Твердая Надежда. Книга 1. Второе рождение. - Юрий Владимирович Деревянко

ней особенно тяжело. И хочется надеяться, что её опыт потребуется не скоро.

Короткий взгляд на часы. Скоро должен проснуться после наркоза новичок. Молодой парень, десантник. Доставлен самолётом из очередной горячей точки где-то на Ближнем Востоке. Военные любят хранить тайны, но кое-что им приходится сообщать. Парень подорвался на кустарной мине небывалой силы. Бронекостюм, рассчитанный на взрыв обычной противопехотной, спас его жизнь, но не спас ноги. С момента подрыва парень был без сознания, так что новость будет для него ужасна. Для таких в больнице и нужен психолог. На столе лежит планшет с его краткой характеристикой. Кажется - с ним будет тяжело.

Поднялся в палату. Его не стали помещать в отдельную. Соседи зачастую помогают больше, чем уговоры психолога. Ждать пришлось недолго. Веки дёрнулись и медленно поднялись.

– Где я? - спросил парень тихим хриплым голосом.

– Считай - уже дома.

– Почему?

– Потому что в следующий раз будешь внимательно смотреть под ноги. И не рассказывай тут сказки, что в шестом Ратнике плохо видно. Я в четвёртом два года отбегал - всё там отлично видно.

– Мать твою. Что произошло? Где пацаны?

– Пацаны в порядке. Если будешь вести себя прилично - через пару месяцев будешь снова с ними. Если захочешь.

– Мать твою. Док, мне нельзя пару месяцев. Мне бабки нужны. Я невесте обещал, что вернусь - дом купим. И свадьбу сыграем.

– Если любит - потерпит немного. Невеста военного должна уметь терпеть. А ты - уж тем более должен.

Он молчит. Может быть - обойдётся.

– Док, где дырка-то? Почему я ног не чую? Док?

– Вот ноги твои подремонтировать придётся. Главное - не дёргайся пока, чтобы швы не разошлись.

– Чего, сука, не дёргайся?! Что у меня с ногами, мать твою?!

Приходится вспомнить молодость:

– Смирно! Лежать!

Парень на секунду замирает.

– Какого, мать твою, хрена! Какой лежать?! Что у меня с ногами?!

– А если будешь выделываться, – замечает немолодой сосед, придерживаясь за костыль, – то ничего у тебя с ногами не будет. И ног самих не будет.

– Мать вашу! Где мои ноги?! – орёт парень, стараясь вырваться из ремней, держащих его пояс и руки. И тут приходит спасительная мысль.

– Зовите Надежду! Быстро!

– Какую, мать твою, надежду?! Ты у меня всю надежду отрезал, сука! Я до тебя доползу - пополам порву! Падла! Мать твою!

– Надя, здесь он! Помоги! Тебя он послушает! – кричит в коридоре медсестра.

Надежда вбегает и замирает в дверях.

– Что здесь происходит?!

– Сучка! Какого припёрлась?! На калеку поглазеть?!

– Ты? Калека? Не смеши меня, а то у меня батарейка лопнет.

– Слышь, ты, сука! Где ты тут смех нарыла?!

– А сейчас ты с меня посмеешься. Хочешь? Хочешь - тебе тут расскажут, как в прошлом году сюда обгоревший труп привезли?

– Нахрена мне твой труп?! Где мои ноги?!

– В жопе твои ноги, слюнтяй! – выдаёт Надежда то, чего никак от неё не ожидал. – А труп был мой! Я была обгоревшим трупом! Понял?!

Резко подойдя, она прижимает парня к кровати обеими руками и сильно сжимает его мускулистые плечи. Так, что он морщится от боли.

– Смотри на меня, сопляк! Из за ног он тут истерику устроил. Давно такую милаху не встречал? А от меня почти ничего не осталось! Слышишь? Ничего! Меня заново по винтику собрали, а теперь пол больницы за мной с цветами бегает! Усвоил, дурко?

– Как - собрали... – опешил парень так, что перестал дёргаться.

– Как куклу собрали - понял?! Мне теперь до конца жизни вместо шампусика солярку пить придётся! Вместо пироженки - редукторное масло! А ты за какие-то ноги разорался, сопляк!

– Ты что, мать твою - робот? Вы что мне тут - в утешители бота подсовываете?!

– Заткнись, дубина! В башке я всё ещё живая! Понял?! Только голова обгорелая жила, да сердечко стучало! И я не рыдаю, что жопа сгорела! Новую ещё лучше сделали!

– Что - в натуре?

– Нет, в одежде. В натуре я только купаюсь.

Парень молчит. Надежда выпрямляется и подмигивает:

– Вот придёт сюда знакомая татуировщица - она тебе ещё не такое расскажет. У неё рука железная, и половина башки. Довольна, как слон.

Парень поводит плечами и просит.

– Док, отстегни ремни. Жопу почесать. Она хоть цела?

Приходится заверить:

– Главное цело. Слегка поцарапано, но до свадьбы заживёт.

И уже не ему:

– Надь, спасибо тебе огромное. Дальше у нас мужской разговор.

– Ой, что бы вы, мужики, без нас делали? – усмехается Надежда через плечо, уходя.

– Вымерли бы, как мамонты, – соглашается немолодой пациент, закидывая непослушную ногу на кровать. Вот как тут не пожалеть, что скоро придётся Надюшу выписывать?

* * *

Захотелось выйти в город. Просто так. Не то, чтобы что-то нужно. Но с тех пор, как ноги стали слушаться - в больничном дворе уже тесно. Куда и зачем идти - ни малейшего понятия. Даже навигатор, загруженный в телефон и предлагающий кучу возможностей, ответа не даёт. Где пообедать, где выпить кофе, где подстричься... Зачем теперь это всё? Неподалёку есть антикафе. Всегда смешило это название. Ассоциировалось с туалетом. Пойти туда? А что надеть? Может быть - не стоило так уж отговаривать маму приехать, кое-что из старых вещей наверняка удалось бы натянуть. А пока есть только одежда для пробежек. Не надевать же - в самом деле - полицейский китель. Хоть медсестра и умудрилась его отчистить. Почти дочиста. Повертелась перед зеркалом в одежде для пробежек... И переоделась. В другой костюм.

Странное дело. Никогда не боялась ходить по городу, а тут вдруг заробела. Остановилась перед воротами и уставилась на них, будто известное животное шерстяной породы. Кто-то тронул за локоть.

– Подскажите - как пройти на остановку?

Обернулась. Спрашивает женщина лет шестидесяти. На открытой в навигаторе карте видны две синие отметки с силуэтом автобуса.

– Ммм... Вам нужно пойти налево, вдоль забора больницы, потом снова налево - и увидите остановку.

– Спасибо, милая. Хорошей тебе службы.

Проводила её взглядом, сохранила в навигаторе точку - чтобы на обратной дороге не заблудиться - и неторопливо пошла. Спешить некуда, разряжать батарею раньше времени - незачем. Навигатор показывает, что неподалёку какая-то вода. И верно - стоило обойти длинное белое здание - показалось небольшое озеро.