Виктория Абзалова - И на всех одна звезда

— Вот уж верно! Половине отряда сейчас помощь нужна, — продолжал между тем герой, ведя его к лагерю.

А что врач, что целительница — в состоянии 'самим бы кто помог', закончил за героя Дамон.

— Так плохо?

— Могло быть и хуже, — пожал плечами Конрад.

— Я займусь… Вы мага нашли?

— Нашли-нашли, еще насмотритесь… — герой как-то странно фыркнул.

Дамон в это время с облегчением нащупал в кармане футляр и убрал в него перстень. Кивнул бледной Рузанне, отказываясь от помощи, — он едва себя контролирует, так что лучше пока держаться от нее подальше, и поплелся исполнять прямые обязанности доктора Фейта.

Состояние было далеко от сказочного, — как будто вчера он незаметно для себя напился самым омерзительным и крепчайшим поилом, которое только можно представить. В виске вовсю усердствовало раскаленное сверло. Благодушия это не прибавляло, как и пронзительные взгляды светлой, то и дело отзывавшиеся в ноющем затылке многозначительным холодком. Избежать объяснений теперь не получится, хотя обнадеживало то, что он еще не составил компанию пленному горе-чернокнижнику, с гордым видом сидевшему у свежевкопанного столба.

Вот уж кому неудержимо тянуло оборвать не только руки, но и все прочие выступающие части тела! И как мастер Фейт, и как темный лорд Дамон — он уже не помнил, когда в последний раз был зол до такой степени.

Однако… личность пленного оказалась настолько колоритной, что в первую очередь вызывала лишь улыбку. Во-первых, это не мог быть Азар, потому что без всяких иллюзий и ухищрений колдун выглядел всего лет на восемнадцать, то есть минимум в два раза моложе. Во-вторых, амулетов, которых с него сняли, хватило бы на небольшую армию некромантов — если он носил их все, то оставалось только удивляться, как у него еще не сломалась шея и поднимались руки от такого количества. Тощая нескладная фигура была задрапирована в самую настоящую мантию, густо расшитую звездами и всяческими мудреного вида знаками, из-за чего казалась еще более нелепой. Волосы… Это была та сама песня, из которой не выкинешь ни слова! Жесткие, торчащие во все стороны пряди в своей основе имели сорочье беспорядочное чередование черно-белого, а поверху щеголяли самыми невообразимыми оттенками пятен: ядовито-лазурным, густо-зеленым, алым и нежно лиловым…

Тьма милосердная! — изумленно разглядывал его Дамон, — Даже глаза разные!

Правый — светло-карий, левый — зеленый. Дополняя композицию, почти всю щеку украшало пятно: толи лишай какой, толи след от свежего ожога реактивами.

— Тебя как зовут? — вырвалось у него при виде такого чуда.

Колдунчик зыркнул на него исподлобья и нехотя буркнул:

— Сив.

— Сив, в смысле сивый? — хохотнул один из рейдеров, стоявший на страже.

— В смысле Сивилл!! — взвился магеныш.

— Ну-ну! А теперь не дергайся, Сивилл, — и доктор Фейт приступил к осмотру его рук, которые и правда были обожжены почти до кости стараниями одного бывшего Властелина.

— Что здесь происходит?!

О! вот это уже настоящая леди Совета: в голосе металл, в глазах лед, царственная осанка, от Посоха расходятся лучи искрящегося света… Колдуненок дернулся в бесполезной попытке уползти за столб.

— Оказание первой помощи, — не поворачивая головы, констатировал и без того очевидное доктор Фейт.

— Кто дал вам разрешение? — в голосе Рузанны не осталось и следа приязни и расположения.

— Для выполнения своего долга, я не нуждаюсь в разрешениях, — так и не поднявшись, он невозмутимо смотрел на нее снизу вверх.

— Этот… — последующее слово магесса пропустила, — черный!

Словно сплюнула.

— Данное обстоятельство должно меня как-то смутить? — доктор Фейт несколько демонстративно выгнул бровь. Он не повысил голоса, но те, кто его знал, услышав подобный тон, понимали, что лучше сразу со всем согласиться и удалиться до более подходящих времен.

— О да! Вас, мастер Фейт, не смущают даже сонмы враждебных духов, явившихся по вашу душу! — с сарказмом бросила Рузанна.

— Как видите, моя душа крепко держится в теле, — лекарь выпрямился, выпуская уже полностью перевязанную ладонь, — Однако пожалуй, вы правы: какой смысл лечить ожог тому, кто не сегодня-завтра и так окажется на костре?

Скованный магеныш втянул в себя воздух и от него хлынула оглушающая волна отчаянной тоски, — закрываться он похоже не умел совсем. Или не хотел, но испуган был по-настоящему.

Рузанна пригвоздила взглядом пятнистую макушку, от чего парень влип в столб.

— Вы абсолютно правы, — отчеканила она, — но прежде, чем определиться с этим…

Она кажется так и не нашла как именно следует обозначить сие более чем необычное существо.

— Я желаю поговорить с вами. Немедленно. Или вы будете отрицать в том необходимость?

— Отнюдь, — чем дальше, тем все более спокойным выглядел Фейт. Как внешне, так и ментально, — Я всецело в вашем распоряжении, леди.

— Вы ничего не желаете объяснить? — поинтересовалась Рузанна, когда они отошли на достаточное расстояние.

— Абсолютно, — хладнокровно отозвался он, оперевшись плечом о дерево, — Тем более, что не совсем понимаю, что вы хотите услышать.

Аура равномерно переливалась морской гладью в мертвый штиль.

— Я хочу услышать от вас правду! Как вы смогли почувствовать гончих раньше меня, обнаружить… мага и справиться с теми странными духами не получив ни царапины, отделавшись легким упадком сил?!

— Я обвиняюсь в том, что остался в живых? — господин Фейт и не думал уступать или оправдываться.

— Не передергивайте! Вы обвиняетесь прежде всего во лжи!

Волшебница уже сделала свой собственный вывод, как бы он ни был ей неприятен, но желала получить не столько прямое ему подтверждение, сколько хотя бы какой-нибудь довод в пользу господина врача. Чтобы он как всегда, со своей неподражаемой улыбкой все объяснил, разложил по полочкам парой фраз, и все стало как обычно. Чтобы не нужно было подозревать в нем врага.

А вместо этого, он словно провоцировал взрыв. Его упорство и независимая небрежная уверенность наперекор всему, откровенно раздражали и злили… После ее импульсивного выпада, черные глаза стали холоднее полярной стужи. Море опрокинулось и потемнело стынущей глубиной, и Рузанна вдруг испугалась, убеждаясь, что знает этого человека меньше малого, а все ее благие намерения — не более чем наивная фантазия забывшейся романтичной дурочки.

Но отступать было поздно, а ситуация срочно требовала прояснения. Кем бы ни был, стоявший перед ней мужчина, — и у него должны быть уязвимые места. Во всяком случае одно, которое она собиралась проверить: