Сергей Соколов - Феникс в пламени Дракона

Появились еще два человека - прево в камзоле и гвардеец при полном параде. Первый нес черную, перевязанную золотым шнуром папку, второй - черно-золотой же ларец, запертый на замок. Прево проследовал к Орасу Темплену, который принял у него папку, раскрыл и поставил размашистую роспись на бумаге внутри. Гвардеец с ларцом поднялся к самому императорскому трону и с поклоном вручил свою ношу Велизару III. Тот отпер ларец ключом, который, согласно обычаю, всегда хранил при себе, явив миру, то есть, журналистам наверху, Императорскую Печать. Приложение печати к эдикту и означало его утверждение Императором.

Прайм-канселиор со своей папкой тоже поднялся по ступеням и поклонился Императору. Его Величество Велизар Третий извлек печать из ларца и, картинно подержав ее над бумагой, на радость фотографам, оттиснул под текстом об объявлении войны Ивирскому Султанату черный круг с имперским гербом. Новый вздох волной прокатился по залу. Все. Решение принято, одобрено и утверждено к исполнению всеми верноподданными Империи.

Только теперь Велизар поднялся со своего трона. Все немедленно оказались на ногах, включая Тамрина и Дэвиана. Даже Орас Темплен выглядел так, словно проникся величием момента и жаждет пасть на поле брани во славу династии Каррелов; впрочем, старый хитрец (это было самое мягкое среди определений, которые имелись для прайм-канселиора у кронпринца Тамрина) всегда умел принять подобающий случаю вид.

- Господа, - обратился Император к собравшимся. Его голос был подчеркнуто безэмоциональным, даже будничным. - С этого момента Ксаль-Риум воюет с Ивиром, и да будет великий Творец Юнидеус на нашей стороне.

"Ну, что же, - подумал Дэвиан. - Чего и следовало ожидать. Удивляться нечему, говорить поздно. Время воевать".

ГЛАВА 23

Лакрейн. 70 Весны. 16:32 по времени Ксаль-Риума

(11:32 по местному времени).

Капитан Арио Микава в сопровождении пары рослых ивирцев, одетых в старомодные ярко-алые кафтаны дворцовой стражи, проследовал в главный церемониальный зал. Вызов от султана последовал внезапно, но захвачен врасплох Микава не был. Само по себе "приглашение" от Ажади, принесенное офицером нобетов, говорило о многом, но агинарриец уже получил достоверные сведения. Сверхсрочную телеграмму из Кинто на имя господина Симамуры доставили Микаве за три минуты до того, как появился гвардеец с приказанием - военному консультанту немедля предстать пред султаном. Текст телеграммы был прост: "Скупать все вне зависимости от цены". Арио Микава знал о сегодняшнем голосовании в Ксаль-Риума, и не сомневался в том, что получит такое сообщение. Он даже с точностью до получаса угадал время, когда оно придет.

И вот, под почетным эскортом гвардейцев, он появился в главном зале, где собралось множество людей. В основном, это были крупные сановники и военачальники Ивира - уже немолодые, седеющие или вовсе седые мужчины. На всех были традиционные длинные одеяния; султан Ажади сегодня также нарядился в соответствии с обычаями предков - в ярко-алую мантию с золотым поясом. Он восседал на троне, над изголовьем которого были подняты боевые знамена - ярко-желтые полотнища с изображением сабли, рассекающей стрелу в полете.

Арио Микава немедленно склонился перед султаном, затем, по жесту Ажади, поднялся и проследовал на свое место, у дальней стены зала, в тени колонн. Как наемник-чужеземец, он не имел права на официальных церемониях стоять рядом с вельможами и оскорблять их взор своим обликом.

Провыли трубы, пузатый глашатай выкрикнул на весь зал ритуальные фразы:

- Подданные великого Ивира! Вы призваны во дворец, дабы услышать слова блистательного избранника Всевластного, воплощение Его воли на землях и морях Дагериона, всемогущего и непобедимого султана Ажади Восьмого Солнцеподобного. Склонитесь и внимайте!

Разумеется, все немедленно склонились в готовности внимать. Арио Микава тоже. Ажади набрал воздуха в легкие.

- Это свершилось, - заговорил он. - Нечестивые порождения котуров, приспешники ложного бога, презренные обитатели континента готовы вступить с нами в войну. Час назад мы получили уведомление от посольства в Ксаль-Риуме. Император Велизар публично объявил о начале войны. Демон вырвался на свободу.

"Ну, надо же, какая новость, - мысленно усмехнулся Арио Микава, - Чего еще можно было ожидать после битвы у Анлакара? Если бы ксаль-риумцы закрыли глаза на появление ивирского флота в своих водах, я бы очень удивился; они еще до странного долго не решались действовать!"

- Ксаль-риумцы придут к нам с оружием! - продолжал вещать Ажади. - Они жаждут выплеснуть свою вековую злобу, они одержимы желанием сокрушить великий Ивир раз и навсегда. И если мы позволим им сделать это, если не встанем на их пути несокрушимой стеной, мы лишимся всего, что даровано нам Всевластным. Мы лишимся наших земель, наших богатств, наших законных привилегий, и имперские наместники выбросят нас из наших собственных дворцов!

О возможных последствиях для простого народа султан речи даже не заводил, благо, всем присутствующим до судеб черни дела не было. Вельможи молчали - никому не дозволено раскрывать рта, пока говорит султан - но незаметно переглядывались между собой.

"Интересно, кто из них о чем сейчас думает? - размышлял Микава. - О защите родных дворцов и сундуков от жадных имперцев... или, может быть, о том, что, если вовремя примкнуть к победителю, дворцов и сундуков станет только больше? А то и - кто знает! - вдруг появится шанс скинуть Ажади и самому залезть на трон, пусть под имперским патронажем?"

- Если мы допустим захватчиков на священные земли Кадиха, Всевластный отвернется от нас навеки! - провозгласил султан, вставая с трона. - И я приношу клятву, что этому не бывать!

Ажади вытянул руку, и гвардеец в красно-золотых одеждах торопливо вложив в ладонь султана эфес сабли. Ажади ловким движением - все-таки, не зря он столько тренировался в фехтовании! - обнажил блестящий изогнутый клинок и высоко воздел его над головой.

- На священном клинке, на стали, выкованной предками, я присягаю сражаться с врагом до последней капли крови, до последнего своего вздоха! - выкрикнул Ажади Солнцеподобный. - Я призываю вас всех сражаться бок о бок со мной, вместе, как сражаются кровные братья! Волею Всевластного я проклинаю любого, кто не пожелает пролить свою кровь, кто битве предпочтет бегство или сдачу в плен. Мы встретимся с врагом на поле боя и победим! Да будет так, и никак иначе!

Вельможи тут же разразились одобрительными, воинственными криками. Попробуй-ка не покричи, за такое непочтение к особе Блистательного и с палачом познакомиться можно. Причем прямо здесь же, на месте. Ажади опустил руку с клинком, и шум мгновенно смолк.