Ольга Романовская - Лучезарная звезда

Глава VIII

Буреющие виноградники с пятнами золота на тонких хрупких стеблях и поникших пятернях листьев, аккуратные низкие изгороди и разукрашенные осенью домики, притаившиеся среди зарослей акации.

С другой стороны дороги гремели колокольчиками коровы.

Река, спокойная, величавая, ибо такой реке не приличествует торопиться, будто безымянному лесному ручейку, подергивала легкой рябью отражение того, что она видела; вдоль нее тянулся широкий тракт, соединявший Комарго с истоками Рабизы. На воде покачивались лодки, и, уже на самой линии горизонта, белел парус какого-то суденышка.

Стелла, как зачарованная, наблюдала за тем, как медленно и торжественно исчезают в водах Трофенара краски дня. Как она завидовала смеющимся дакиркам, возвращавшимся в деревню через опустевшие виноградники: у них был дом, было что защищать и беречь, было здесь и сейчас — а у нее, оказавшейся вдали от родины, посреди чужих, отличных от соотечественников людей, могло уже ничего этого не быть. Могло ничего не быть, кроме ветра над остывшим пепелищем.

Что, если она не вернется, и ничего не найдет, и будет, нахохлившись, словно ворона в ненастный день, медленно обходить то, что жило только в блекнувших с каждым днем картинках прошлого?

Как же важно ценить это здесь и сейчас, впитывать запахи, краски и эмоции, потому что потом ничего этого не будет, все уходит безвозвратно и никогда не повторяется. Даже аромат утреннего кофе. Потому что потом ты опомнишься, оглянешься и пожалеешь, о том, что не сделал, чего не ценил.

Принцесса начала ценить простые радости домашнего быта, оказавшись на грани все потерять.

Ее новая, безвозмездно одолженная сэресс Дербехед, вороная лошадь, заслышав голоса, повернула голову в сторону комаргского тракта. Девушка последовала ее примеру и увидела группу женщин в пестрых одеждах; среди них была одна харефка.

Стелла не хотела лишний раз попадаться кому-либо на глаза и поспешила отъехать в сторону, укрыться за деревянной изгородью виноградников, но не успела.

Женщины, будто по команде, замолчали, в недоумении глядя на нее.

— Вы не знаете, далеко ли до Хунза? — на ломанном сиальдарском спросила одна из них.

Принцесса пожала плечами и, подумав, медленно ответила:

— Не знаю, я не из этих мест.

— Ну да, Вы же, как и мы, не говорите по-дакирски, — улыбнулась девушка, сделав знак своим подойти. — Вы грандванка?

— Может, и так. — Стелле не хотелось обсуждать столь скользкую тему.

— Нет, скорее сиальдарка: грандванцы растягивают слова, а Вы нет.

— Разучилась, — буркнула принцесса. Что ей нужно, если уж что-то заподозрила, пусть сразу бежит к властям. Или боится?

— Какая Вы неразговорчивая! Вы думаете, мы враги?

Стелла промолчала.

— Вы ошибаетесь: мы всего лишь бродячие артисты.

— Артисты не ходят пешком и без костюмов, — резонно заметила девушка.

— Наши костюмы сгорели, а денег едва на еду хватает, не то, что на повозки, — вздохнула ее собеседница. — Раньше мы пели в Рошане, но потом началась война, пришлось перебраться в Дакиру.

— Странно, с чего бы грандванцам бежать в Дакиру? Да и как вы сюда попали, кто вас пустил?

— Разрешение стоит дешевле, чем жизнь. Да мы и не грандванцы, мы из Фуэрто.

— И как же вас занесло в Рошан? — Ей стало интересно. Девушка, похоже, была той, за кого себя выдавала, а по искренности и беспечности, с которой она сообщала первой встречной детали своей биографии, можно было предположить, что с местными властями она не сотрудничает.

— Нужны были деньги. Да и Физа сказала, что не желает развлекать ашелдонцев. Она у нас харефка, — шепотом пояснила она, — поэтому гордая и с характером.

Стелла понимающе кивнула.

Интересно, когда они уйдут?

Но они не уходили, а, наоборот, сгрудились вокруг нее.

— У Вас красивые глаза, — вдруг заговорила харефка, из-за которой волею судеб оказались на берегу Трофенара ее товарки. — Я хочу Вам погадать.

— Я придерживаю правила, что человеку лучше не знать своего будущего, — вежливо отклонила предложение девушка.

— Не отказывайтесь, я не возьму с Вас денег. Такие глаза, как у Вас, редко встречаются у нынешних женщин: в них тонкая смесь воли и кротости, любви и ненависти, жестокости и нежности.

— Прямо уж! — смутилась Стелла. Какая в ней кротость?

Физа улыбнулась и взяла ее за руку:

— Вы не привыкли повиноваться, хотите править, но в глубине души мечтаете не об этом. Эти руки не вышивают и не срезают цветов — они привыкли быть продолжением клинка. Вы сильная женщина, но только внешне. Вы вынуждены быть сильной, надеясь, что кто-нибудь когда-нибудь поймет, какая Вы на самом деле, не побоится сразиться с Вашим характером. Вам нужен защитник, советчик и друг, который бы помог Вам разобраться в себе. Вы не способны терпеть унижения и боль, Ваши чувства — огонь, взметающийся до небес. Для Вас возможно любить и ненавидеть до гроба, без всякой середины. Вы спасаете других, но забываете о себе. И, тем не менее, я советую Вам чаще доверять сердцу, именно сердцу, а не уму: сами того не желая, Вы можете не заметить главного. Но, в то же время, не позволяйте слепому чувству вести Вас по лабиринту жизни. Ваша судьба не прописана высшими силами, Вы сами выберете, по какой дороге пойти.

Харефка отпустила ее руку и, подавшись вперед, прошептала:

— С Вами связана чья-то судьба: я ощущаю присутствие другого человека, постоянное присутствие. Я никак не пойму, кто он и что это за связь, но мне кажется, что это важно, поэтому не порвите соединяющую вас цепочку.

— Все гадалки говорят одно и то же, — скептически покачала головой Стелла. — Обещают долгую жизнь, любовь, говорят красивые фразы…

— Красивые фразы? — вскинула голову Физа. — Я говорю только правду.

— Банальную правду для всех.

— Значит, не верите мне? — раздраженно бросила она. — Но как мне говорить открыто, если Вы не желаете слушать! Хотите проверить меня? Извольте! Вы не грандванка и не сиальдарка, Ваше имя на букву "с", и Вы едете….

— Я Вам верю! — оборвала ее принцесса. Да, с ее стороны глупо было усомниться в способностях харефки.

Физа фыркнула и повернулась к ней спиной.

Бродячие артистки попрощались с озадаченной Стеллой и, весело щебеча, продолжили свой путь. Девушка стояла и смотрела им вслед; ее не покидала мысль о том, что гадалку послал к ней кто-то из богов, желая о чем-то предупредить. Но вот о чем?

Предсказания предсказаниями, но на землю опускалась ночь, пора было подумать о ночлеге. Она побоялась стучаться в чей-то дом (велика была вероятность наткнуться на очередную недружелюбную семью) и решила заночевать в "полевых условиях".