Ольга Романовская - Перстень Мериада

— Каких это «таких», Эланта, ты не встречала? — нахмурилась Азавена. — Уж не спуталась ли ты с ним?

— Если бы всё было так, как ты говоришь, я давно ушла от своего благоверного и тебя к себе не приглашала. Жила бы себе тихонько в уютном особнячке и наслаждалась жизнью. И, небось, в Дайану съездила. Пусть не как дама, но всё же…

— А, так ты об этом подумывала! — Баронесса порывисто встала.

— Да успокойся ты, сядь! Ничего у меня с ним не было и не могло бы быть. Кто я, а кто он? Как ты только могла подумать такое о своем муже, я-то ладно, я женщина слабая, восторженная, но он! Барон до такого не опустится.

На террасу вышел муж Эланты с перевязанной чем-то красным головой.

— У, расшумелись! — Он плюхнулся на плетёный стул. — Жёнка, принеси мне элю!

— Хватит с тебя, вчера до поросячьего визга напился! Между прочим, у нас в гостях баронесса Инксед, так что веди себя прилично.

Хозяин, позабыв о похмелье, встал и расплылся в вымученной улыбке.

— Здравствуйте, уважаемая баронесса! Извините, сразу Вас не заметил. Чем обязаны такой чести?

— Здравствуйте, любезный Миккед. Я заглянула на минутку поболтать с Вашей супругой.

— Язык у неё длинный, что верно, то верно. А уж упрямая! Правильно говорят, что лучше не мешать дакирскую и грандванскую кровь, не про Вас, конечно, будет сказано! «Абавена ханут, хан илбренк эс иету ив хазес грандварес!» — любил повторять мой отец.

— А йоза, сверадар хосте, амаррес бренкал арика.

— Мина амаррес вер эсбренал миеф арика, орли орлис вебатас.

Азавена покачала головой и попрощалась.

Стеллу никогда не интересовало чужое грязное бельё, поэтому она не стала подслушивать дальнейший разговор между мужем и женой. Девушка осторожно слезла со своего наблюдательного пункта и вернулась к лошадям. Незаконное проникновение в чужой сад с целью бесплатного полдника карается законом, и ей вовсе не хотелось предстать перед судьями.

На улице Стелла случайно столкнулась с баронессой. Она была молода, свежа, слегка полноватая дама с русыми волосами.

Баронесса придержала лошадь.

— Каларда! Мие вер иар йозе… Йоз вред вер лагин? — Она откинулась на мягкие подушки двуколки.

Принцесса смущённо ответила, что не понимает по-дакирски. Азавена оживилась и любезно повторила вопрос по-грандвански. Постепенно они перешли на язык путников; завязался разговор. Уже через десять минут девушка была посвящена в подробности жизни собеседницы, в том числе то, что она планирует съездить в Грандву. Это её обрадовало. Потом выяснилось, что в Грандву едет не Азавена, а её муж с шестилетним сынишкой. Конечным пунктом их путешествия значился Артикс. Узнав, что Стелла тоже собирается по ту сторону гор, баронесса предложила поехать с ними; девушка с радостью согласилась.

Из окон особняка барона Инкседа открывался вид на горы. Он стоял в конце главной водикской улицы — широкого бульвара, по которому каждое воскресенье чинно прогуливались состоятельные городские жители. Дом был большой, просторный; как потом выяснилось, над проектом работал столичный архитектор. Конечно, всё это в своё время влетело в копеечку деду барона.

Принцесса познакомилась с цветом местной знати — семьёй Инкседов. Возглавлял её барон Орет Инксед. У него и сэресс Азавены Комуд было двое сыновей — шести и трёх лет. Старшего, Регула, как и предполагала Азавена, отец брал с собой в Артикс.

Больше всего Стелле понравился барон: сдержанный, не любопытный, он, кажется, вовсе не имел никаких вредных привычек. Его жена была не такой. Каждый день она приходила к супруге владельца самой богатой лавки города, Эланте, и за чашкой чая сплетничала об общих знакомых. Пожалуй, в Водике, да и во всей Дакире не случалось ничего, о чём бы не знала баронесса Инксед. Она несколько раз бывала в Монамире и считала, что разбирается во всех тонкостях двора и моды. Свои «столичные» идеи Азавена с успехом воплощала в жизнь при помощи кошелька мужа и тканей из лавки Миккеда, которые по знакомству брала по дешёвке. Каждый год она мечтала поехать в августе в Дайану, и вот теперь её мечта, кажется, должна была осуществиться.

У Азавены была ещё одна маленькая слабость, серьёзно подтачивавшая семейный бюджет — она любила драгоценности.

Обед накрыли в Белой столовой; Стелла уже успела отвыкнуть от фарфоровых тарелок и серебряных приборов.

Гостью усадили на почётное место по правую руку от хозяина, который обращался к ней исключительно «дарунта» — Азавена каким-то образом догадалась о её социальном положении. Может, служанка по приказу любопытной госпожи успела порыться в ее бумагах? Хорошо, что обошлось без лишних церемоний и оповещения об её присутствии всего города, особенно генров. Нет, не похоже, чтобы они знали что-то большее, чем, то, что она особа королевских кровей.

Узнав о том, что девушка путешествует одна, барон нахмурился:

— Очень опрометчиво, дарунта, в наших краях нельзя путешествовать без охраны. Одинокая женщина — лёгкая добыча для разбойников и нечистых на руку трактирщиков.

— Разумеется, Вы говорите о беззащитной женщине? — улыбнулась принцесса.

— Кинжал в таких случаях не помогает.

— А меч? Немногие отважатся напасть на того, кто владеет подобным оружием.

— Даже если у женщины по какой-то неведомой мне причине есть меч, она не перестает оставаться слабой представительницей прекрасного пола.

Как же, слабой, добралась бы она сюда, если бы была слабой! Ох уж эти стереотипы! Шаг в сторону считается преступлением даже в образованных семьях.

— Может, я и слабая, но отлично справлялась с перечисленными Вами проблемами.

— Простите, но я останусь при своем мнении.

Азавена, с интересом рассматривавшая серебряное кольцо гостьи, наклонилась к ней и, покраснев, прошептала:

— Визет рисдатас эс матетер, ширасу руарк. И атруарк шорин вредал орли орла палерда — дарун. Эт брес жас йоз эс следал, йот эт хумрик ар шорин?

Узнав перевод этой фразы, Стелла пришла в бешенство и хотела немедленно покинуть дом. Хозяин оказался прирожденным дипломатом и сумел успокоить бурю. Пригрозив жене, что если та не будет думать, что говорит, он не возьмёт её в Дайану, барон снова усадил гостью за стол. Азавена, превратно истолковавшая значение королевского подарка (принцесса не скрывала, что это кольцо ей подарили в Дакире), извинилась и больше не проронила ни слова. После обеда она извинилась и вышла, якобы, чтобы проследить, как заваривают чай.

— Ещё раз проношу извинения за бестактность супруги. — Орет пододвинул принцессе кресло. — Мне и в голову не могло придти, что она осмелится сказать такое! Одно слово — грандванка.