Софья Ролдугина - Тонкий мир

— Эльф потом или жареная курица с картошкой — сейчас? — вкрадчиво поинтересовалась я, направляясь к выходу. Максимилиан фыркнул. — Если выберешь курицу, то спускайся вниз, на кухню. Как раз собираюсь готовить…

С этими словами я аккуратно прикрыла дверь и понеслась вниз. Теоретически, та самая курица должна лежать в морозилке с прошлых выходных, а картошку я еще днем притащила из подвала, но всякое бывает…

К счастью, заледеневшая тушка так и лежала спокойно на полке, не нарушая моих планов по перевоспитанию вампира, и вскоре на кухне заскворчало на сковородке масло и поплыл запах жареного лука.

— Я решил, что сейчас лучше курица в зубах, чем эльф в лесу. Тем более, что с твоим Дэйром мы потом как-нибудь сами можем договориться, — проникновенно улыбнулся Ксиль, усаживаясь на стул задом наперед. — Тебе помочь чем-нибудь?

— Картошку почисть. Справишься?

— Обижаешь!

— Ножик в ящике.

— И без него обойдусь, — Максимилиан выразительно подул на блестящие черные когти.

Маразм. Ножиком в любом случае удобнее. Впрочем, сколько в Академии ходило историй о магах, которые теряли свою силу, и долгое время после восстановления способностей даже галстуки гладили волшебством.

Видимо, у Северного князя тот же случай.

— Вроде того.

— Читаешь мысли?

— Да. Тренируюсь. Ты не против?

— На здоровье. Ты перченые блюда любишь?

— Я все люблю. Особенно сейчас.

— Вот здорово, — искренне обрадовалась я. В нашей семье перец в огромных количествах в пище нравился только мне. Брат говорил, что это вредно, а мама и вовсе постоянно сидела на разных диетах, и в половине из них нельзя было употреблять соль или острые приправы.

— Тебе со мной вообще повезло, — ласково заверил меня князь, стряхивая с когтя шкурку. Тоненькая какая, надо же. Ножом бы так точно не получилось.

— Угу, ты редкая прелесть, — кивнула я, стирая с лица луковые слезы. — И в качестве особой награды за свою исключительность, можешь взять вон тот стакан с зельем и выпить за здоровье Дариэля. Когда дочистишь картошку, разумеется.

— Уже дочистил. Куда ее теперь, в кастрюлю?

— Давай сюда. Я сама.

— Держи. Хм, а ты уверена, что это не яд? Слишком уж аппетитно пахнет, — Максимилиан принюхался к зелью.

Я хихикнула. «Энергетик» был приготовлен на крови. Донорами поработали, разумеется, мы с Дэйром. Интересно, как ощущает Ксиль вкус такого «коктейля»?

— Это энергетически насыщенное зелье, — пояснила я вслух, хотя князь наверняка успел уже покопаться в моей голове. — А с моей точки зрения, кстати, оно пахнет довольно противненько.

— На вкус и цвет, как говорится… — пожал плечами Ксиль и осторожно отхлебнул эликсира. — М-м-м, неповторимо… — он блаженно зажмурил глаза. — Кажется, я сейчас так накачаюсь силой, что даже смогу раскрыть крылья… Хотя сходить на охоту было бы лучше.

— Успеешь еще, — проворчала я, отдирая лопаточкой чуть пригоревший лук. Залюбовалась на довольного князя и проворонила… Ну, надеюсь, не очень заметно будет. А коричневый оттенок… Хм, пожалуй, блюдо так поинтересней смотрится.

— А ты оптимистка, — поделился со мной наблюдением Максимилиан. — Раньше такой не была. Вечно копалась в себе…

— А по-моему, я всегда была жутко наивной девушкой. Да и теперь не лучше, — крышка опустилась, отсекая божественные ароматы. Все, теперь только ждать.

— Не сказал бы, — задумчиво возразил князь, печально разглядывая опустевший стакан. Жутко худой, в старых брюках и заношенной футболке, с пустой посудиной Ксиль немножко напоминал пьяницу — до того момента, как он поднял голову и посмотрел на меня удивительно серьезным взгядом. — Да и наивная — не значит оптимистка. Теперь ты… как бы это выразить… Ищешь во всем хорошие стороны. Специально. Хотя плохие подмечаешь прежде всего. Любопытный парадокс.

— Ох, тебе психологом надо работать, — рассмеялась я, подпирая подбородок кулаком. — И, кстати, раньше ты так в людях не копался.

— Было время научиться, — невесело усмехнулся Ксиль. — Строго говоря, я вообще ничего не мог делать, только лежал целыми днями и думал… В основном, о собственном идиотизме.

— И?..

— Расскажу обо всем подробно, обещаю, — князь молитвенно сложил ладони. — Но только после плотного ужина.

— Завтрака.

— Пускай завтрака… Главное, чтобы сытно было.

«Он не хочет разговаривать о своих приключениях», — влез с комментариями Рэмерт. Я вздрогнула от неожиданности.

«Подслушивал? А тебе не кажется, что это — личное?»

«Я немного беспокоился за тебя, детка, — обиженно отозвался некромант. — Мало ли, что взбредет в голову вампиру?»

«Боги, какое благородство, — саркастически заметил новый голос. — Можно подумать, ты сможешь как-нибудь мне помешать, если я вдруг внезапно свихнусь».

«Ба, какие люди! То есть нелюди, — не менее ядовито отозвался Мэйсон. — И какая потрясающая самоуверенность. Знаешь, дорогой, в ее браслете заложены очень любопытные функции, которые могут стать сюрпризом даже для такого, как ты».

«Спасибо за предупреждение, очень мило с твоей стороны».

«Да не за что, голубчик. Если ты хотя бы подумаешь о…»

«А, так ты и мысли мои читаешь, наверное? Как интересно!»

— Заткнитесь все! — заорала я вслух, роняя крышку от сковородки. Максимилиан расхохотался. — Это, в бездну вас всех, моя голова, а не конференц-зал! Хотите пообщаться — идите к зеркалу или берите мобильный! — крышка, вывернулась из пальцев и снова загрохотала по полу. Князь, все так же посмеиваясь, наклонился за ней и сам пристроил обратно на сковородку. — Я себя так чувствую… шизофреничкой. Ксиль, вмешиваться в чужие разговоры невежливо…

— Так он первый начал подсматривать! — возмутился вампир.

— Неважно, — твердо возразила я. — За собой смотри.

«А ты, Рэм, лучше заблокируй на время связь».

«Но…»

«Никаких «но». Если придется действовать с помощью магии, ты мне ничем не поможешь. Скорее, наоборот, отдачу схлопочешь».

«Как скажешь», — неохотно согласился некромант, и в голове стало блаженно пусто.

Красота.

На время на кухне воцарилась идиллия. Я возилась с готовкой, то помешивая, то добавляя специи, Максимилиан с отстраненным взглядом катал по столу пустой стакан и молчал.

А ведь Рэмерт прав, подумалось мне вдруг. Князю вовсе не хочется рассказывать о том, как он провел эти два года. Для меня они были довольно трудными, но интересными, и многие эпизоды я вспоминала с удовольствием. А вот Ксиль увиливал от расспросов под всеми возможными предлогами. Так что же с ним произошло? Почему он тогда прощался, словно навсегда? И что означают все эти непонятные фразы: «Мне лучше было бы умереть», «Теперь будут проблемы»?