Пленница ледяного герцога - Наталья Варварова

митру. В любом случае, в следующий раз получится лучше. Дотронься сейчас. Ты ведь хотела посмотреть мои уши?

А-а-а-а-а-а, — только и сумела выдавить я, пятясь к постели.

— О каком мужчине ты думала, когда смотрела на меня, когда я вошел?

Он положил руку мне на лоб. Шок отпускал, на его место пришла сонливость. Мое обычное состояние в этом доме.

— Но ты думала о нем не слишком долго. Все остальное время в твоих мыслях был я, — удовлетворенно заметил он.

Азазель поднес мою кисть к губам и поцеловал во внутреннюю сторону запястья.

— Как с тобой сложно, Эль Аму Тадир. Ведь я пришел не укладывать тебя спать, а разобраться со взломом сената.

Возможно, он говорил что-то еще, но я уже не слышала.

Глава 15. Азазель. Перепалка

Азазель

Он помешался на этой девушке. Приблизиться к ней — уже целое испытание. Она то колючая, то приветливая, то опять дерзкая. Непостижимая, одним словом. Кто бы мог подумать, что сладить с человеком так сложно?

Азазель признавал, что совершенно не разбирался в людях. Точнее, его представления об их цивилизации сильно устарели. Когда он впервые ступал с братьями в населенные людьми миры, то человекообразные были дикарями. Они едва научились пользоваться камнями и палками и до конца не овладели речью.

Разумеется, он не снимал с себя вину в том, что история повернулась таким образом. Темная история, гадкая. Когда один из его перворожденных братьев предложил последовать примеру демонов и присваивать человеческую энергию, он не вмешался. Шла его вторая эпоха и он собирался посвятить себя общению с Древом. Тешил себя иллюзией, что, если что-то пойдет не так, то он успеет предотвратить беду. Однако за тысячелетия его затворничества нехватка энергии у аристократов только усилилась. Демоны бдили и не давали безнаказанно тратить ресурсы нейтральных миров. Некоторые из пресветлых пошли на то, чтобы подпитываться себе подобными, начались мутации.

После третьего перерождения он принял Чертоги, пожалуй, в самое тяжелое для них время. Тех, кто встал на путь каннибализма (у перевертышей проявлялись специфические особенности), стали истреблять. Зависимость от слишком доступной человеческой энергии также требовалось сокращать, и он убавил число массовых рейдов. Насаждал среди высших жесткую дисциплину и медитации.

Если взглянуть на молодняк, это не слишком помогло. Тот же Эйнджил только и искал, где развлечься. Он часто наведывался в столицу Бездны, держал любовниц по всем мирам, кроме родного. И никакие меры не мешали высокопоставленным собратьям посещать нейтральные миры. Например, после пребывания Кассиэля в одном из них обезлюдел целый континент.

И все равно, общение с Фелицией открыло ему глаза. Человеческая цивилизация продвинулась так далеко, что люди не только давали друг другу имена, но и занимались искусством. Роскошью, которая доступна только особям с обостренным чувством прекрасного.

— Она проснулась? Ты сказал это двадцать минут назад. Сколько можно одеваться? Я бы позавтракал уже три раза.

Азазель собирался в рейд, но рассчитывал вернуться непоздно и завершить начатый вчера разговор. Самуэль час назад отнес девушке новые платья. Принцепс поостерегся сделать это сам, чтобы не начинать утро с очередного скандала.

— Там сложная шнуровка. Даже при помощи магии она управится с ней не сразу. Сначала надо разобраться, какой узор должен получиться. Великий кутюрье мог бы накрутить узлов и поменьше. Я боюсь прикасаться к леди. Ей и так сильно достается от вас, — парировал Самуэль.

— Я поднимусь.

Азазель не смог бы ответить, на кого сейчас злился больше — на себя или на Самуэля. Ну, не на хрупкую же девушку, которая сейчас сражается с платьем в его спальне.

— Спасибо. Я разобралась, — Фелиция говорила, а сама смотрела себе под ноги, чтобы не навернуться с лестницы, по которой скользили пушистые лиловые облачка.

Самуэль накрыл для них маленький столик на двоих, который Азазель переправил на террасу. Девушка опять не в духе, определил пресветлый.

— За завтраком у нас принято поднимать разве что нейтральные темы, чтобы не портить друг другу аппетит и весь предстоящий день, — тут же поспешил предупредить лорд.

— Очень предусмотрительно, — отозвалась Фелиция. — Я, между прочим, быстро учусь. Давайте договоримся к взаимному спокойствию. От прикосновения к вам я теряла сознание целых три раза. Две недели провалялась в постели. Вы больше меня не трогаете.

— Не вижу связи межу моими словами и вашим выпадом. Из тех трех раз как минимум два инициатором стали вы сами.

— Ха! Зато после вашего раза вы заявили, что я принадлежу вам — просто потому что. Мне не нравятся последствия ни там, ни там.

Азазель пригубил напиток из семян дерева Зиу. Завтрак проходил, если не спокойно, то, определенно, не скучно.

— Вам идет фиолетовый. Это ваш цвет.

Фелиция тут же задохнулась от возмущения, но ведь он не солгал. В белом она выглядела изящно, хотя и несколько болезненно. Это новое яркое платье подчеркивало ее природный темперамент: упрямство, решительность и бесконечное обаяние.

— Послушайте, герцог. У вас в том, что меня касается, есть цель, даже три. Вы мне их озвучили. С присвоением меня куда-то там я не согласна. И это было потом. У меня тоже она есть — вернуться домой. У меня в поместье два родных дядьки, ученицы. Еще понимание, что я многое на Мидиусе смогу улучшить, наконец.

— Это невозможно, — бесстрастно произнес Азазель, предполагая, какая буря за этим последует. Однако Фелиция его опять удивила. Она отказалась от истерики и потребовала предъявить аргументы.

— Почему нет? Я обещаю сотрудничать по всем пунктам, которые вас интересуют, — тут она закусила губу, поймав себя на мысли, что это прозвучало двусмысленно.

— Сразу по всем? — заинтересовался Азазель, наслаждаясь тем, как быстро румянец застилает ее щеки.

— Вы невыносимы. Подумайте о том, что в своем мире я тоже могла бы оказаться вам полезной.

— Не представляю чем. У нас есть рычаги давления на все правящие семьи в нейтральных мирах. Однако ваш случай особенный. Еще ни разу человек не попадал в Чертоги сами. Да, и, насколько я знаю, люди не выживали здесь больше двух-трех дней. Вы жалуетесь на обмороки, но держитесь прекрасно.

Фелиция наградила его ошеломленным взглядом.

Азазель поймал себя на том, что следить за сменой ее эмоций быстро превратилось для него в потребность. Загвоздка в том, что ее беспокойство или страх не приносили никакой радости. А вот редкие проблески желания буквально сводили с ума.

Как действовать правильно? Как соблазнить человеческую девушку, если его сила ее только пугает (а митра — жалит)? Среди прочих дел сенатора эта задача вдруг вышла на первый