Наталья Гладышева - Шалости Черного Властелина

— Я за него, — небрежно ответило некто в черной одежке. — Спрятался, козел. Как ни приду, все где-то прячется. Ты ему сказки на ночь читаешь, так?

— А… — слово «ага» меня тоже не послушалось, но визитер с косой меня понял с полузвука.

— Ну-ну, — голос шелестел, нагоняя еще большего страху, напоминая шуршание савана в склепе. — Передай ему, что я заходила. У нас с ним свидание еще двести лет назад назначено было. Так он, наглец, не явился.

— А… — очередной вопрос застрял в горле, а я сжала похолодевшие ладони на коленях и с тоской глянула на смерть.

— Вечно кого-нибудь другого вместо себя подпихивает, — пожаловалась гостья и поднялась с постели, лезвие косы задело изголовье кровати и издало мелодичный звон.

— Ы… — выдавила я, понимая, что происходящее мне что-то нравится все меньше и меньше.

Вжалась в спинку кресла, пытаясь просочиться сквозь нее. Но чуда не случилось, и проделать такой финт ушами мне не удалось.

— Какая здоровая девушка, — с осуждением произнесла смерть, склонившись надо мной. — Жить еще и жить… Свистни мне, как твое время придет. А то могу пропустить. Путаница тут со всеми вами… Поди разберись, кого забирать. За одно только это отправить бы этого старого маразматика в ад. Его там заждались.

Смерть, шурша балахоном и позвякивая задевающей окружающие предметы косой, направилась к выходу. Там, у двери, она обернулась, окинула цепким, чувствующимся как холодное, недоброе давление на коже, взглядом меня и сказала:

— Не прощаюсь. Мы с тобой еще увидимся. И, может быть, даже скоро… что бы ты по этому поводу ни думала.

Я же сидела в кресле, ни жива ни мертва, и пыталась вернуть себе способность дышать. Сейчас у меня были все шансы умереть от нехватки кислорода, дыхательная функция очень плохо слушалась меня.

— Ушла? — проскрипел старичок с кровати и живенько так подскочил на месте, осмотрелся и довольно вздохнул. — Ушла. И где моя любимая «Камасутра»? — задал он вопрос как ни в чем не бывало.

Я смотрела на него безумным взглядом не в силах внятно ответить.

— Что-то с моей памятью не то, — пожаловался дедуля и спросил: — Или мы уже с тобой к практике перешли? Сделаешь мне минет? Две штуки баксов дам.

Желание придушить стервеца становилось все более непреодолимым, и я с трудом заставила сидеть себя на месте и глядеть на подопечного не мигая. Я боялась пошевелиться, так как чувствовала — еще немного и сорвусь. Убью этого шутника собственноручно. Я же чуть не наделала в штаны, когда очередной глюк меня пугать стал. От позора меня спасло только чудо и стальные нервы. Моя выдержка меня очень радует последнее время, но не хотелось бы ее крепость проверять таким путем, как приходится.

— Зачем вы надо мной издеваетесь? — с трудом процедила слова сквозь сжатые зубы.

— Я? — искренне удивился Соловьев-старший. — Значит, минет ты мне уже сделала, — выдал он неожиданный вывод. — Погладь меня там.

— Я поглажу, — прошипела в ответ, собираясь расжатой пружиной вылететь из кресла и надавать кое-кому по шее. — Я так поглажу…

— Анечка, солнышко, — обратился ко мне дедок, хитро поглядывая на меня. — А как тебе мой внучок? Нравится? Хочешь помогу его заполучить?

И я осталась сидеть в кресле, так и не выполнив всех своих кровожадных планов. Соловьев-старший очень вовремя напомнил о родстве с моей грезой.

— Не хочу, — буркнула, наконец, в ответ, подозревая, что помощь дедули может очень плачевно сказаться на моих нервах.

— А я все равно помогу, — хитро улыбнулся дедок и понизил голос до интимного шепота. — У меня есть зелье приворотное. Столетней выдержки. Напоим им его, и на всю оставшуюся жизнь твой будет. Пары капель в питье достаточно будет. Сейчас поищу.

Он встал с кровати, нащупал ручку ящика тумбочки и дернул за нее. Ящик вывалился ему чуть ли не на ноги, и все его содержимое разлетелось по полу. Глянцевые журналы с яркими, красивыми фотографиями. И это был даже не «Плэйбой», а издания, которые я даже в глаза-то никогда не видела. Девушки на картинках были не просто раздеты, они были в компании мужчин и вполне недвусмысленно заняты делом.

— Сейчас, сейчас, — бормотал старичок и ворошил журналы дрожащими руками. — Дать тебе журнальчик почитать? — неожиданно спросил он меня.

Я, и так не знавшая, куда деваться от стыда, глянула на него с неодобрением и закатила глаза. Дедок явно неисправим.

— Нету, — огорченно поведал мне Соловьев-старший и с кряхтением разогнулся. Что-то как-то он шустро двигается для своего возраста. То еле-еле ползает, то вон как, в позе буквой «зю» ищет свое зелье.

— Собери журналы, — велел дедок мне. — Потом поможешь мне найти зелье.

Подумав, решила подчиниться, пусть и хотелось послать дедулю очень далеко и надолго. Собрала журналы, стараясь не смотреть на них, положила в ящик и вставила его на место.

— Посмотри в среднем ящике, если там нет, то в нижнем, — подсказал мне дедуля.

А я, проклиная изобретательного подопечного взялась потрошить тумбочку. Средний ящик порадовал меня набором кожаных плеток, ошейников и наручников всевозможных размеров. «Кто-то явно испытывает мое терпение», — с такой мыслью принялась за последний ящик и подзависла над ним. Разноцветные колбочки с надписями: «Денатурат», «Мышьяк», «Цианид», «Беладонна», «Стрихнин», «Болиголов» — я смогла идентифицировать. А вот остальные загадочные названия вгоняли меня в ступор и наводили на размышления. И вот этим дедуля предлагает мне привязывать к себе своего внука? Ему что? Совсем родственника не жаль?

— Ага, нашла, — довольно заявил дедок, пристально наблюдавший за моими действиями.

— Я не собираюсь это никому и никуда подливать, — сердито ответила я, собираясь задвинуть ящик обратно.

— И зря, — сказал дедуля и указал на пузырек с ярко-красной жидкостью внутри. — Бери этот. Не яд. Я своего наследника травить не стану.

И флакончик сам собой, под моим изумленным взглядом, нырнул мне в ладошку, а пальцы сжались на нем.

— Капнешь пару капелек в еду или питье — и все получится. Бери, бери, — убеждал меня дедуля. — Пригодится. Ты девица пригожая, но внучок у меня привередливый. Так просто все не получится. Подержи пока зелье у себя, подумаешь, покумекаешь и решишь использовать или нет. Я ж не заставляю тебя прямо сейчас идти и лить. Не используешь — вернешь…

И я, как последняя дурочка, завороженная тем, что можно и не использовать, а так, просто подержать, запихнула бутылочку в карман джинсов. Верну потом. Не на синеглазом чуде, так на ком-нибудь другом испробую, если вообще на это решусь.