Джон Толкин - Властелин Колец

— Добро пожаловать, Арагорн, сын Арахорна! С тех пор, как ты последний раз был здесь, во внешнем мире минуло тридцать и еще восемь лет, которые тяжело легли на твои плечи. Но, к добру или худу, конец близок. А пока — забудь о своих заботах: в Лориэне ты сможешь спокойно отдохнуть.

— Добро пожаловать, сын Трандуила! Увы, мы не избалованы визитами наших северных родичей.

— Добро пожаловать, Гимли, сын Глоина! Поистине немало времени прошло с тех пор, как мы видели того, кто принадлежит к народу Дарина, в Карас Галадоне. Но сегодня мы нарушили наш древний закон. Да послужит эта встреча знаком того, что, несмотря на тьму, сгущающуюся над миром, близки лучшие дни и да поможет восстановить нашу былую дружбу.

Гимли низко поклонился Владыкам.

Когда все Хранители уселись в кресла перед его троном, Келеборн обвёл их вопросительным взглядом.

— Вас восемь, — сказал он. — Однако, согласно сообщениям, избрано девять Хранителей. Но, возможно, впоследствии было принято иное решение, о котором мы не слышали. Элронд далеко, и мгла пролегла между нами, и за последний год тени выросли.

— Нет, решение не было изменено, — впервые прозвучал звонкий и мелодичный, но довольно низкий для женщины голос Галадриэли. — Гэндальф Серый вышел вместе с Отрядом, но границ этой страны он не переступал. Скажите нам, где он? Ибо мне очень хотелось снова поговорить с ним. Но я не могу увидеть его издали, если только он не идёт по чащам Лотлориэна: вокруг него серый туман, и пути его, как и мысли, скрыты от меня.

— Увы! — проговорил Арагорн. — Гэндальфа Серого поглотила тьма. Ему не удалось вырваться из Мории, и он остался в ней навеки.

При этих словах все эльфы громко вскрикнули от горя и изумления.

— Это поистине зловещая новость, — в наступившем молчании сказал Келеборн, — более зловещая, чем всё, что звучало здесь в течение долгих лет, полных прискорбнейших деяний. — Он перевёл взгляд на Халдира и спросил по-эльфийски: — Почему мне не сообщили об этом раньше?

— Мы не говорили Халдиру о наших делах или целях, — ответил на всеобщем языке Леголас. — Сначала нам мешала усталость и близкая опасность, а потом красота и покой Лориэна приглушили на время горечь утраты, и нам не хотелось об этом вспоминать.

— Приглушил, но не вылечил, — добавил Фродо. — Ибо наша утрата невосполнима, а горе… горе никогда не забудется. Гэндальф сумел вывести нас из Мории и погиб в битве за наше спасение.

— Расскажите всё по порядку! — велел Келеборн.

И Арагорн поведал Владыке Лориэна о буране на Карадрасе, об отступлении в Морию и Глубинном Страже, о Балине и его книге, о битве в Летописном чертоге, об огненной расселине, об узком мосте через бездонную пропасть и о появлении ужасного противника.

— Это было зло Древнего мира, с подобным которому я не сталкивался прежде, — заключил Арагорн, — одновременно пламя и тьма, чудовищный и могучий враг.

— Это был Балрог Моргота, — добавил с подавленным испугом Леголас. — Самый заклятый враг эльфов, если не считать Того, кто сидит в Чёрной Крепости.

— Несомненно, я видел на мосту то, что преследует нас в самых страшных кошмарах. Я видел Проклятие Дарина, — тихо проговорил Гимли, не скрывая своего страха.

— Увы! — воскликнул Келеборн и, посмотрев на Гимли, добавил — Мы давно подозревали, что под Карадрасом спит некий ужас. Но знай я, что гномы опять растревожили это зло в Мории, я запретил бы тебе пересекать северную границу. Тебе, и всем, кто с тобою пришёл. А Гэндальфа следовало бы назвать безумцем — ибо добровольно войти в тенёта Мории мог только безумец! — но он был Мудрым, и не мне судить, обуяло ли его напоследок безумие.

— Воистину поспешным было бы такое суждение, — серьёзно сказала Галадриэль. — Ибо Гэндальф никогда не совершал напрасных, а тем более безумных поступков. Тем, кого он вёл через Морию, были неизвестны все его мысли, и уж во всяком случае, за поступки Гэндальфа можно винить лишь Гэндальфа! Не жалей о приёме, оказанном тобой гному. Если бы наш народ был в древности изгнан из Лориэна, скажи, кто из галадрим, даже Келеборн Мудрый, смог бы спокойно пройти мимо своего прежнего дома, не заглянув в него, даже если он превратился в обиталище драконов? "Непроглядно темна вода Келед-зарама, и холодны, как лёд, ключи Кибил-налы. И прекрасны в Дни Эльдер были многоколонные чертоги Казад-дума, пока царивших в них королей не скрыл камень".

Владычица с улыбкой посмотрела на гнома, и гневный, угрюмо нахмурившийся Гимли вдруг увидел в её глазах, глазах своего мнимого врага, дружеское сочувствие и участливую любовь. Он растерянно, — а потом благодарно — улыбнулся, встал и, неуклюже поклонившись на манер гномов, ответил:

— Однако Золотые леса Лориэна прекрасней чертогов Мории, а сверкающие сокровища Морийского царства меркнут перед красотой Лориэнской Владычицы!

Эльфы и Хранители долго молчали. Наконец Келеборн заговорил снова:

— Пусть Гимли забудет мои резкие слова: они рождены горечью. Я сделаю всё, что в моих силах, чтобы помочь вам — каждому из вас, в соответствии с его желаниями и нуждами, — но в особенности тому из невысокликов, кто взял на себя бремя.

— Цель твоего похода известна нам, — добавила Галадриэль, посмотрев на Фродо. — Но здесь мы не будем говорить об этом более открыто. Однако, не напрасным, быть может, окажется твой приход в этот край в поисках помощи, как, очевидно, намеревался поступить и сам Гэндальф. Ибо Владыка Лориэна слывёт мудрейшим среди эльфов Средиземья, и дары его превыше тех, что властны раздавать короли. Он живёт на Западе с Предначальных дней, и я вместе с ним — бессчётные годы, ибо я перешла через горы ещё до падения Нарготронда или Гондолина, и с тех пор мы вместе на протяжении веков обречённо, без надежды на победу, однако не отступая, сдерживаем Зло.

Это я собрала первый Совет Светлых Сил, и если б тогда, как я предлагала, Верховным Мудрецом Совета стал Гэндальф, жизнь, возможно, пошла бы иначе. Но даже сейчас для Средиземья ещё не всё потеряно. Я не дам тебе совета, что делать, ибо не в действии, не в планах и не в выборе пути могу оказать я помощь, а лишь знанием того, что было, что есть и отчасти того, что будет. А пока я скажу тебе, что путь твой — это путь над пропастью по лезвию ножа: дрогни только — и падение, а с ним и всеобщий крах, неизбежны. Надежда лишь во взаимной верности Хранителей.

С этими словами Владычица медленно обвела их проницательным взглядом. Лишь Леголас и Арагорн смогли долго выдержать его. А вот Сэм моментально покраснел и потупился.

Наконец Галадриэль опустила глаза и улыбнулась.