Александр Григорьев - Шондар. Горизонты магии

– Что с подводой пришел, на город посмотреть?

Хрипотца и постоянная одышка, намекали, что передо мной любитель пива и «чего покрепче».

– Работу ищу, плотник, – представился я.

Наугад назвав профессию, присмотрелся к реакции трактирщика. Он же одобрительно качнул головой.

– Что тут говорить, работа конечно хорошая, да только, будешь цены сбивать, не пряником тебя пожалуют, а кнутом. Ты лучше сразу к Витасу иди, он старший в артели, а если не примет то, что угодно, но к Хвату не суйся.

– А кто он Хват этот, бандит местный? – Спрашивая, я, не теряя времени, уминал еду. Неплохая мясная похлебка, свежий хлеб и сыр.

– Хуже ….

– Что может быть хуже бандита? – После моего вопроса, трактирщик посмотрел с какой-то жалостью.

– Вербовщик …

– Что же плохого в службе? Ходи себе строем, охраняй город. У вас здесь тихо, хорошо, люди все приветливые.

– Да не возьмут тебя в городские стражи, в обоз пойдешь серебро охранять. А обозником и денег не заработаешь, да и служба не сахар. Всякое отребье набирают: каторжников, висельников и вот крестьян темных, мы их все, мертвецами, зовем.

Трактирщик нахмурился, вздохнул, и его понесло, видно накипело у мужика.

– Обозы с рудников, через всю империю накладно гнать, – проговаривая, он начал загибать пальцы, – приходится по тракту до гор Тибор, через перевал Араджи к темному морю, а затем уже на кораблях до столицы, а обозная охрана остается в форте Ханукай.

– А это, с чем едят? – Хозяин правильно понял мои слова и поспешил пояснить.

– За год службы на западной границе большие деньги обещают, но желающих находится немного. Не каждый караван дойдет до порта, охотников за чужим добром побольше стражей будет.

Я покивал головой, показывая, что весь во внимании, просто жую, мол, очень вкусно потому и молчу.

– Да ты ешь, ешь да на ус мотай, хотя какой у тебя ус молодой ты еще. На западе, в предгорьях, еще остались свободные люди, но они и спать ложатся с оружием и … эх, да что уж там! Старый Золтан Кадай подох, как и жил, в пьяном угаре, а империей правит совет регентов – наследник то еще молод. Власть каждый хочет в свои руки взять, уже несколько раз были смуты. И это года не прошло после смерти императора. А на востоке степняки, как будто чувствуют, что в империи не все ладно. Ты вот плотник руки при тебе, а в солдаты пойдешь, можешь и без рук остаться, а может и без головы…

– Ты вот говоришь, свободные, а кто они эти свободные? Чьи они будут? – Трактирщик, посмотрел как на ущербного, но все, же сказал.

– Лорды Ханукай. Горы всегда считались исконной вотчиной гномов, а предгорья и эти земли были королевством Ханукай. Мы гномам лес, зерно, другие дары равнин. Они нам руду, железо, камни, золото. Гномы в прошлые времена свои артели держали в городах, но ушли.

– Но ушли? – Мне стало интересно. – С лордами?

– Да кто их знает? – Терроризируя бороду, каким-то подозрительным движением, блох он там, что ли вылавливает, ненадолго замолчал. – Себе на уме, коротыши эти, вот как император прошел здесь вместе со своими солдатами, королевство и превратилось в провинцию. Земля богата серебром, каждый хочет урвать кусок – наплодили, понимаешь бунтовщиков. Тех же, кто не смирился с властью много: лорды Ханукай, Заморы, на западе и в горах перворожденные. А из столицы помощи не дождешься, там ведь после смерти императора, такая неразбериха.

– Что же мне делать, если работы не будет? – Спрашивая, я увидел, как трактирщик отвел взгляд.

– Да ты ярмарку подожди, народ понаедет, предложат работу.

Я поблагодарил трактирщика – хороший мужик. Растолковал мне все минусы здешней жизни и отсутствие плюсов, да и полит обстановку… После «пожрать» вернулся на рыночную площадь. Торговый люд раскладывал товары, слышались первые крики рынка – пока еще спор шел за выгодное место. То, что именно здесь встречу вербовщика, сомнений не было. Так и есть! Пожилой солдафон в потертой форме и с пропитым лицом суетливо ходил по площади время, от времени посматривая на подводы. Я не долго изображал скучающего крестьянина, напуганного городом и отбившегося от своих. Уже через несколько минут послышались торопливые шаги и вежливое покашливание.

– Гхм, молодой человек, вы здесь случаем не в поисках работы?

– Да! Ищу работу, плотник я…– Выдерживая паузу, добавил, – господин лейтенант.

Даже не разбираясь в знаках отличия, назвать его лейтехой, значило польстить. Он же воспринял лесть, как обычную крестьянскую тупость – проглотил, и не поморщился.

– Плотник, – сплюнул он и зло выкрикнул, – а знаешь ли ты, плотник, что тейвасу Северина, нужны стражи, и он может взять даже тебя, плотник, за два серебряных тавра в седьмицу.

Увидев, как загорелись глаза, при размере вознаграждения, а я старательно изображал жадность, вербовщик воспрянул духом…

– А также сопровождать обозы с имуществом его светлости, и защищать это имущество прилежно, – закончил он с обязанностями. – Все понял? Если понял и хочешь стать стражем, надо подписать договор.

– Нет, не умею, – выдавил я, опустив голову, и сделал шаг в сторону.

– Стой тупица, – потянул Хват за рукав, – подпись не нужна, приложишь к договору руку и все.

Приложив руку, я почувствовал покалывание в ладони, вскоре оно поднялось до локтя. Вербовщик, как только увидел, что я схватился за локоть, заулыбался, видно уже грезил в мечтах как пропьет заработанные денежки, и повел за собой. Пройдя через весь город, добрались, наконец, до казарм. Хват замолотил по воротам рукояткой меча, привлекая внимание каптера.

– Чего стучишь Хват, – отпирая, выкрикнул стражник, – никак новичка привел, ярмарка, что ль началась?

– До ярмарки еще два дня, тут талант нужен, – небрежно бросил вербовщик.

И поплелся к особняком стоявшему дому, оставив меня на попечение каптера. Немного потоптавшись на месте, я услышал окрик.

– Эй, мертвец, видишь казармы, вот и топай туда.

Помещение под казарму большое, рассчитанное, человек на сто, но занятых шхонок было вполовину меньше. Рядом стояли различные сундуки для вещей и стеллажи под оружие. Судя по окружающей грязи, уборку, здесь, не проводили, наверно, с момента строительства. Маленькие окна – бойницы, довершали печальную картину.

– Вот, одевай, – войдя в плохо освещенное помещение, буркнул Хват, – свою одежку бросишь в ящик.

Он прошел до той шхонки, где я сидел и протянул мне кучу тряпья. Примерка много времени не отняла. Одежда сидела очень неудобно, что-то или мало или велико. Камзол порван в аккурат меж лопаток; предыдущий владелец видно недолго мучился. Через некоторое время я был готов: деньги на шею, старые шмотки в ящик.