Дарелл Швайцер - Маска чародея

И все же мне ни разу не пришла в голову мысль повернуть обратно. Обратный путь был закрыт для меня по многим причинам.

Я хотел было снова позвать Сивиллу, рассказать ей, что опять заблудился. Во тьме я не имел никаких ориентиров лишь ноги подсказывали мне, что дорога пошла под уклон — и не был уверен, следую ли тем путем, по которому должен идти, или возвращаюсь обратно.

В конце концов, едва ли это имело значение — вряд ли в утробе бога направление существует в физическом смысле. Скорее, это лишь очередная ступень, которую надо преодолеть.

И вновь события стали развиваться в ускоренном темпе. Со всех сторон вокруг меня неожиданно начали подниматься огни — они поднимались с поверхности воды, словно свет от невидимого маяка, и парили у меня над головой, как звезды. Вода покрылась рябью, забурлила, и вскоре маслянистые волны уже лизали мои ноги.

Я побежал, испугавшись, что действие волшебства, удерживавшего меня на поверхности воды, после ухода матери прекратилось. Я не мог представить себе ничего более ужасного, чем утонуть в реке здесь, в утробе Сюрат-Кемада.

Я побежал, и огоньки света последовали за мной, как прилипшие, — они кружились вокруг меня, словно искры на ветру. Потом раздался звук. Вначале мне показалось, что подул ветер, но потом я понял, что это дыхание — змеиное шипение сквозь зубы, а сопровождавшие меня огни оказались глазами, не отражавшими свет, как собачьи глаза отражают свет костра, а испускавшими его подобно горящим углям.

Тьма поредела, и я увидел, что уже выбрался из туннеля. Зазубренные, покрытые трещинами утесы поднимались с обеих сторон реки, устремляясь к неведомым высотам. Высоко надо мной вновь загорелись серые звезды Страны Мертвых.

А еще вокруг меня собрались тысячи эватимов — они плавали в воде, карабкались на утесы или просто стояли у самой кромки воды, выжидая. В исходящем от их глаз и от бледных звезд свете я смог убедиться, что наконец дошел до того места, где берет свое начало и заканчивается Великая Река — до громадного озера; здесь ужасные создания с человеческими телами и крокодильими головами плавают взад-вперед, глубоко погружаясь в густой серый туман, а их длинные челюсти ходят вверх-вниз.

В руках эватимы держали похожие на остроги шесты с длинными крюками, и я наблюдал, как то один, то другой, выждав какое-то время, опускает свой шест в воду и вылавливает оттуда человеческий труп, взваливает его себе на плечо и удаляется прочь или просто замирает на месте, сжимая мертвеца в крепких, как у любовника, объятиях.

К своему ужасу, я осознал, что стою над целым морем трупов. Я посмотрел вниз — они вполне отчетливо виднелись под чуть замутненной поверхностью воды всего в нескольких дюймах у меня под ногами: их лица, руки, ноги, спины и груди медленно колыхались в воде, сталкиваясь друг с другом, как тысячи рыб в рыбацкой сети. Я подпрыгнул, вздрогнув от отвращения, но приземляться мне было некуда.

Я вновь побежал. По какой-то непонятной причине эватимы, слишком увлеченные своим делом, не обращали на меня ни малейшего внимания.

Впервые за все время под моими ногами послышался звук — раздался плеск и смачное чавканье, будто я бежал по грязи.

Это и на самом деле было то место, о котором говорилось в Книге Мертвых — мы переписывали ее с Велахроносом — где души умерших и нерожденных сортируются эватимами, являющимися одновременно и мыслями, и слугами ужасного бога: каждого судят и отправляют в надлежащее место — или отрыгивают в мир живых или пожирают.

Я впал в отчаянии, так как понял, что, если Хамакина здесь, мне никогда не найти ее.

И все же я замедлил бег, потом еще и еще, постепенно переходя на быстрый шаг. Если в этом и заключалось мужество, то я проявил его. Я не отступил. Легкий туман заклубился вокруг моих щиколоток.

Вероятно, я приближался к отмели. Вокруг меня, подобно стальным копьям, возвышались голые стебли тростника. Я прошел одно затонувшее погребальное судно, потом другое, потом длинную вереницу судов и обломков, но не встретил ни одного трупа и ни одного эватима.

Песчаный пляж растянулся передо мной бледной лентой на горизонте, подобно бледному рассвету. Эватимы трудились, не покладая рук, без конца вытаскивая из воды свою добычу.

Какое-то время я постоял в зарослях тростника, наблюдая за ними. Затем сделал шаг вперед, и холодная вода сомкнулась вокруг моих коленей. Я едва не задохнулся от изумления — оказаться не на воде, впервые за все это время, а в ней! Но у меня под ногами по-прежнему были грязь и песок.

Приблизившись к берегу, я стал тихонько пробираться дальше, стараясь прятаться за остатками тростника. Постепенно я смог различить за полосой белого песка три громадных дверных проема в отвесной скале. Крокодилоголовые монстры спешили к ним, чтобы пронести свою ношу через одну из этих дверей.

Я ни минуты не сомневался, что каждая из этих дверей ведет в определенное место и что именно здесь и выносит бог свой окончательный вердикт. Да, я находился у дверей Сюрат-Кемада, в прихожей его огромной гостиной — цели моего путешествия.

Но я не знал, в какую из трех дверей войти. За одной из них ждет… мой отец.

Я сделал шаг, еще один, смешавшись с толпой эватимов, которые по-прежнему не обращали на меня ни малейшего внимания. Все вместе мы направились к одной из дверей. Оказавшись плотно зажатым между холодными твердыми телами, я позволил им выбирать направление, и толпа понесла меня.

Безглазая голова старухи качалась прямо перед моим лицом, ее труп свисал с плеча страшного носильщика, а почерневший рот был открыт, словно она собиралась закричать, поцеловать или сожрать кого-то.

Вокруг меня уже возвышались новые утесы. Снова часть эватимов начала взбираться вверх по острым камням, и казалось, что их горящие глаза поднимаются в небо, как звезды. Я видел, как достигшие вершин сняли с плеч свои ноши и начали кошмарный пир.

Я моментально отвернулся, уставившись в землю, на бледные, блестящие ноги эватимов.

Стены вокруг гигантского дверного проема были отполированы до блеска, а железные ворота между ними — широко распахнуты. Больше всего эти ворота напоминали огромные страшные челюсти.

Я вновь попытался заглянуть вперед, но ничего не увидел за толпой эватимов. Тогда я подпрыгнул. Потом повернулся и посмотрел назад — и встретился взглядом с тысячью крокодильих морд, колышущейся массой со множеством горящих глаз.

— Стой! Ты не принадлежишь к братству эватимов!

Я резко развернулся в противоположную сторону. Передо мной возникло мертвенно-бледное лицо, обрамленной черной бородой, красные глаза уставились на меня немигающим взглядом. Оно поднималось вверх на теле змеи, размером с вытянутую руку, жестком, как ствол дерева, и покрытом серебряными чешуйками. Я с ужасом наблюдал, как с земли взметнулось в воздух еще одно блестящее чудище, еще одно — с песка, еще одно — с камней утеса, пока целый лес из них не преградил мне путь. Эватимы подались назад.