Роберт Сильверберг - Хроника Маджипуры. Валентайн Понтифик

— Вы пугаете меня, Мириган,— сказал Стазилен.— Когда-то я считал, что это большое дело быть Коронованным. И так, я полагаю, думало большинство из вас, когда вы были мальчишками. Я уже не мальчик и видел, как изменился Элидат, увы, не к лучшему, когда бремя власти легло на него. Я буду первым, кто преклонится перед Коронованным. Но пусть им станет кто-то другой, а не Стазилен!

— Коронованным,— сказал герцог Чорга,— не должен быть человек, слишком сильно жаждущий короны, однако, мне кажется, им не должен быть и тот, кто страшится ее.

— Благодарю вас, Элзандир! — сказал Стазилен.— Надеюсь, понятно, что я не являюсь кандидатом?

— Дивис? Хиссун? — сказал Мириган.

Хиссун почувствовал дерганье мускула на щеке и странное онемение в руках и плечах. Он посмотрел на Дивиса. Тот улыбнулся, пожал плечами и ничего не сказал. В ушах Хиссуна шумело, в ушах учащенно бился пульс. Должен ли он говорить? Что ему сказать? Теперь, когда наконец к этому пришло, может ли он встать перед ними и блаженно заявить, что желает стать Коронованным? Он чувствовал, что Дивис занят каким-то маневрированием, недоступным его пониманию, и впервые с тех пор, как вошел в Комнату Совета, Хиссун не знал, в каком теперь дальше следовать направлении.

Молчание казалось нескончаемым. Вдруг Хиссун услышал свой собственный голос — спокойный, ровный, неторопливый:

— Я думаю, нам не стоит вести дело дальше этой точки. Появилось два кандидата, надо обсудить каждого из них. Не здесь. Не сейчас. Мы и так сегодня сделали достаточно. Вы согласны со мной, Дивис?

— Вы говорите разумно и с глубоким пониманием, Хиссун. Как всегда.

— Тогда я объявляю перерыв,— сказал Мириган.— До тех пор, пока не поступит новая информация о Коронованном.

Хиссун поднял руку.

— Но прежде еще одно дело.

Он подождал тишины. Сказал:

— С некоторых пор мне хочется поехать в Лабиринт, навестить мою семью, увидеть некоторых друзей. Мне кажется также, что одному из нас было бы полезно переговорить с представителями Понтифика и получить из первых рук информацию о состоянии здоровья Тивераса, поскольку может оказаться что в ближайшие месяцы нам придется избрать сразу и Понтифика и Коронованного, и мы должны быть готовы к такой уникальной ситуации. Поэтому я предлагаю назначить официальное посольство Горы Замка в Лабиринте и предлагаю себя послом.

— Поддерживаю,— сразу сказал Дивис.

Поддержали и остальные.

Потом совещание распалось на водовороты небольших групп.

Хиссун стоял один, думая о том, когда же он проснется после всего этого. Через некоторое время он очнулся, увидев, что над ним склонился Стазилен, хмурясь и улыбаясь в одно и то же время.

— Возможно, это ошибка — оставлять Замок в такое время, Хиссун,— тихо сказал Стазилен.

— Возможно. Хотя мне мое решение кажется правильным. И я отважусь на это.

— Тогда объявите себя Коронованным, прежде чем поедете.

— Вы не шутите, Стазилен? Что если Валентайн еще жив?

— Если он жив, вы знаете, как устроить так, чтобы он стал Понтификом. Если он мертв, Хиссун, вы должны занять его место, пока можете.

— Я не сделаю этого!

— Вы должны! Иначе можете увидеть Дивиса на троне, когда вернетесь!

— Ну, с этим достаточно легко справиться,— ухмыльнулся Хиссун.— Если Валентайн мертв и Дивис заменит его, я пойму, что Тиверасу, наконец, можно позволить отдохнуть. Дивис немедленно становится Понтификом и должен ехать в Лабиринт, и потребуется еще один новый Коронованный при одном имеющемся кандидате.

— Клянусь Леди, вы изумляете!

— Я изумляю? Мне это кажется вполне очевидным ходом,— Хиссун крепко сжал его руку в своей.— Я благодарен вам за поддержку, Стазилен, и уверен, что все кончится хорошо. Если я должен быть Коронованным при Понтифике Дивисе, пусть будет так: мы можем работать вместе, мне кажется. Но пока давайте молиться за успех и благополучие лорда Валентайна и оставим эти предположения. Хорошо?

— Конечно,— сказал Стазилен.

Хиссун вышел из совещательной комнаты. В коридоре все было в таком же смятении, как и раньше, хотя теперь собралось еще больше лордов, и взгляды, которые они обратили на него при его появлении, были странными. Но Хиссун никому ничего не сказал, и его глаза не встретились ни с чьими другими, пока он двигался сквозь толпу.

Он нашел Альзимира стоящим с краю толпы и смотрящим на него с отвисшей челюстью. Хиссун подозвал его кивком головы и сообщил о скорой поездке в Лабиринт.

Молодой рыцарь, глядя на Хиссуна с благоговением, сказал:

Я должен сообщить вам, милорд, что несколько минут назад по толпе пронесся слух, что вас назначают Коронованным. Правда ли это?

— Лорд Валентайн — наш Коронованный! — ответил Хиссун резко.— Иди и готовься к отъезду. Я намерен отправиться в Лабиринт на рассвете.

Миллилэйн услышала ритмичные крики на улице впереди, когда находилась еще за десять кварталов от своего дома. "Йа-та, йа-та йа-та, вум…" или что-то вроде этого — бессмысленные звуки, тарабарщина, снова и снова разбивающая тишину, как вопли тысяч сумасшедших.

Она остановилась и в страхе прижалась к осыпающейся каменной стене, чувствуя себя пойманной в западню. За ней, на площади бесчинствовала банда участников марша, разбивая окна и приставая к прохожим. Немного восточнее Рыцари Деккерета проводили митинг, чествуя лорда Симпетурна, а теперь это новое сумасшествие.

Йа-та, йа-та, йа-та, вум!..

Некуда было свернуть. Некуда спрятаться. Все, что ей хотелось, это благополучно добраться до дома и запереть дверь.

Мир сошел с ума!

Йа-та, йа-та, йа-та, вум!..

Это было похоже на послание Короля Снов, только продолжалось час за часом, день за днем, месяц за месяцем. Даже самое худшее из посланий, хоть оно и может потрясти вас до глубины души, продолжалось лишь краткое время. Но это сумасшествие не кончалось никогда, а становилось все хуже и тягостней. Каждодневные мятежи и грабежи. Никакой еды, кроме хлебных корок или случайного куска мяса, который можно было иногда купить у участников марша. Они спускались со своих гор с убитыми животными и продавали мясо по разорительным ценам, а потом пропивали барыши и шарахались по улицам с пьяной одержимостью, прежде чем отправиться по домам.

И постоянно возникали новые беды. Говорили, что морские драконы топили все корабли, которые входили в море, и торговля между материками практически прекратилась. Ходили слухи, что лорд Валентайн погиб, и теперь в Хинторе не один Коронованный, а два: Симпетурн и этот хьерт, называвший себя лордом Стиамотом. И каждый со своей маленькой армией, марширующей взад и вперед, выкрикивающей лозунги и создающей хаос и беспорядки. У Симпетурна — Рыцари Деккерета, у Стиамота — Орден Тройного Меча или что-то в этом роде. Кристоф теперь стал Рыцарем Деккерета. Миллилэйн не видела его уже две недели.