Алла Рут - Темный день

– Господин, – пролепетал Басиянда, плюхнувшись рядом с Тохтой. – Господин, мы на свободе?

– Кажется, да, – вполголоса ответил Дарин, тревожно набюдая за мороками. – Но если ты сейчас хоть слово скажешь про ужин, то я тебя…

Басиянда замотал головой.

– Как можно! Я понимаю, что трапезу разумно на более позднее время отложить, – рассудительно промолвил он. – Я лишь спросить хотел: отчего же остальным, тем, что в монастыре томятся, не приходит в голову подкоп сделать?

Тохта закатил глаза:

– Каменистая почва, тупоголовый детеныш тролля! Людям кирка да лопата потребуется! А уж времени сколько на это уйдет! Да и мороки – думаешь, не заметят, если кто-то у стены возиться будет? Вмиг монахам доложат!

– Но как же ты, господин кобольд? Ты же смог?

Тохта сверкнул глазами.

– Вот именно потому, что я – кобольд!

Раб хотел сказать еще что-то, но Дарин оборвал его:

– Басиянда, ты холодными обливаниями полечиться не желаешь? Нет? Тогда ноги в руки – и бегом отсюда, пока брат Чивага тревогу не поднял!

Они стремглав бежал по тропинке, которая то петляла между камнями, то вела вниз, то карабкалась вверх. Впереди скакал кобольд, почти неразличимый в темноте – сумерки становились все гуще, все непроглядней. С резким писком проносились над бегущими стремительные летучие мыши и каждый раз Басиянда испуганно втягивал голову в плечи. Диск луны все уменьшался и Дарин, поглядывая на черное небо, от души надеялся, что сейчас в Лутаке чародей Попуций вот-вот начнет творить свое заклинание.

Басиянда, видно, подумал о том же.

– Господин, – перескакивая через камни, проговорил он. – Ведь господин маг не страдает забывчивостью? Он ведь помнит, что нужно делать?

Дарин не ответил: ему и самому хотелось это знать.

– Господин…

– Заткнись, Басиянда! Лучше назад поглядывай: нет ли погони!

Верный раб, очевидно, вспомнив добродушного брата Чивагу, прибавил ходу. Вместо того, чтобы поглядывать назад, он понесся так резво, что обогнал Дарина, оставил позади кобольда и первым выскочил на большую темную поляну. На опушке поляны тихо пофыркивала привязанная лошадь, а рядом с ней виднелась чья-то темная фигура.

Басиянда застыл, как вкопанный.

– Брат Чивага, – в ужасе пролепетал перепуганный раб. – Это он! Холодные обливания, необременительный труд и… и… господин, мы пропали!

Дарин остановился, настороженно вглядываясь в темноту.

– Ну, чего встали? – услыхал он голос того, кого уж никак не ожидал тут встретить.

Держалась Тайя неприветливо, будто сердилась на что-то.

– Вот, держи, – она сунула Дарину в руки мягкий сверток. – Дадалион говорил, это твое.

Дарин решил не обращать внимание на ее тон – не до того. Он развернул сверток, там оказалась его одежда: джинсы, рубашка и легкая куртка-ветровка.

– Откуда это у тебя?! Неужели Дадалион передать велел?

– Он Тесса разыскивает, – отрезала Тайя. Она была одета в темный дорожный плащ, скрепленный затейливой серебряной пряжкой и короткие мягкие сапожки: даже летом в предгорьях по ночам бывало холодно. – А вещи я в твоей комнате взяла. Дадалион говорил как-то, что ты в этой одежде был, когда он нашел тебя.

Басиянда, завидев девушку, отвесил несколько почтительных поклонов, на которые Тайя не обратила внимания. Тогда раб сделал несколько шажков вперед и снова поклонился.

– Приветствую, госпожа, – подобострастным голосом проговорил он. – А мы с моим господином…

– Заткнись, Басиянда, – бросил ему Дарин и снова повернулся к девушке. – Могла бы с Тохтой передать. Зачем самой-то сюда ехать?

– Хотела убедиться, что мы тебя больше не увидим, – буркнула она. – Кстати, Фендуляр передает тебе приветствие. И зеркало – тоже.

Верный раб, не отрываясь, смотрел на сверток в руках Дарина, всем сердцем надеясь, что молодая госпожа догадалась вместе с одеждой прихватить и немного съестного: хороший кусок мяса с лепешкой или парочку пирогов. Басиянда проглотил слюнки, представляя себе вкус домашней еды, которой господин, конечно же, охотно поделится с ним.

Однако, господин, к великому огорчению раба, про еду и не думал.

– Скажи Дадалиону, чтоб не искал ламию, не надо, – Дарин посмотрел на узкий серпик луны: времени оставалось совсем немного. – Только бы Попуций не подвел…

Он натянул куртку, остальную одежду сунул Басиянде. Тот мигом ощупал сверток и разочарованно вздохнул.

– Не подведет, – девушка тоже бросила взгляд на луну. – Некроманты разрешили ему сотворить заклинание.

– Ты откуда знаешь?

Тайя промолчала.

– Откуда тебе это известно? – продолжал допытываться Дарин. – Ты… ты что, видела его? Была на кладбище?!

Она вздохнула. Лица, скрытого под капюшоном, почти не было видно, но голос звучал так, словно ощущала себя неловко.

– Ну, была… в Квартал магов ходила и по пути зашла.

– По пути?! Ничего себе, по пути… зачем?

Девушка помолчала.

– Поговорила с Попуцием кое о чем, – неохотно призналась она после паузы.

– Поговорила? И он стал с тобой разговаривать?!

Глаза Тайи сердито блеснули.

– Почему нет?

На всякий случай Дарин сделал шаг назад.

– Просто он ни с кем не общается – вот и все! Сидит в своей могиле да кляузы строчит. Погоди-ка, – снова насторожился он. – Так откуда ты узнала про Попуция? Дадалион сказал? Вряд ли… тогда кто?

Дарин покосился на Тохту. Кобольд тут же принял незаинтересованный вид и принялся ожесточенно чесаться.

– Проклятые блохи! Так и скачут, так и скачут!

Дарин хмыкнул.

– Ну, и как беседа с Попуцием? Теперь веришь, что я из другого мира?

Басиянда, не желая упустить ни слова из беседы, придвинулся поближе и едва не наступил на хвост Тохте. Кобольд оскалил зубы, раб на мгновение замер, но потом любопытство взяло верх и он подобравшись еще ближе, с удовольствием стал слушать, переводя взгляд с Дарина на Тайю.

– Не знаю, – помолчав, ответила она. – Попуций говорит: наш мир не единственный, существует множество миров, как похожих, так и совершенно не похожих на наш. Он сказал: некоторые могут путешествовать из одного мира в другой, потому что иногда они иногда бывают так близко, что нужно только преодолеть границу между ними, – девушка пожала плечами. – Но Попуций же сумасшедший, это всем известно… – словно оправдываясь, сказала она.

Тайя умолкла, затем пошарила в кармане и вынула какую-то небольшую вещицу, блеснувшую в темноте. Дарин пригляделся: это были его собственные часы, самые обычные, на металлическом браслете.

– Вот, возьми, – Тайя сунула часы ему в руки. – Не знаю, что это такое… Дадалион говорил, компас?