Наталья Лебедева - Малахит

— Это тебе.

Он взглянул на дар и обмер от восхищения. На ладони лежала крохотная фигурка, отлитая из чистого золота. Женщина с едва прихваченными на спине лентой густыми волнистыми волосами бежала, протягивая вперед руки в приветственном жесте. Легкая туника облегала ее прекрасную фигуру, и складки материи сплетались с перьями двух огромных полурасправленных крыл. Черты лица были гармоничны и спокойны. Узенькие щиколотки. Маленькие ступни в легких — подошва и два ремешка — сандалиях. Фигурка была так воздушна, что казалось странным, отчего не взлетают с ладони эти несколько граммов металла.

Крысеныш поднял голову, переведя взгляд на смущенную и гордую собой девочку. Конечно, он знал, как зовут его подругу, но никогда не думал о том, что она — она, метис, — может иметь отношение к мастерам Златограда.

Фру Бронза в этот день обедала в трактире — как всегда. Здесь было шумно, но старуха отчаянно пыталась уловить хоть шорох из внучкиной норки. Бесполезно…

За эти несколько недель Бронза заметно постарела, начало сдавать сердце. Не доверяла она мальчишке — с тех пор, как увидела его, не доверяла. Он был единственной их надеждой, но больно быстро бегали его черные глазки; тонкие губы вечно поблескивали от слюны, и слюнный пузырек надувался в уголке рта; и еще Бронзе казалось, будто по-крысиному шевелится кончик его тонкого носа. Она старалась заставить себя любить мальчика, или хотя бы относиться к нему с уважением, не обращая внимания на внешние недостатки, но не могла. «Крысеныш. Крысеныш. Ох, не зря его зовут Крысеныш. Крысы все ласковы, пока речь не идет об их собственной шкуре», — думала она, плача от страха за свою внучку.

За бочками мелькнула тень мальчика, и Бронза немного успокоилась. Все на месте. Все тихо. Все в порядке. Переживать рано.

Но тут входная дверь за спиной фру Бронзы скрипнула. Она бы и не обернулась на скрип — многие заходили в трактир в это время дня — если бы не странный звук. Будто кто-то пытался наигрывать на кастаньетах — тихо, очень тихо. Бронза повернула голову.

В дверях стоял высокий мужчина. Очень красивый для своих лет, хотя возраст его определить было почти невозможно. Сорок? пятьдесят? шестьдесят? Он был темноглаз и темнобров, с красно-коричневым обветренным лицом, красивым прямым носом и четкой линией губ. Волос его не было видно под старой заношенной чалмой. Он был одет в полосатый восточный халат, который выглядел еще хуже, чем чалма — весь в мелких дырочках, из которых клоками торчала вата, вылинявший и выгоревший. Повсюду к халату были пришиты кожаные шнурки, на которых крепилось множество небольших камней. Мужчина двигался — они шуршали и постукивали, окружая его облаком переменчивых магических звуков. На груди у пришельца висел талисман: в центре — плоский пятиугольный камень, по краям четыре камня поменьше — тоже пятиугольных, но немного вытянутых. Пестрые бело-зеленые камни.

Пришелец в упор смотрел на Бронзу. Смотрел нагло, прямо в глаза, издеваясь. Она не выдержала, дрогнула, отвела взгляд, принялась гонять в тарелке с борщом кусок свеклы. Он отошел к стойке и властным голосом подозвал к себе хозяина. Бронза доедала суп — хотела уйти так, чтобы никто не подумал, что она сбежала.

— Здравствуй, Бронза, — голос брошенным в затылок камнем пронесся через весь трактир.

— Здравствуй, Выродок, — ответила она не менее громко. Страх и неуверенность куда-то исчезли. Старуха поднялась с места, встала во весь свой богатырский рост.

— О, так ты все-таки ко мне не равнодушна, милая фру. А я уже начал было сомневаться. Где знакомая мне ярость? — подумал я, не получив тарелкой по лбу. Где ее боевой задор? — забеспокоился, не услышав ни одного оскорбления. Что с вами произошло? Вы перестали быть гордячкой, фру?

Глава 7 Пивные бочки

— Нет, Выродок, я не перестала быть гордячкой. Но не оставаться же голодной из-за такого ничтожества, как ты.

— О, да мы теперь обедаем в трактире? Давно ль? Ты же скупердяйка, Бронза. С чего бы это ты делишься с Солодом своими денежками?

— А может быть, это тебе нечего делать в нашем трактире? — и она послала ему ответный взгляд такой силы, что Алмазник-Выродок отступил. Игривым пружинистым шагом он отошел к стойке, за которой в неудобной позе замер хозяин заведения, и, встав так, чтобы не терять Бронзы из вида, начал с ним разговор.

В зале будто вздохнули с облегчением. Снова застучали ложки, послышался нарастающий гул голосов. Вадим начал осторожно выспрашивать что-то у официантки. Паша же чувствовал, что разговор не окончен, и стал рассматривать Бронзу. Та сидела за своим столом выпрямившись и расправив плечи и пристально глядела в спину Алмазнику. Фигура ее поражала своей мощью. Бронза была крупной, но не толстой; слишком мускулистой для женщины, но не безобразной. Одета она была в широкие, явно мужские, джинсы из тонкой материи и льняное пончо поверх клетчатой рубашки. На голове у фру была ковбойская шляпа, из-под которой на спину падали заплетенные в небрежную косу каштановые волосы с налетом седины — густые для ее шестидесяти лет.

Вадим толкнул Пашу в бок:

— Я договорился: за обед и пару башмачков они возьмут у нас диск.

— Какой диск?

— Твой, из тех, что ты притащил. Меркюри им не нужен, а вот «DEF LEPPARD» хозяин уважает.

— Что?!

— Ну чего ты чтокаешь, ты посмотри!

Паша посмотрел и на самом деле увидел на стойке магнитолу. «SONY», — прочитал он знакомыми буквами написанное знакомое слово. Но изумиться окончательно не успел — увидел, откуда здесь берутся такие вещи. Мужчина в потрепанном халате в эту самую минуту извлекал их из своего грязного безразмерного мешка: пакет с батарейками, диски, ворох дешевого шмотья, кетчупы, йогурты, майонезы, косметику. И так далее.

— Ты смотри, смотри, чем здесь за это расплачиваются, — возбужденно шептал Вадим.

Сначала хозяин трактира выложил на прилавок несколько десятков золотых монет — толстеньких и довольно большого диаметра. Потом притащил из кладовой кованые абажуры для настенных светильников. И напоследок на арене появился маленький холщовый мешочек, из которого на стойку высыпались штук пять прозрачных камней и около десяти зеленых.

— Нехилая цена за пару пачек майонеза, да? — восхищенно прошептал Вадим.

Поели. Когда пришло время расплачиваться, Паша нашел нужный диск. Пока он рылся в карманах рюкзака, официантка приплясывала на месте от радостного возбуждения. Она поймала взгляд Солода и, лихорадочно тряся руками, указала ему на вожделенную добычу. Тот оценил: поднял вверх два больших пальца и оттопырил слюнявую нижнюю губу. Алмазник тоже обернулся — посмотреть. Усмешка исчезла с его губ, лицо потемнело. Он прищурил глаза и быстрым шагом направился к столику.