Единственная для первородного вампира - Алиса Буланова

нависая над ним. — Яна теперь принадлежит мне! Посмеешь коснуться её хоть пальцем, и в этом мире не останется даже воспоминания о тебе! Всё ясно?

— Да, ясно… — отвечает он, вжимаясь от страха в своё кресло.

— Вот и славно, — киваю я сам себе и разворачиваюсь к двери.

— Простите… — робко окликает меня Потёмкин.

— Ну, что ещё?! — бросаю я обернувшись.

— Наверное, я не должен спрашивать, но всё же… Что вы собираетесь делать с ней?

— Всё, что мне взбредёт в голову, — отвечаю насмешливо и замечаю ревность и злость в его взгляде.

Негодование вспыхивает внутри. Вот ведь подонок! На волосок от смерти, а всё ещё думает, что имеет на неё право. Кажется, он представляет большую угрозу, чем я думал. Надо бы приставить к Яне охрану.

Глава 12

За долгие годы сотрудничества люди перестали удивляться тому, что лаборатория работает с полудня и до самой ночи. Никто уже не задаёт вопросов. В том числе и о том, почему всё высшее руководство приезжает с проверками исключительно после захода солнца. Работники, охрана и линейные руководители из числа людей давно привыкли, хотя поначалу приходилось придумывать какие-то отговорки о часовых поясах партнёров и поставщиков оборудования. Что все эти люди думают на самом деле и насколько близки к правде, мне неизвестно. Так уж вышло, что за хорошую плату люди согласны выполнять какие угодно поручения. А уж если они сдобрены ложью о вкладе в медицину и спасение других людей, то в работниках просыпается особая самоотверженность.

Мы с Георгом возвращаемся в лабораторию, чтобы закончить текущую проверку и попрощаться. В целом, для инспекций у нас существует специальный отдел. Но когда ты надеваешь корону и максимально дистанцируешься от своего бизнеса, очень легко потерять представление о реальном положении дел. Именно поэтому мы и практикуем такие внеплановые визиты.

— Вы что, правда угрожали опекуну Яны? — спрашивает Георгий, когда мы покидаем здание филиала. — Не боитесь, что сделали только хуже?

Служебный автомобиль уже ждёт нас у входа. Я тяну ноздрями свежий, прохладный воздух. Ветер треплет мои волосы. Какая приятная сегодня погода. Жаль, что мы с Яной не встретимся.

— Этот гад может пренебречь моим предупреждением всего один раз, — отвечаю я, задумчиво глядя на залитую светом фонарей улицу. — Второго для него уже не будет. Как и всего остального.

— А что насчёт самой девчонки?

— Она уже совершеннолетняя, — произношу я, чувствуя в душе смутную тоску. — И как я понял по некоторым её репликам, Яна не собирается надолго оставаться в доме дяди. В любом случае я всего лишь хочу, чтобы она чувствовала себя в безопасности. Я вижу, что она всё ещё боится находиться в моей резиденции.

— Видимо, всё же прислушивается к инстинкту самосохранения, несмотря на свою рациональность, — усмехается Георгий.

— Одно другого не исключает, — отвечаю я равнодушно.

Чем больше проходит времени с момента нашего знакомства, тем больше я сожалею, что не могу быть рядом с Яной днём. Мне кажется, что я упускаю огромную часть её жизни. Мне интересно всегда ли она такая отстранённая и задумчивая, есть ли у неё друзья или возлюбленный. Яна кажется одинокой. Но не потому ли, что мне хочется видеть её такой? Не потому ли, что я пытаюсь уловить какое-то родство с ней?

Мы садимся в авто и отправляемся на Тверскую в концертный зал имени Чайковского. Сегодня матушка Георгия, графиня Аглая Бестужева, даёт благотворительный концерт. Как и я со своими когда-то, Георгий не ладит с родителями. Очень трудно сохранять близкие отношения на протяжении долгих веков. К тому же из-за бессмертия такие вещи, как уважение к старшим и преемственность поколений, утрачивают всякий смысл. И всё же я счёл нужным быть на мероприятии. Где, как не здесь, я смогу собрать последние слухи и сплетни и заручиться поддержкой знати. В условиях противостояния Демидову я должен держать ухо востро и укреплять отношения с союзниками.

— Ваше Сиятельство! — организатор концерта, князь Зарецкий, спешит нам навстречу. — Рад, что вы почтили нас своим присутствием.

— Вы же знаете, что мы давно дружны с семьёй Бестужевых, — отвечаю я со снисходительной улыбкой. — Я не мог не прийти.

— Понимаю-понимаю, — кивает князь. — Значит, слух о том, что вы рассорились с главами всех знатных домов лживы.

— Если говорить об этом, то, думаю, имеет место всего одна ссора, а, если быть точным, недопонимание, с графом Демидовым. Полагаю, от него и пошли слухи.

— Что ж, Алексей Игнатьич, тот ещё интриган. Стоит ли удивляться? Но вы должны знать, Ваше Сиятельство, что мы на вашей стороне и недопустим смуты.

Я только смиренно вздыхаю. Зная о связях Зарецкого с нынешним руководством страны, можно предположить, что защищает он вовсе не мои интересы. Ну, да ладно. Враг моего врага — мой союзник. Мы с Георгием проходим вслед за князем в нашу ложу. Я окидываю взглядом зал и замечаю Демидова. Он оборачивается, и наши глаза встречаются. Я вижу раздражение и беспокойство на его лице. Видимо, он не ожидал, что я приду. Тем лучше для меня.

В антракте мы с ним встречаемся в фойе. Он нехотя кланяется и спешит пройти мимо. Однако я окликаю его.

— Алексей Игнатьевич, как вам концерт? — спрашиваю я с холодной улыбкой.

— Всё не так печально, как могло быть, — отвечает тот небрежно. — Кажется, графиня наконец-то обзавелась учителями по вокалу.

— Сочту это за комплимент! — высокий голос Аглаи звучит за спиной графа, заставляя его вздрогнуть.

Он с неловким видом оборачивается и наспех начинает подбирать слова оправдания. Однако графиня не удостаивает его даже взглядом. Она подходит ко мне и делает реверанс. Я с каким-то ностальгическим чувством оглядываю её платье и рюшами с пышной юбкой. Слышал, что она пошла в оперные певицы исключительно из-за костюмов. Не знаю, так ли это, но ей явно идёт. Я в ответ киваю ей с улыбкой, а сам думаю, как бы было здорово увидеть Яну в таком платье.

— Позвольте выразить вам восхищение и благодарность за ваш талант.

— Полно, Ваше Сиятельство, не то я загоржусь, — смущённо отвечает Аглая, отводя взгляд. Она старше нас с Георгом, но выглядит совсем юной.

— Доброй ночи, графиня, — Георгий почтительно кланяется. При этом остаётся всё равно позади меня. Аглая бросает на него беглый взгляд и слегка склоняет голову. Кажется, совсем не рада сыну.

— Надеюсь, ты хорошо служишь Его Сиятельству, — произносит она строго. — Мы с отцом не потерпим, если ты задумаешь уронить репутацию нашей семьи!

— Не тревожьтесь, такого не случится, — отвечает Георгий, не поднимая глаз.

Графиня уходит, а