Иван Магазинников - Мертвый Инквизитор 3. Бездна Фанмира

Ознакомительный фрагмент

Меня проводили в некое подобие гостевой комнаты: пара столов со стоящими вдоль широкими лавками, на полу лежат плетеные подстилки, небрежно прикрытые драповыми одеялами, а у стен стоят кособокие тумбы, у одной из которых даже дверцы не закрывается, демонстрируя всем желающим нехитрую глиняную утварь. Судя по количеству пыли и нагловатой самоуверенности пауков, один из которых спустился на разведку разве что мне на голову, гости здесь бывают редко.

А впрочем, таким образом глиняных дел мастера вполне могли продемонстрировать мне отношение к одному зарвавшемуся зомби. Чего уж там – я привычный. Перед тем, как вернуться в Холмогорье, я снова активировал скрипт, определяющий чужаков. Оказывается, человек десять из тех, что встречались нам на пути, за прошедшую неделю ни разу не появлялись в поселке!

– Присаживайся, – мастер Клэй кивнул на единственный в комнате табурет, а сам тяжело опустился на одну из лавок.

Во взгляде его проскочил озорной огонек, поэтому я сперва осмотрел табурет в поисках возможных дефектов – мое Восприятие позволяло подмечать на первый взгляд незаметные детали

Есть! С трудом скрывая ухмылку, я сел.

Гончар уставился на меня с интересом, но, судя по всему, мне удалось его и удивить и разочаровать одновременно. Прямо детский сад какой-то. Вроде взрослый мужик...

– Ты уж не серчай, господин инквизитор, это у нас дети озорничают. Мы-то уже привычные, а вот гостям порою достается. Мало детишек у нас, вот и избаловали...

Тогда понятно. И как только я мог подумать, что это он разложил на табурете кнопки? А впрочем, какая мне разница? Боли-то все равно не чувствую.

На самом деле и эта обстановка, и упоминание о детях, которым все спускается с рук, дали мне понять, что это не просто мастерская, где создаются глиняные шедевры и обучаются гончарному искусству, а самая настоящая община, со своим укладом, правилами и иерархией. Они ведь здесь и работают, и живут, почти не появляясь в селении.

Помимо меня и главы, в комнате остался еще один гончар.

Мастер Ляпус (НИП). Человек, гончар 30 уровня.

Здоровье: 360/360.

Сильные стороны: Сопротивляемость огню, Высокая ловкость.

– Это мой помощник, он как раз и занимается вопросами Холмогорья, избавляя меня от излишней головной боли.

На всякий случай, я и помощника проверил «Поиском жизни».

– Он человек, – результат проверки объявил вслух.

– Мы все здесь – люди. Кроме пары... пары человек прислуги. Все гончары.

– И дети, – добавил я.

– Да, и дети.

– А в селении еще остались люди, или все тоже... как те плотники?

– Мы называем их «куклами».

– И сколько же этих ваших... кукол бродит по Холмогорью?

– Две трети, – тяжело вздохнул мастер Клэй, – Давай, я расскажу все с самого начала.

Он глубоко вздохнул, откашлялся и начал...

История эта началась несколько лет назад. Гончарная мастерская тогда была в несколько раз меньше, и заправлял ей предыдущий хозяин, которому мастер Клэй приходился племянником. В мастерской создавались красивые и полезные вещи, подчас из рук гончаров выходили настоящие произведения искусства, но кого в наше время удивишь керамикой, пусть даже и талантливой, тонкой работы?

Мастерская начала хиреть. Один за другим подмастерья уходили искать лучшей доли – как потом выяснялось, осваивать новую, более перспективную профессию. В Холмогорье оставалось чуть меньше десятка гончаров, когда на пороге объявился тот, кто называл себя Мастером.

И он действительно был готов обучать самых талантливых, вот только кто станет брать в учителя человека с улицы? Ему только что в спину не плевали, особенно старшие ученики, у которых уже были постоянные заказчики и какой-никакой доход.

И только старший помощник Клэй вместо насмешек и упреков протянул чужаку комок глины.

Казалось, что тот лишь едва его коснулся, и та поплыла, меняя форму.

Созданная мастером глиняная свистулька в виде флейты и по сей день хранится в артели на самом видном месте. Издаваемые ей звуки приманивают и ведут за собой крыс, как в старинной сказке – незнакомец был не просто отличным гончаром, но и магом, и вплетал в свои изделия настоящее волшебство.

Разумеется, его приняли на работу в качестве наставника.

Имени своего он так и не назвал, поэтому все так и называли его – Мастер. Тот не претендовал ни на власть и даже на деньги, а просто обучал молодых гончаров и создавал удивительные вещи.

Но даже не смотря на то, что Мастер всегда находился в стороне от дел общины, которая начала стремительно расти и набирать популярность, к нему тянулись ученики, прислушивались к советам и ожидали его молчаливого одобрения в сложных вопросах.

И это не нравилось хозяину мастерской.

Однажды он собрал совет из своих помощников, чтобы решить важный вопрос – кого найти на замену Мастеру, который вот-вот покинет общину.

На следующий день главу нашли мертвым у чана с глиной. Шея его была вывернута под неестественным углом, а следы вокруг говорили о том, что он просто подскользнулся. Пост старшего принял на себя Клэй с молчаливого согласия остальных и с одобрения Мастера, который преподнес в подарок новому главе свое новое творение – глиняное дерево, на котором росли глиняные листья, набухали глиняные почки, превращаясь сперва в глиняные цветы, а потом и в плоды.

Стало ясно, что чужак, так и не ставший здесь своим, способен творить куда более удивительные вещи, чем он делал до этого.

– Я могу научить, – сказал он, указывая на дерево, – Но не каждого. И у моих знаний есть цена.

Мастер ушел, а Клэй передал его слова остальным мастерам и своим помощникам. Через неделю они пришли в комнату Мастера и попросили сделать их своими учениками, научить Искусству.

Но лишь двоих он взял в ученики.

Он обучал их не просто умению придавать глине форму и смысл, и вкладывать в нее чуть-чуть магии, как это было раньше.

Мастер учил их чувствовать душу своих творений и вкладывать в них жизнь. Замешивать глину на крови. Секрет «крысиной свистульки» оказался одним из самых простых: три капли крови гончара, несложное заклинание и привязанная к инструменту душа крысиной матки.

У всего была своя цена. И далеко не каждый был способен ее заплатить, чтобы из его рук вышел новый шедевр гончарного искусства. Поэтому Мастер очень тщательно отбирал учеников в «особую» группу, но и им он давал лишь часть знаний и называл своими учениками, а не подмастерьями.

– Мастер, – спросил его однажды Клэй, – а есть ли где на свете те, кто могут называть себя вашим подмастерьем, а не учеником?