Бремя феодала (СИ) - Кусков Сергей Анатольевич

Пока был жив отец, его задачей было сообщать через доверенных людей «кому надо» о передвижениях баронской армии. Дабы сеньоры «весёлые люди» избегли виселицы, успевали уйти. А как стал бароном, наладил прямые контакты, и бизнес расцвёл с новым размахом. Единственное условие — частота нападений должна была быть не так, чтобы очень великой. Не более трёх крупных нападений в год. Чтоб повышенное внимание не привлекать. Про мелкие, по его словам, он не в ответе, это творчество сеньоров наёмников, которое он не в состоянии пресечь. Но, однако, и с них он получал отступные — высокие сеньоры честно блюли договорённости. Мне имена этих людей в Альмерии ничего не сказали, дворяне, каких в королевстве тысячи, мелочь, а поди ж ты. Предъявить им ничего не получится, но для себя заставил Трифона всё-всё тщательно запротоколировать.

По сути, к часу ночи барон рассказал всё, что знал, дальнейшее общение стало бессмысленным. Мы накатали ему отдельный пергамент, где было расписано кто, как, когда, кто соучастник, что он добровольно кается и сожалеет, все дела. Затем сеньор поставил роспись, своей рукой, а я за это решил быть милостивым, и сказал, что его повесят не как обычных воров, медленным удушением, а через эшафот. Он умрёт быстро, падением с подмостка, верёвка перебьёт ему шейные позвонки. Барон поблагодарил, и при этом был искренним.

— Рикардо, расскажи, как там? — произнёс он мне в спину, когда я отпустил Тришку и охрану и собрался уходить сам. Казематы в замке были так себе в плане комфорта, а ещё тут воняло мочой и фекалиями, было не по себе и хотелось побыстрее разделаться.

— Идите, — кивнул воинам, и, дождавшись скрипа внешней двери, обернулся. — Где, там?

— В будущем! — горели глаза Игнасио.

— А ты мне поверил? — хищно оскалился я, дескать, я тебя наколол. Не прокатило:

— Рикардо, я серьёзно.

М-да, поверил. И отнекиваться не получится. Потому и сдал себя с потрохами. Человек такая скотина, что грудью идёт на доты, когда знает противника. А вот любое неизвестное пугает так, что шарахается от невинной «свечки», но о которой не имеет представления. А я спалился именно тем, что был искренен в тот момент — поверил, что это неизведанное на самом деле было. Только это спасло семью барона и его сына (остальную семью серьёзно пытать я, конечно, не собирался, но что-нибудь плохое на камеру сделал бы).

Сел на стул, на котором восседал до этого, но теперь верхом, спинкой вперёд, сложив локти на оной спинке.

— Я даже не знаю, что рассказать, — честно признался как есть.

— Ты сказал, что ничего хорошего там не ждёт, — покачал он головой. — А что ждет? Как? Почему?

— Знаешь, Игнасио, — грустно усмехнулся я, — по сути своей человек там так и остался тем, кто есть. Тем, кто тысячи лет назад гонял мамонтов — это такие огромные лохматые элефанты севера, они вымерли. Вот только со временем он накапливал опыт и знания, и в первую очередь знания о том, как предать, подставить, облапошить и поработить. И если вы живёте на заре цивилищации, машете железными палками и блюдёте неписанный кодекс чести… Хреновой, дрянной, но всё же чести, многие поступки для вас совершать западло… То в будущем такой проблемы просто не будет. Всем будет плевать.

Потом я рассказывал про слом средневековья. Про кувалду капитализма, вбивающую остатки феодализма в грунт.

— Власть купцов… Это жестоко! — не мог не согласиться Аранда.

— А то! Что хорошего они могут принести в мир? Ничего. Но альтернативы просто нет. Так началась эпоха промышленности, мануфактур. И те крестьяне, что ушли от вас, которых вы выкинули, стали в рабских скотских условиях на них. И кормить их, чтоб не сдохли, никто больше не был обязан…

Затем коснулся эпохи первоначального накопления капитала. Треугольник Европа-Африка-Америка. Пиратство, работорговля и грабёж — три кита накопления капитала, из которого создадутся главные владельцы… Будущего. Главные владельцы денег, контролирующих всё.

Рассказывал, как появился национализм и нации, что жители разных регионов просто так становились чуждыми друг другу и им прививали взаимную ненависть. Про мировые войны, как способ скинуть на кого-то кризис в собственной системе перепроизводства. Массовый голод, вымирание целых провинций, миллионов людей. Мясорубка на фронтах и Первой, и Второй мировой, стёртые в пыль тысячи городов. Картельный сговор владельцев денег, создавших систему, контролирующую весь мир, без которых никто на планете не мог даже чихнуть. Искусственные конфликты и экономические кризисы, с помощью которых уничтожались те, кто позволял себе вякать, вроде де Голля. Зачистка и грабёж целых стран, но не в угоду других стран, а в угоду банкстеров, владельцев Больших Денег. Отдельно рассказывал про революции, их было много, эфолюция революций интересная наука. Голландия, Англия, Франция… Весь девятьнадцатый век Европы… И даже немного про Россию.

— И что теперь? — сказал барон, когда я выдохся и закончил. Скоро начнёт светать, меня начало вырубать, а днём будет самое интересное — надо хоть пару часов покемарить.

— Не знаю, — покачал я головой. — Мир не стоит на месте. Жизнь не заканчивается даже после самого тяжёлого кризиса и самой кровопролитной войны.

— Но ты хочешь… Приблизить это будущее, — уверенно посмотрел он мне в глаза.

Я пожал плечами.

— Знаешь, у многих людей есть в суждениях системная ошибка. Они рассматривают ситуацию, как будто она случилась благодаря им. Хотя это совсем не так. Наоборот, они смогли выйти и возглавить только потому, что ситуация сама сложилась именно так. Короля убили не потому, что собрались голодные люди и решили убить короля, наоборот, в обществе появились те, кто хотел его убить, потому, что видели кризис и винили во всём его. Они винили дворян в том, что им не дают дышать, душат поборами и пошлинами, и душат только их, а не всех. Тех же дворян не душат. А потому, когда гром грянул, они вышли и стали резать тех, кого ненавидели, все, от мала до велика. И короля казнили. А за столетие до этого бы просто не подумали, что можно так выйти. И в моей стране произошло то же самое. Нашего короля свергли не плохие солдаты и рабочие, случайно получившие оружие, когда их возглавили талантливые лидеры. Они это в принципе смогли сделать потому, что наш король и верные ему дворяне сами проводили политику, что их так возненавидели.

И так везде, Игнасио. Тот чел, Мартин Лютер, зачитал тезисы только тогда, когда общество было готово его услышать. Когда появились люди, которые были готовы не просто слушать, а взять в руки оружие и уничтожать церковь, создав для себя её более правильный аналог. Не было бы его — появился бы через время кто-то другой. Но скажи он свои тезисы на сто лет раньше — его бы обсудили и разошлись по домам. Понимаешь?

То, что я буду делать, давно назрело. Это историческая необходимость. Мне нужно защитить этот мир, эту страну, сделать её сильнее, и способ только один — единое монолитное государство с единым мощным центром и сильной властью. Не важно, где будет центр: в Альмерии, Пуэбло, а может в Саламанке или Мериде. Но он будет. А вольницы графов и герцогов — не будет. Я ускорю процесс уничтожения того строя, что вы знаете, ускорю создание нового, но если я этого не сделаю «сверху», через сто-двести лет вы получите кровавую бойню «снизу», и сколько горя и слёз прольётся тогда — дьявол его знает.

Нет, Игнасио, я не стремлюсь вести развитие в сторону ада своего мира. Не хочу этого. Но, боюсь, у меня просто нет выбора. Мир должен развиваться, это объективный исторический процесс, и реформы «сверху» всегда более безболезненны, чем гражданская война «снизу».

— Ты идеалист. Воин Света! — усмехнулся будущий бывший барон.

— Возможно, — согласился я.

— И знаешь, что скажу, Рикардо, или как там тебя теперь? У тебя есть шанс.

Я выразительно нахмурился.

— Никто из наших не сможет, — покачал он головой. — Не то, что не поймёт, но и поняв, что знаешь ты, осознав это, не сможет сдвинуть махину. А ты — сможешь. Именно потому, что знаешь о подлости и лицемерии будущего. Ирония, воин Света использует все приёмы нечистого на благо мира и человечества! — Он хмыкнул.