Игорь Мерцалов - Три дня без чародея

Да как хорошо!

Упрям тряхнул головой и глянул наверх. Котел покачивался у окна, рядом меловым пятном белело лицо Невдогада. Зла ученик чародея не держал, ведь паренек это не нарочно. И вообще, все обошлось как нельзя лучше: вместо одного чародейства Упрям выучил сразу два. Ясное дело, поговорив с боярами, он разыщет Невдогада и всыплет ему по первое число, но — совсем без зла.

Упрям шепнул заветные слова, заставляя котел заплыть внутрь, следом за убравшимся Невдогадом. и пошел отворять ворота, хотя в них так никто и не постучал.

Боярами были только двое, их спутники оказались слугами. Любимыми или особо приближенными, по крайней мере, нарядами они почти не отличались от господ. Упрям не всех бояр помнил в лицо (сказывалась жизнь вне города), но одного, постарше и пошире как в плечах, так и ниже — признал: это был Болеслав, ошуйник, сиречь Левая Рука князя, ближайший советник по внутренним делам и воевода Охранной дружины. Второго он прежде вроде бы не видел, а если видел, так не приметил, да и неудивительно: этот второй весь был какой-то мягкий, расплывчатый, с рыхлым лицом, выдававшим склонность к избыточным утехам. Кафтан небесно-голубого цвета и золотая бляха на толстой Цепи выдавали в нем предводителя Иноземного приказа. Странные попутчики…

— Жив! — выдохнули все четверо.

— Жив, — согласился Упрям.

Ну да, из-за забора гостям не было видно, чем кончилось его падение.

— А как же… это, того… — Боярин в голубом кафтане знаками изобразил полет Упряма сверху вниз. — Ты же там…

— Крышу чинил, — сказал ученик чародея, ставя точку в разговоре, — Так вы по делу или как?

Тут Болеслава отпустила оторопь, и он рассмеялся:

— Славную смену себе Наум растит, славную! Ну, малый, ты даешь… Конечно, по делу, — посмурнел он. — И по делу тайному, а важности такой, что и помыслить страшно. Веди нас к чародею, да поскорей.

— В башню введу, а вот чародея вам не увидать.

— Что такое? — вскинулся Болеслав.

И Упрям, поборов искушение немедленно поделиться бедой, осторожно сказал:

— Болен чародей. В бреду лежит, меня не узнает. Так что я вместо него.

Бояре переглянулись, слуги тоже.

— Вот нам и кон пришел, — просипел «голубой» боярин. — Всем конам кон…

— Обожди плакаться, — поморщился Болеслав. — Можешь ты, отрок, чародея на ноги поставить?

— Стараюсь. Но получится ли, не ведаю, — ответил Упрям, отводя глаза. — Сильная хворь с ним приключилась. И очень заразная, — добавил он на всякий случай.

— Да уж, беда так беда, — протянул Болеслав. — Ладно, веди в терем. С тобой говорить буду.

— Спятил, — еле слышно прошептал «голубой», но Болеслав на него зыркнул, и он покорно замолчал.

Приняв поводья, слуги сунулись, было на крыльцо, но откатились от рыка ошуйника:

— Вы-то куда прете? Стоять тут, ждать нас!

В горнице он подозрительно огляделся и спросил:

— Кто еще есть в тереме?

— Знакомец мой, Невдогад. Он сейчас наверху, помогает мне кой в чем.

— Хорошо. Только ты, отрок, двери все же притвори, спокойнее будет.

— Может, меду вам принести?

— Давай, — согласился Болеслав. — Что-то в горле пересохло…

Из поднесенного ковша он сделал три молодецких глотка, потом сел за стол и передал питье спутнику. Тот, упавший на лавку едва войдя, сунул голову в ковш, а чудилось — в петлю. Покатые плечишки его мелко вздрагивали, точно он не пил, а лакал.

Упрям запер двери и сел напротив ошуйника. Понизив голос, тот заговорил:

— Дело у нас к чародею, как и сказано, важнее не бывает. Беда в кремле — княжна Василиса пропала: Только, чур, тебя сказать об этом хоть кому-то! Ни полслова, ни ползвука! — Болеслав опять непроизвольно оглянулся. — Пока об этом знают только мои дружинники, там все ребята надежные, ищут — мышь мимо не проскочит, языки же ровно проглотили. Всех прочих в тереме, кому ведомо сие, князь только что не под замком держит. И пока Василису не возвернем, ни единая душа лишняя ничего знать не должна. Не то, что знать — заподозрить! — Помолчав, он продолжил: — И ведь исчезла без следа. Весь кремль перерыли, весь город обшарили… хотя что я, старый, мелю — поди обшарь наш Дивный. Велик город! На одну ярмарку тьму дружинников пускать надо. Вот и послал князь меня с Непрядом к чародею, ибо человеческих сил тут недостает, чары нужны. Исчезла!

Упряму удалось сохранить невозмутимый вид, но мысли метались, как муравьи в потревоженном муравейнике. Не многовато ли исчезновений за сегодняшний день? Чья злая воля обрушилась на Дивный?

— Когда это произошло? — сам удивляясь своему ровному голосу, спросил Упрям.

— Утром. Точнее никто не скажет. Василиса нынче не в духе была, девок от себя гнала, людей избегала. Особо-то ей не поперечишь, князь был занят — да вот ты же и приходил тогда, сам, поди, видел. После хватились — а ее нет.

— Полный кон, — булькнуло из ковшика.

— А незнакомцы странные поблизости не крутились?

— Вон ты о чем думаешь! — округлил глаза ошуйник. — Нет, быть того не может, чтобы прямо из кремля да княжью дочь… А вот ежели когда сбежала она? — Он уронил седую голову на широкие ладони, но потом спохватился: — Да нет, стражу сразу известили, я сам людей отрядил на все дороги. Если даже что — не пропустят. А что за незнакомцы такие? Ты, отрок, о ком-то определенном говоришь?

— Нелюдь иноземная, — пояснил Упрям, — С Запада, из готов. Хотя по одежке их не отличишь, но морды — страшнее упырей.

— Где же ты их видел?

— Да так, видел мельком, — помявшись, сказал Упрям. — Подозрительны они мне зело. Что угорским оркам делать в Тверди? Вот и спросил.

— А Наум что про них говорит?

— А ему я сказать не успел.

— Ясно, — кивнул Болеслав. — Поспрошаю стражу. Слышь, Непряд, ты у своих обязательно вызнай, кто у нас гостит из готов да их сопредельников, или, может, еще кто-то знается с этими, как их бишь, угорскими орками. Слышишь?

— Слышу, — слизнув последние капли, «голубой» боярин со стуком поставил ковшик на стол и пододвинул к Упряму: — Еще налей.

Мед был некрепкий, но глаза у боярина помутнели — видно, не впервые сегодня прикладывался.

— А не будет ли? — осторожно спросил ученик чародея.

— Поговори у меня! — вскинулся Непряд, но тяжелая длань Болеслава пригвоздила его к месту.

— Будет! — весомо сказал ошуйник и повернулся к Упряму: — Ну так что, возьмешься ли отыскать княжну?

Упрям кивнул. Слова не шли — горло перехватило от замаячившей надежды. Искать с помощью чар учителя он действительно не мог, тут даже не в самих силах дело, это магический закон. А вот княжну, пожалуй, получится. И если в ее исчезновении виноваты такие же орки — а Упрям был в этом уверен, — то где бы ни свили они себе гнездо в Тверди, он сам впереди дружины пойдет, чтобы то гнездо разворошить, своими руками будет…