Константин Костин - Ксенотанское зерно

— Парень, ты, я вижу, крестьянин?

— Да, господин.

— Землю пашешь?

— Нет, господин.

— А чем тогда занимаешься?

— Землю пашу, господин.

— Ты что, издеваешься, зелень красная?!!

Терпение сержанта лопнуло.

— Да, господин.

— Или ты недоумок?!!

— Нет, господин.

Сержант замолчал.

— Ты крестьянин? — спросил он снова.

— Да, господин.

— А может быть, ты крестьянин?

— Нет, господин.

— Или все-таки крестьянин?

— Да, господин.

Якоб отвечал, глядя прямо в глаза сержанту, с доброй улыбкой и совершенно ясными глазами полного кретина.

— Ты любишь деньги?

— Нет, господин.

— А хочешь пойти служить в армию?

— Да, господин.

— Пойдем, ребята, — сержант поднялся, — Если человек признается, что хочет служить в армии, значит он точно недоумок. Нам такие не нужны.

Солдаты вышли из трактира. Якоб перевел дыхание. Пронесло… Он поднялся было, чтобы уйти, но тут к столику Якоба подсел давешний монах, взявшийся рассказывать о том, как он в молодости служил в пикинерах, о лихих боях и славных традициях своего полка, о сержанте Копперкопфе, которого сам король произвел в сержанты за долгую беспорочную службу…

Якоб улучил момент, и быстро попрощавшись со стариком, встал из-за стола, чтобы уйти…

По лестнице спустилась его непрошеная попутчица.

— Крестьянин, ты уже проснулся? Отлично, мы выезжаем. Я только позавтракаю.

— Да, госпожа.

Ирма двинулась было к стойке, но тут приостановилась. Взглянула на стоящие перед Якобом пустые тарелку и кружку:

— Ты же сказал, что у тебя нет денег.

В глазах Якоба мелькнула незаметная смешинка:

— Нет, госпожа.

Повозка с волами плыла по пыльной дороге. Девушке, выспавшейся и позавтракавшей, было весело и интересно смотреть на окружающий мир, который она ранее видела разве что из окна кареты. А тут все рядом, только руку протяни…

Травинки, растущие на обочине, протянул руку и можно сорвать. Ярко-зеленые поля, уставленные желтыми стожками. Ветер, который прилетает с полей и приносит запахи скошенной травы. Орел, раскинувший крылья и кружащийся в голубом небе. Оглушительно стрекочущие кузнечики. Солнце, которое светит прямо в лицо, лучи как будто ласкают тебя. Такие же повозки с волами, которые проезжают мимо. Крестьяне, которые кивают ее парню — интересно, как его зовут? Скачущие иногда всадники. Группа крестьян, идущая пешком… А куда они идут?

— Крестьянин, — Ирма села поудобнее, — а куда идут вон те крестьяне?

Якоб присмотрелся. Серебряные цепочки, на многих — осколки каменного стекла, в руках — короткие дубинки, наверняка освященные в церкви…

— Они идут убивать оборотня, госпожа.

— Оборотня?! — Ирма всмотрелась в толпу. Да нет, вполне обычные крестьяне…

С оборотнями Ирма сталкивалась — к счастью — только на страницах книг. Там с ними сражались только рыцари и герои, в крайнем случае — особые охотники на нечисть. Роль крестьян при этом заключалась только в разбегании с криками, когда оборотень появлялся в своем зверином обличье, и пугливом ожидании спасения — в остальных случаях.

Крестьяне не сражаются с оборотнями!

— А как они думаю справиться?

Якоб пожал плечами:

— Как обычно, госпожа.

— Ты так говоришь, как будто для крестьян убивать оборотней — самое распространенное занятие!

— Как скажете, госпожа.

Якоб замолчал. Ирма посидела немного в молчании, потом не выдержала:

— Это правда?

— Что правда, госпожа?

— То, что обычные крестьяне могут убить оборотня?

— Да, госпожа.

— А почему?

Хороший вопрос. Почему крестьяне убивают того, кто нападает на них, их жен, детей? Или они должны покорно ждать, пока их не съедят всех?

— Потому что больше некому, госпожа.

— Но есть же дворяне, власти…

— Дворяне и власти считают жалобы на оборотней сказками, которые крестьяне придумывают, чтобы не работать, госпожа.

— Есть и охотники на нечисть.

— Есть, госпожа. Но они слишком редко появляются в деревнях, госпожа. Поэтому для крестьян их все равно что и нет, госпожа.

— А почему?

— Потому что крестьяне могут слишком мало заплатить, госпожа. Поэтому охотники на нечисть работают только в городах, или с дворянами, госпожа.

Ирма задумалась. Крестьяне могут самостоятельно убить оборотня. И даже не считают это подвигом, обычное дело… Надо же… Они ведь даже не боятся его!

А этот парень, похоже, вовсе не такой тупой, как она подумала сначала…

Какой же он тупой! Нет, ну какой же он тупой!

Полчаса назад они проезжали мимо небольшого городка в миле от дороги. Ирма посмотрела на стены города, вздохнула и тут ей пришла в голову мысль. Если ее будут искать — а ее будут искать — то ей нужно переодеться. Девушка в дворянском платье, едущая в крестьянской повозке, слишком бросается в глаза.

Сначала она решила, по примеру многочисленных героинь романов, одеться в крестьянское платье, но потом все-таки решила этого не делать. Дворяне, вздыхающие от умиления при виде очаровательных крестьянок, встречаются, видимо, только на страницах тех самых романов. В жизни симпатичная крестьянская девушка при встрече с дворянином, в лучшем случае, останется не замеченной, в худшем же — наткнется на сластолюбца, который просто изнасилует ее. И даже не подумает влюбиться.

Ирма даже на мгновенье задумалась о том, что жизнь крестьян вовсе не так проста и легка, как ей казалось. Только на секунду.

— Крестьянин, поворачивай к городу.

— Да, госпожа.

Они остановились у городских ворот. Ирме в город было не попасть. Подорожной у нее не было, а дать стражникам денег ей не пришло в голову.

— Крестьянин, — сказала она, — пойдешь в город и купишь мне платье.

— Да, госпожа.

Парень кивнул и ушел в город. Глядя, как он проходит мимо стражников, Ирма вспомнила, что не дала ему денег. Ну, ничего. Пусть что-нибудь придумает. Не самой же ей голову ломать.

Парень пришел через полчаса и принес платье.

— Что это?! — охнула Ирма.

— Платье, госпожа.

Это на самом деле было платье. Обычное крестьянское платье. Да еще и маленькое.

— Это не платье!

Якоб осмотрел принесенное:

— Это платье, госпожа.

— Пойди и принеси мне другое платье! Такое, как носят… городские девушки!

Парень спокойно удалился.

Через полчаса перед Ирмой лежало другое платье.

— Что это?!

— Платье, госпожа. Как носят горожанки, госпожа.