Сам себе цикл. Дилогия (СИ) - Мусаниф Сергей Сергеевич

– И какая у тебя задача?

– Просто быть рядом с тобой, – сказала она.

– Это, конечно, мило, но зачем? – спросил он. – Тем более сейчас, когда вся ваша ячейка, или как вы там себя называли, накрылась и твоих друзей вяжет СИБ. Или ты все еще надеешься, что придет мой дед и исправит все?

Ольга промолчала.

– Он придет, – сказал Ник. – Но ничего не исправит. Он сделает только хуже. В прошлый раз он вверг империю в смутные времена, и с тех пор он стал сильнее.

Местные, конечно, тоже не стояли на месте, и наверняка готовы к тому, что может предложить им Ломтев. Или думают, что готовы. В таких делах никогда нельзя быть уверенным до конца.

Отряд, полегший в гостинице, не в счет, там вряд ли были высшие аристократы, которые могли противостоять Ломтеву на равных. Китайских мастеров он щелкал, как семечки, но те даже не представляли, на кого они нарвались в захолустной британской колонии.

Но император ведь пережил первое явление Ломтева, и, заплатив за этот опыт годами своей жизни, наверняка готовился к повторному визиту. Пусть не самого Ломтева, кто тогда мог предугадать такое, но кого‑то со схожими… дарованиями.

Император ведь не глуп, и у него было больше десятка лет на подготовку.

Ник не сомневался, что Ломтев отправится за головой императора, и даже поймал себя на мысли, что ему слегка любопытно, чем может закончиться эта схватка. Жаль, что он узнает об этом уже постфактум.

Или вовсе не узнает, если император победит.

В кармане у Ольги завибрировал телефон. В тишине предутреннего леса этот звук был настолько чужим и казался настолько громким, что Ник вздрогнул.

– И ты все это время носила его с собой?

– Это защищенный аппарат, – сказал она. – Слушаю. Да.

Она убрала телефон в карман.

– Вот и поговорили, – констатировал Ник.

– Это был Лев, – сказала Ольга. Что ж, значит, до него СИБ еще не добралась. Хорошая ли это новость? Наверное, да, все‑таки, Лев какое‑то время был на его стороне. Ну, почти… – Он просил передать тебе, что орел в гнезде.

– И что это должно означать? – поинтересовался Ник.

Она покачала головой.

– Я не знаю.

Сознание Ника мигнуло и свернулось в точку перед тем, как померкнуть.

* * *

– Я знаю, – сказал Ломтев.

Внешне он никак не изменился. Плечи не расправились, осанка не стала горделивей, в голосе не появился доселе незнакомый металл. Никаких повадок старого князя, явившегося, дабы вершить суд над своими врагами.

– Это…

– Это уже не Ник, – сказал Ломтев. – Если тебе интересно, девочка, «орел в гнезде» означает, что император прибыл в московский Кремль.

– И теперь…

– Видимо, пришло время нанести визит старому знакомому, – сказал Ломтев и требовательно протянул руку. – Дай мне телефон.

Она безропотно протянула ему гаджет, и Ломтев сунул его во внутренний карман куртки, застегнув его на молнию.

– Что вы до сих пор делаете в лесу?

– Мы заблудились. Точнее, Ник заблудился, а я…

– А ты боялась ему об этом сказать, потому что не знала, он это или я?

– Что‑то вроде того, – призналась она. – Но я думаю, что нам надо идти туда…

Она показала направление рукой.

– Иди куда хочешь, девочка, – сказал Ломтев. – Я вырос в этом городе и уж всяко найду дорогу на Кремль.

Отсюда ничего не было видно из‑за деревьев, но она была почти уверена, что ближайшее шоссе находится в той стороне, что она указала, но Ломтев решил эту проблему кардинально.

Он левитировал.

Он поднялся над кронами деревьев, чтобы они не мешали ему осмотреться, и пропал из вида.

– Удачи, – прошептала Ольга, не будучи уверена, к кому именно из этих двоих она обращается.

И осталась сидеть на бревне.

Идти ей было некуда.

Кроме того, она отчего‑то была уверена, что в глухом лесу сейчас всяко безопасней, чем в городе. А у СИБ, которая наверняка тут все прочесывает, скоро найдутся проблемы и посерьёзнее.

Глава 28

– И все же, я настоятельно рекомендую вам покинуть столицу, сир.

Император устало потер рукой лицо.

– Помнится, князь, когда‑то я настоятельно рекомендовал вам избавиться от колебателя тверди, – сказал он. – И вот теперь он разрушил вашу штаб‑квартиру. Символ СИБ. Один из символов империи. Мне начинает казаться, что вы проигрываете в этом поединке, князь. Мне начинает казаться, что вы в принципе не способны в нем выиграть. Мне уже начинает казаться, что вам пора уступить свое место на этой игральной доске. Кому‑нибудь более… эффективному.

Белозерский почувствовал слабость в ногах, и он не мог определить, природная ли это слабость, вызванная, так сказать, обстоятельствами, или же на него начала воздействовать сила императора.

Но он не сомневался, что до силы императора дело дойдет в любом случае. Таких ошибок на этом уровне не прощают. Уничтожение штаб‑квартиры СИБ в центре Москвы, в самом сердце империи, это не просто человеческие жертвы и разрушенное здание. Это репутационные потери и для СИБ, и для императора.

А если хочешь найти того, кто в этом виноват, посмотри в зеркало.

Не считая колебателя тверди, конечно, но он при любом раскладе был не жилец.

– Собственно говоря, у меня к вам есть только один вопрос, – сказал император. – Почему вы до сих пор живы?

– Я… не знаю, сир.

– Когда был нанесен удар?

– Около двух часов ночи, сир. Погибли все, кто был в здании…

– Это мне известно, – сказал император. – А где были в этот момент вы?

– Дома, сир. Я был дома.

– А, собственно говоря, почему? Почему вы были дома, князь? Вы уже решили все проблемы империи, раскрыли все заговоры, поймали колебателя тверди? Почему вы позволили себе отправиться домой, князь? Почему не сидели в своем кабинете допоздна?

– Я посчитал, что в этом нет необходимости, сир.

– Но как мы видим, она была, нес па?

На это у князя не было ответа.

Как ни крути, это его вина. И плевать, что большая часть ошибок – это не его личные ошибки, а издержки системы, и что титулованных подчиненных трудно держать в узде, а часть из них крайне не любит перерабатывать, плевать на недостаток финансирования и проблемы со взаимодействием ведомств, возглавляемых другими аристократами.

Он был главный. Он должен был все правильно организовать. В идеальном мире это могло бы даже дать результат.

А так приходится иметь дело с тем, что есть.

И принимать последствия.

– Я не буду спрашивать, что делается сейчас, – сказал император. – План «перехват», «крепость», «вулкан», «гроза». Я ничего не забыл?

– Еще «лавина», сир.

– Напомните, князь, а «лавина» это про что?

– Попытка государственного переворота.

– Что ж, вполне подходит, – согласился император. – А почему вы не застрелились?

– Сир?

– У вас же есть пистолет, – сказал император. – А если и нет, то с вашим положением вам несложно его найти. Так и почему вы не застрелились? Слова «честь офицера» для вас уже ничего не значат? А «честь аристократа»?

– Я посчитал, что сначала должен…

– Поймать его? – угадал император. – Но вы не можете. Он навязывает вам свой темп, каждая ночь в столице не обходится без разрушений, он поднимает ставки, его удары все чувствительнее, а что делаете вы?

– Мы вышли на ячейку бунтовщиков, которые ему помогали, сир, – напомнил князь.

– И где они сейчас?

– Мертвы, сир.

– Я знаю, – сказал император. – Вам не удалось взять живым ни одного заговорщика.

– Они отчаянно сопротивлялись…

– И вы убили их всех, – сказал император. – Как это продвинуло вас в деле поимки колебателя? Никак.

– Сир…

– Работу над ошибками проводить уже поздно, – сказал император. – Уходите. Вы знаете, что вам делать.

– Да, сир, – склонил голову Белозерский.