Тим Пауэрс - Врата Анубиса

Ознакомительный фрагмент

– Меня?

– Вас. Вы скажете краткую речь о Кольридже и ответите на любые вопросы, которые возникнут у гостей в связи с ним, или его современниками, или его временем. Затем вы отправитесь вместе со всей компанией через прыжок к таверне «Корона и якорь» в сопровождении весьма квалифицированных охранников – дабы никто из гостей не имел возможности последовать романтическому порыву души и не стал бы делать записи на лекции, горя желанием облагодетельствовать своих современников, контрабандно протащив эти записи назад, в 1983-й. И чтобы избавить гостей от борьбы с подобного рода искушениями, вы перед прыжком дадите им подробную информацию о Кольридже и ответите на все интересующие их вопросы. – Он сурово нахмурился и добавил: – Вам заплатят двадцать тысяч долларов за возможность увидеть и услышать то, за что десять остальных сами заплатят по миллиону долларов с головы. Вы должны быть благодарны судьбе, что все наши попытки заполучить более известного специалиста по Кольриджу провалились.

Не слишком лестно выражено, подумал Дойль.

– Да, – ответил он. Затем его ударила мысль. – Но что с вашей... подлинной целью, с тем, что наука не смогла сделать, причины, по которым вы взялись за эти исследования? Вы оставили это?

– О! – Казалось, что Дерроу не хочет обсуждать это. – Нет, я не оставил это. Я работаю над этим и по сей день. Но моя цель не имеет ничего общего с этим проектом.

Дойль задумчиво кивнул.

– А существуют ли дыры, хм, ниже по течению от нас?

Дойль отметил, что без всякой видимой причины несносный старик опять начинал сердиться.

– Дойль, я не понимаю... о черт! Да, есть одна. Ее продолжительность сорок семь часов, и находится она в 2116 году, и хронологически это – последняя.

– Хорошо. – Дойль не хотел раздражать старика, но он хотел знать, почему Дерроу не намерен сделать то, что казалось Дойлю очевидным. – А не может ли это... то, что вы хотите сделать... быть сделано очень просто, возможно, в этом году? Я имею в виду, если наука уже почти может сделать это в 1983 году, то почему к 2116-му...

– Это очень скучно, Дойль, – даешь кому-нибудь поверхностную информацию, рассчитанную на дилетанта, о проблеме, над которой ты долгое время упорно работал, и в результате слышишь столь блестящее предложение. Кстати, я рассматривал эту возможность и отбросил как невыполнимую давным-давно. – Он выпустил дым между стиснутых зубов. – Каким образом могу я знать – до того, как окажусь там, – будет или нет мир в 2116 году лежать жалкой грудой радиоактивного пепла? Ну? Ответьте мне! Или какого рода ужасающее полицейское государство может тогда существовать? – Утомление и бренди, должно быть, совсем подорвали запас сил Дерроу, хотя в его глазах появился странный блеск, когда он добавил: – И даже если они смогут и захотят сделать это, что они подумают о человеке из позапрошлого века? – Он скомкал бумажный стаканчик, и струйка бренди побежала вниз по руке. – Что, если они будут обращаться со мной, как с ребенком?

Дойль смутился и тотчас поспешил вернуться к Кольриджу. Но это так, конечно, думал он. Дерроу так долго был капитаном своего собственного корабля, что он скорее предпочтет пойти ко дну вместе с ним, чем согласится стерпеть снисходительную жалость тех, кто бросит ему спасательный круг, случайно оказавшись рядом. А особенно для него нестерпимо, если корабль этих добрых самаритян во всем превосходит его собственный.

Дерроу тоже, как видно, хотел вернуться к деловой части разговора.

Уже близился рассвет, когда другой шофер доставил Дойля в отель, расположенный поблизости. И он провалился в сон, отбросив беспокоящие мысли. После полудня третий шофер привез его назад на участок.

Участок земли сейчас был плоским, как сковорода, и все тракторы убрались восвояси. Несколько рабочих возились с лопатами и метлами, убирая лошадиный навоз. Трейлер был все еще здесь. Он казался брошенным на произвол судьбы, потому что телефонные и электрические кабели уже убрали. Другой трейлер, достаточно большой, чтобы назвать его передвижным домом, был установлен бок о бок с первым. Вылезая из машины, Дойль заметил шкивы и линии связи в промежутках по верху ограды, а сверху натянули брезентовый тент. Стариковская пугливость, подумал Дойль с нескрываемым ехидством.

Охранник открыл ворота и проводил Дойля к новому трейлеру. Дверь была открыта. Дойль вошел внутрь.

В дальнем конце комнаты, покрытой панелями орехового дерева и коврами, Дерроу, выглядевший не более усталым, чем прошлой ночью, разговаривал с высоким блондином. Оба они были одеты в стиле до эпохи Регентства: сюртуки, плотно облегающие брюки и ботинки. Они чувствовали себя в старинной одежде столь естественно, что Дойль на какое-то мгновение почувствовал себя смешным в стандартном костюме из полиэстера.

– А-а, Дойль, – сказал Дерроу, – я думаю, вы уже узнали нашего шефа безопасности.

Блондин обернулся, и через мгновение Дойль узнал Стирфорта Беннера. Волосы молодого человека были коротко пострижены и завиты, а тоненькие усики, никогда особенно не бросающиеся в глаза, сейчас отсутствовали.

– Беннер! – радостно воскликнул Дойль, направляясь к нему. – Я подозревал, что ты должен быть как-то связан с этой затеей.

Его дружба с молодым человеком несколько поостыла за последний месяц или два – с тех пор как Беннер был завербован ДИРЕ, но Дойль был рад видеть здесь знакомое лицо.

– Да, ведь мы некоторым образом коллеги, Брендан, – сказал Беннер, приветливо улыбаясь.

– Мы прыгнем чуть-чуть раньше, чем через четыре часа, – подытожил Дерроу, – и еще очень много всего предстоит сделать. Дойль, мы достали костюм того времени для вас. В том конце комнаты дверь в гардеробную. Сожалею, но за вами будут следить – очень важно, чтобы никто не прихватил с собой ничего лишнего из нашего времени, ничего, кроме собственной кожи, брать не положено.

– Мы ведь собираемся пробыть там всего четыре часа?

– Всегда существует вероятность, Дойль, что один из наших гостей сбежит, несмотря на усилия Беннера и его ребят. Если этот кто-то сбежит, мы не хотим, чтобы он принес какое-нибудь свидетельство, что он из другого века. – Дерроу так энергично поднял руку, словно отбивал крикетную подачу, прерывая этим жестом все дальнейшие вопросы Дойля. – Нет уж, сынок, наша предполагаемая эскапада не сможет поведать людям, как прекратить войну или как построить «кадиллак» и что-нибудь там еще в таком роде. Каждый гость проглотит капсулу, я думаю назвать это антихронотическими пилюлями, то есть пилюлями для предотвращения трансхрононической травмы, – да, пожалуй, хорошее название – Антитрансхрононические Антитравматические Таблетки – ААТ. Чем оно на самом деле и является, и пожалуйста, не начинайте пока вопить, выражая одобрение, Дойль, – это смертельная доза стрихнина в капсуле, которая должна раствориться через шесть часов. Итак, когда мы прибудем назад, они получат противоядие – их желудок как следует промоют раствором активированного угля. – На его лице появилась леденящая душу улыбка. – Обслуживающий персонал освобожден от этого, разумеется, или я бы не сообщил вам правду. Каждый гость согласился на эти условия, и я предполагаю, что большинство из них догадываются, что все это означает на самом деле.