базилиусом.

Вот оно! Базилиус дурак, и поэтому много знает, гораздо больше, чем думает сам.

Рита ушла от Роквела в шесть утра, но не отправилась домой спать, а поехала в карете за город. Базилиуса дома не оказалось, зато была его жена, которая поведала, что астролог отсутствует с того дня, как какой-то человек, высокий и красивый, с темными волосами, приехал за ним и увез его куда-то.

Высокий и красивый с темными волосами. При дворе таких не было. Какой-нибудь слав, прибывший на турнир? В десять утра Рита была в кабинете Фалкона.

— Высокий, возможно слав, — сказала она. — Других сведений нет. Скорее всего, он уже уехал обратно в Славию. Если господину моему требуются более точные сведения, следует допросить… ну, понятно, кого.

Фалкон уже точно знал, что ни в какую Славию никто не уезжал. Увы. Часть Инструкций восстанавливалась, хоть и с трудом, в его памяти. Почему он не выучил их наизусть? Ах да, они же все время меняются. Дело принимало серьезный оборот, а неумолимое приближение Года Мамонта служило напоминанием, что грядут великие перемены, и логично мыслящий Фалкон не мог эти два факта не связать. Просто не имел права! Нужно было принимать решение. И он его принял.

— Рита, идите домой спать, — сказал он. — В полночь будьте в княжеском дворце. Вы проникните в апартаменты Великой Вдовствующей и привезете ее в известное вам, и мало кому еще, подземелье. Говорить я с ней буду сам, пока что. Вы сделаете так, чтобы никто — абсолютно никто — ничего не заметил. Как вы это сделаете, мне все равно. После того, как вы запрете дверь подземелья, вы явитесь ко мне, в этот кабинет, и доложите. Все.

Рита коротко поклонилась и быстро вышла из кабинета.

Не Роквел и не Гест, но Соммерз, начинающий художник без особых амбиций, восхищающийся модными течениями и склонный к вульгарности и цинизму, вывел слегка пьяную Шилу из «Дикости Какой» и довел переулками до самого дворца. Он хотел было проследовать за нею внутрь, но благоразумная княжна обратила его внимание на неблагоразумность такого поступка и пообещала, что не далее как завтра вечером она придет к нему в студию.

Время было позднее. Шила отобрала у одного из охранников факел, поднялась к себе, и зажгла свечи. Голова болела от непропорциональной смеси медовых напитков и виноградного вина, плюс, кажется, в какой-то момент ближе к началу вечера имела место кружка дрянного пива.

Журбы в апартаментах не нашлось. Пройдя через спальню, Шила отодвинула засов. В гостиной Фрики было темно. Шила вернулась к себе, взяла подсвечник, и бравым шагом вошла в апартаменты матери.

Хмель слетел с нее тут же. Посреди гостиной лицом вниз лежала толстая служанка. Шила присела рядом и прислушалась — служанка была в обмороке, но жива.

— Мам! — позвала Шила.

Никто не откликнулся. Шила забежала в спальню — спальня была пуста.

Брант и Нико ввалились к Рите в дом на рассвете, в пыльной, грязной, и странной одежде, и завалились спать, не раздеваясь. К полудню оба вышли в столовую — Брант умытый и одетый в чистое, Нико неумытый и одетый в те же странного покроя тряпки, в которых прибыл.

Рита отпила журбы, посмотрела на них критически, и решила подождать, пока они сами заговорят. Но они молчали. В конце концов она не выдержала.

— Ну и где же вы были все это время? — спросила она таким тоном, как будто ей это прекрасно известно, и даже объяснять ничего не надо, типа риторический совсем вопрос.

Брант промолчал, зато Нико, с набитым шавичами на меду ртом, изрек:

— В Стране Вантит. Как и собирались.

Рита нахмурилась. Сразу несколько событий и сообщений в ее памяти вдруг приобрели совершенно новый смысл.

Вантит? Какой еще Вантит. Вантит — просто болтовня. Но есть кое-что помимо Вантита.

Нико и Фрика? Великая Неприступница и этот — бродяга? Нет, не может быть. Хотя почему ж не может быть, ежели сама Рита приглашала его когда-то к себе в дом. И если Рита и этот бродяга — возможны, то почему бы не допустить, что и Фрика им заинтересовалась?

Но Брант, помогающий Нико, едущий с Нико в несуществующую страну, чтобы помочь в любовной афере? Брант — капризный, мрачноватый, ее сын, Брант… и вообще не может быть! Нет никакой Страны Вантит!

А если это не Нико, а именно Брант? А если небо зеленое а листья синие?

— И что же вы там делали? — спросила она безучастно.

— Что делают в Вантите? — также, как Рита, риторически спросил Нико. — Сражались с кентаврами, спорили с ведьмами и лешими, мочили дракона, с эльфами общались.