Игра в умолчания - Макс Мах

«Запрет?» – кажется, об этом Тина ничего не знала.

– Запрет? – переспросила она вслух.

– Ты пыталась вспомнить, что было до того, как попала в дом Гилды? – вопросом на вопрос ответила таинственная собеседница. – Ты помнишь, кто тебя туда привел?

– Пыталась. – Скрывать было нечего, и Тина честно призналась в постигшей ее неудаче. – Пыталась, но не нашла зелья, снимающего «печать».

– Потому что это не «печать», это – «запрет», его зельем не отменишь.

– Значит, «запрет» закрывает мне дорогу в прошлое и он же не дает обернуться?

– Так и есть.

– Но раз есть запрет, то кто‑то же его… – Тина запнулась, пытаясь подобрать подходящее слово, но просто не зная, что делают с этим «запретом», ставят, накладывают или еще что.

– Ты права, если есть «запрет», то есть и тот, кто его произнес. – Голос не изменился, он звучал все так же ровно, почти безучастно. – Это сделала я. Я произнесла «запрет», а теперь пришло время его отменить. Но дело, как ты понимаешь, не в технике, а в последствиях. Что случится, когда ты вернешься в мир? Возвращение не простой шаг, тем более для таких, как мы.

– Мне нечего ответить. – И это была чистая правда. – Я слишком мало знаю. Скорее даже не знаю ничего.

– Что ж… – После этих слов в комнате повисла тишина. Молчала женщина, обдумывая, по‑видимому, свой следующий шаг. Молчала Тина, не находившая слов, но и не желавшая оставлять все «как есть».К добру или ко злу, но обратного хода не было.

– Что ж, – повторила женщина после долгой паузы. – Сделанного не воротишь, и случившегося не отменишь. Ты не можешь вернуться в Аль, но и стать графиней ди Рёйтер тебе не судьба. А раз так, пусть случится, что должно. Вспомни дверь, которая закрылась за тобой, когда ты вошла в дом Гилды… Помнишь? Видишь?

– Да! – Тина вспомнила и увидела внутренним взором ту проклятую дубовую дверь, что никак не желала открываться.

– Открой ее, девочка…

* * *

– Открой ее, девочка! Не бойся!

Норна обернулась. Мать стояла совсем рядом, высокая, сильная, уверенная в себе.

– Ну же! – Рука с длинной узкой кистью возникла из‑под плаща, подбитого мехом куницы, и легла Норне на плечо. – Ты не должна бояться, Норна! Ты никогда и ничего не должна бояться. Страх – удел слабых.

Мать умела быть убедительной. Норна снова посмотрела на дверь. Она знала, открыв дверь, она надолго, если не навсегда, отменяет свое прошлое – счастливые годы, проведенные в замке Кастель среди немногочисленных друзей, рядом с возникавшей из ниоткуда и исчезавшей в никуда матерью…

– Счастье не вечно, – словно прочтя ее мысли, сказала мать. – Служение, долг, честь – вот они пребудут с тобой всегда. Ты знаешь, что должна уйти, и знаешь почему.

Так все и обстояло. Спрятать человека, особенно несуществующего, очень сложно, если возможно вообще. Рано или поздно кто‑нибудь мог узнать о девочке, живущей в старом княжеском замке. Еще хуже, если этот кто‑то сумеет ее увидеть…

– Я понимаю! – Норна толкнула дверь и вошла в дом Тилды, чтобы остаться в нем на долгие годы…

* * *

– Значит, вы моя мать… – Сейчас Тина вспомнила и этот замок, и его окрестности, вспомнила она и женщину, которую знала в то время как свою мать. Но ни лица, ни имени этой женщины она вспомнить не смогла.

– Наша встреча не слишком радостна, не так ли?

– Да, пожалуй, – кивнула Тина. – Я представляла это себе как‑то иначе.

– Но в жизни оборотня, девочка, нет места иллюзиям. В жизни есть только то, что есть.

– Как мое настоящее имя? Я вспомнила два: Мета и Норна. Меня зовут Норной?

– Не спеши, – предложила женщина. – Во всем этом следует разобраться. Наша с тобой история слишком запутана, чтобы распутать ее одним словом. Впрочем, узел можно разрубить. Ты этого хочешь?

«Разрубить означает так и не узнать всей правды…»

– Значит, и своего лица вы мне не покажете…

– Пока нет, но когда ты выйдешь из этой комнаты, ты будешь знать.

– Что ж, я подожду.

– Вот и славно. Хочешь присесть? Приказать принести вина?

– Прикажите! – Тина отошла к стене, взяла один из покрытых темным лаком стульев с высокой спинкой и перенесла его туда, где стояла прежде. Стул был большим и тяжелым, но при ее росте и силе рук, способных держать боевое оружие, это были сущие пустяки.

– Ты сильна… и красива. – Женщина дернула витой шнур, уходящий куда‑то за спинку ее кресла. – Сейчас принесут вино, я сделала распоряжения еще до того, как ты вошла