Гай Орловский - Ричард Длинные Руки – штатгалтер

Ознакомительный фрагмент

— Ваше Величество, прошу вашего разрешения съездить с карательным отрядом в имение барона Лонгширда.

— А что там? — спросил я.

— По слухам, он приблизил к себе некоего нечестивого колдуна. Тот сперва подлечил его бесплодие, потом начал поставлять ему женщин, похищая из дальних сел… Все бы сходило с рук, но он, обнаглев, похитил пару девиц из благородных семей. А их родня, уже зная, откуда ветер дует, собрала дружины и сгоряча напала на имение Лонгширда.

— Погибли? — спросил я.

— Больше половины, — сообщил он буднично. — Остальные вернулись обгорелые и покалеченные, собирают народ заново. Обещают спалить все это разбойничье гнездо.

Я сказал нехотя:

— Хотя самосуд — самое верное и демократичное решение, однако почему-то власть, как принято считать, сама должна делать эту грязную работу. Потому пошли срочно туда гонца.

— Да, Ваше Величество.

— Пусть сообщит, — сказал я, — мы запрещаем нападать на имение барона Лонгширда. С ним разберемся сами по-королевски.

— Это… как?

— Без всяких адвокатов, — отрезал я. — Мое королевское решение превыше всего!

Норберт сказал опасливо:

— А стоит ли сейчас, когда Маркус вон в небе горит, как глаз самого дьявола?

— Надо, — ответил я со вздохом. — Иначе скажут, если власть бездействует, зачем им такое непотребство?

— Кто скажет?

— Все скажут, — заверил я.

Он хмыкнул.

— Это и сейчас говорят… Успокойтесь, Ваше Величество, это всегда говорят про любую власть. Вы же знаете, любой свинопас уверен, что лучше любого короля правил бы страной. Так что все своим чередом.

Я поднялся из кресла, оба тут же вскочили, серьезные и сосредоточенные.

— Ладно, — сказал я, — действуйте. Я изволю сосредоточиться на мысли. Потом сообщу свое милостивое решение. Не морщитесь, граф! У меня все решения милостивые, даже если как бы и не совсем, но нужно смотреть по-государственному, а не абы как.

Когда дверь захлопнулась за ними, я напомнил себе невеселую истину, что хотя Маркус вон все разрастается в небе, но каждый все равно занят своей повседневностью. Это называется жизненной колеей, из нее не так просто выскочить.

То ли дело я, даже и не запрыгнул в нее еще. Но тем более их дела касаются меня, как правителя. Потому должен заниматься их проблемами, улаживать, приводить к консенсусу, что-то или кого-то останавливать, а то и вовсе отменять… Не только что-то, но и кого-то. Возможно, пока ничего не придумал насчет.

Надо заняться бароном Лонгширдом, а в процессе может всплыть и решение насчет Алфофаниэша. Такое иногда бывает, когда в покое кровь застаивается где-то в нижнем головном мозге, а когда дерешься или срываешься с башен, то ее забрасывает участившимся сердцем и в верхний.

Сэр Жерар вошел без стука, мы же оба на работе, произнес бесстрастно, но я все равно уловил в его строгом голосе неодобрение, к королю не должны вот так шастать всякие незнатные:

— Ваше Величество, к вам просится алхимик.

Я ждал продолжения, но он молчал, только выражение неодобрения моими действиями стало отчетливее.

— Ладно, — сказал я миролюбиво, — наверняка по важному делу. И не простой алхимик, те боятся даже моей тени, верно?

Он поклонился и отступил. В кабинет вошел Земмельвейс, еще больше исхудавший, удлиненный, в шляпе с высоким верхом, в расшитом хвостатыми звездами плаще.

В руке длинный посох с янтарным набалдашником размером с кулак. Посох удлинился, явно Карл-Антон умеет его вытягивать, как делал мальчиком Иисус, помогая своему отцу столяру. Совсем недавно в руках мага это был простой жезл, хоть и волшебный, а камень уже не просто камень, а драгоценный в том правильном смысле, что аккумулирует магическую мощь, а не просто позволяет собой любоваться, дескать, смотрите и ахайте.

— А, — сказал я, — Карл-Антон… Ты же намеревался отлежаться в обозе среди одеял?

Он развел руками.

— Не удается, Ваше Величество.

— Что так?

— Я зачерпнул вашей темной силы, — напомнил он, — и теперь у меня в некотором роде странная связь с вами.

— Что, — спросил я, — мне тоже надо в обозе полежать?

Он ответил очень серьезно:

— Вам грозит огромная опасность, в то время как мною никто не интересуется. Даже обидно. Хотя я, напомню с гордостью, в Сакранте был главой магов, и на всем Севере не было равных мне по мощи. Я сумел подчинить себе вид очень сильной магии, овладев которой человек в самом деле приобретает большую силу. Остальные страшатся с нею экспериментировать, она с самого начала начинает уничтожать дух и тело, и чем человек сильнее, тем быстрее умрет в страшных мучениях от неведомой болезни.

— Представляю, — сказал я буднично, он взглянул в удивлении, уверен, что выдал некую тайну, но я всего лишь подумал о высоких дозах радиации, та быстро сжигает человека изнутри. — Обречены все, если не умеют защищаться, а кто умеет?

— Тогда вы понимаете, — пояснил он, — почему я так осторожничаю с новыми заклинаниями и находками.

— Зато с кольцом получилось бесподобно, — признал я.

— Повезло, — ответил он, — все совпало. И само кольцо, и то, что я сумел понять, как им пользоваться.

Я пробормотал:

— Найти бы такое кольцо, в котором остался бы прошлый хозяин… Гм, вообще-то те кольца все должны быть такими. Или же в конструкции заложена программа разрушения, если хозяин решит покончить самоубийством?..

— А зачем такое? — спросил он. — Я хоть и отвергнут церковью, но полностью согласен с нею, самоубийство — грех и, хуже того, преступление.

— Кто знает их мир, — ответил я. — Иногда убивают себя, чтобы сохранить свои тайны.

Он посмотрел на меня внимательно.

— Я о таком не подумал. Ваше Величество, вы знаете людей лучше, вот уж не поверил бы.

— Политик, — ответил я скромно, — и отец народа должен знать…

— …простой народ?

— Колдуны и мыслители, — пояснил я, — тоже народ. И тоже в чем-то простой, в чем-то сложный. Иногда убивают себя, чтобы сохранить тайны рода. Это тоже выше, чем такая мелочь, как жизнь.

Я все еще не предлагал ему сесть, а он не сказал, зачем притащился, словно у меня, кроме как поговорить на общие темы, и заняться нечем. Ощущение такое, что говорит чисто механически, постоянно к чему-то прислушиваясь, даже пару раз тревожно посмотрел в сторону окна, хотя через такое узкое протиснется разве что ворона.

— Или тайны рода? — повторил он. — Да, возможно…

— Видимо, — сказал я, — ты нашел кольцо, изготовленное для кого-то и еще чистое. Предполагаю, их изготавливали массово…