Терри Гудкайнд - Девятое Правило Волшебника

Когда Шота обратила внимание на Кару, ее лицо опасно напряглось.

— Ты сделала Самюэлю больно.

— Прости, — пожала плечами Кара, — я не хотела делать ему больно.

Шота недоверчиво вскинула бровь.

— Я хотела убить его, — добавила Кара.

Гнев Шоты испарился. За ослепительной улыбкой последовал взрыв хохота. Она покосилась на Ричарда, все еще улыбаясь.

— Она мне нравится. Можешь ее оставить.

Ричард вспомнил, что Кара однажды сказала ему то же самое насчет Кэлен.

— Шота, повторяю, нам надо поговорить.

Ее блестящие миндалевидные глаза глядели на него с любопытством:

— Так ты приехал с предложением стать моим любовником?

Ричард заметил среди деревьев Самюэля. Слуга наблюдал за ними, его глаза горели яростью.

— Ты же знаешь, что нет.

— Ах, — улыбка вернулась, — значит, ты хочешь сказать, что приехал, потому что тебе от меня что-то нужно. — Она поймала одну из развевающихся оборок своего платья. — Разве не так, Ричард?

Ричарду пришлось заставить себя не смотреть в ее бездонные глаза. Но было так тяжело отвести взгляд! Шота словно следила за его взглядом — и было сложно отводить глаза на посторонние предметы.

Кэлен однажды сказала Ричарду, что Шота его околдовывает и ничего не может с этим поделать — для нее это естественно.

Кэлен.

Мысль о ней встряхнула его разум.

— Кэлен исчезла.

Лоб Шоты слегка наморщился:

— Кто?

Ричард вздохнул.

— Послушай, творится что-то странное. Кэлен, моя жена…

— Жена! С каких это пор ты женат?

Ее лицо вспыхнуло. По тому, как внезапный гнев исказил ее черты и поднялась ложбинка в вырезе платья, Ричард понял, что она не изображала удивление. Она действительно не помнила Кэлен.

Ричард запустил пальцы в волосы, собираясь с мыслями, и начал заново.

— Шота, ты видела Кэлен несколько раз. Ты ее хорошо знаешь. Случилось нечто, что стерло всю память о ней. Никто ее не помнит, включая тебя, и…

— Кроме тебя? — недоверчиво спросила она. — Ты единственный ее помнишь?

— Это долгая история.

— Длина не сделает ее правдивой.

— Это правда, — настаивал Ричард. Он раздосадованно махнул рукой. — Ты была на нашей свадьбе и сделала ей подарок.

Она сложила руки на груди:

— Не припоминаю!

— Когда я приехал сюда впервые, ты схватила Кэлен и наслала на нее змей…

— Змеи, — улыбнулась Шота. — Ты говоришь, мне нравилась эта женщина, и в то же время утверждаешь, что я так несносно с ней обращалась?

— Не совсем так. Ты желала ей смерти.

Улыбка стала шире. Она снова положила руки ему на плечи:

— Не кажется ли тебе, Ричард, что это ужасно грубо?

Ричард взял ведьму за запястье и мягко отодвинул ее. Он знал, что если Шоту не остановить, она вскоре лишит его возможности думать.

— Конечно, мне так кажется. Помимо прочего, ты была против нашей свадьбы.

Шота провела красным лакированным ногтем по его груди и взглянула на него исподлобья.

— Что ж, возможно, у меня были свои причины.

— Да, ты не хотела, чтобы у нас родился ребенок. Ты сказала, что мы родим на свет чудовище, потому что от меня он унаследует дар, а благодаря Кэлен будет Исповедником.

— Исповедником! — Шота отступила на шаг, словно он вдруг обернулся ядовитой змеей. — Исповедник? Ты спятил?

— Шота…

— Исповедниц больше нет. Они все мертвы.

— Не совсем верно. Все, кроме Кэлен.

Она повернулась к Каре:

— У него жар или что похуже?

— Ну… в него попали стрелой. Он чуть не умер. Никки вылечила его, но он долго был без сознания.

Шота обличающе подняла палец, словно раскрыв ужасный заговор:

— Только не говори, что она использовала Магию Ущерба.

— Именно, — ответил Ричард за Кару, — и только поэтому смогла спасти мне жизнь.

Шота вернулась к нему на шаг.

— Использовала Магию Ущерба, — пробормотала ведьма и снова посмотрела на него. — Как она ее использовала — для какой цели?

— Чтобы уничтожить зазубренную стрелу, застрявшую в теле…

Шота махнула рукой, побуждая его продолжать:

— Она должна была сделать что-то еще.

— Она использовала Магию Ущерба, чтобы удалить всю кровь, скопившуюся в моей груди. Она сказала, что иначе нельзя было удалить ни стрелу, ни кровь. А если не трогать — я бы умер.

Шота повернулась к ним спиной и, упершись одной рукой в бедро, отошла на несколько шагов.

— Это весьма многое объясняет, — с безрадостным вздохом объявила она.

— Ты дала Кэлен кулон, — напомнил Ричард.

Шота, нахмурившись, оглянулась через плечо:

— Кулон? Что за кулон я могла ей дать? И почему, мой дорогой мальчик, ты думаешь, что я стала бы делать такие подарки твоей… любовнице?

— Жене, — поправил Ричард. — Вы с Кэлен разговаривали наедине — и нашли общий язык. Ты дала Кэлен кулон, чтобы мы с ней могли… ну, быть вместе. В нем была какая-то сила, препятствовавшая зачатию детей. Хотя я был не согласен с твоим видением будущего, нынешние события — война и все прочее, — заставили нас принять твой подарок и перемирие, с ним связанное.

— Не могу даже представить, как тебе могло прийти в голову, что я могла учудить такое. — Она снова посмотрела на Кару. — Ранение сопровождалось сильной лихорадкой?

Ричард мог подумать, что Шота издевается, но по выражению ее лица было видно, что она спрашивает всерьез.

— Нет, сильной не было, — нерешительно сказала Кара. — Только небольшой жар. Но он был очень близок к смерти и долго лежал в забытьи. Никки считает, что из-за этого все и случилось… — Кара, похоже, не слишком хотела говорить об этом той, кого считала потенциально опасной, но все-таки закончила фразу: — Она сказала, что это — помрачение рассудка.

Шота, сложив руки на груди, испустила тяжелый вздох и взяла Ричарда в прицел миндалевидных глаз.

— И что мне с тобой делать? — пробормотала она про себя.

— Когда я был здесь в последний раз, — сказал Ричард, — ты обещала, если я еще раз приеду в Предел Агаден, убить меня.

Шота не проявила никаких признаков смущения.

— Но вот не убила же! И зачем мне было говорить такие вещи?

— По-моему, ты основательно разозлилась, когда я отказался убить Кэлен и не позволил тебе сделать это. — Он кивнул в сторону перевала. — Я думал, ты решила сдержать слово и послала Самюэля осуществить угрозу.

Шота метнула острый взгляд на своего слугу. Тот сразу всполошился.

— Ты о чем? — нахмурившись, спросила она, снова посмотрев на Ричарда.

— Так ты утверждаешь, что не знала?

— Не знала чего?