Джон Толкиен - Две твердыни

— Ну почему именно я? — простонал Сэм. — Почему не старый Гэндальф или еще кто-нибудь? Почему теперь все легло на меня? Я же все перепутаю! Не пристало мне носить Кольцо и набиваться на первые роли.

«Но ведь ты не набиваешься, это судьба выдвигает тебя. Ты, конечно, не знаменитость и не важная особа, но, если сказать правду, ни Фродо, ни Бильбо тоже такими не были. Не они выбирали, а их…»

— Ну пусть. Решусь. Но ошибусь ведь. У Сэма Гэмджи голова не подходит для таких дел… Надо подумать. Если меня схватят прямо здесь или найдут господина Фродо и при нем Кольцо, то оно достанется Врагу. И это будет конец всего: и Лотлориэна, и Райвендела, и Хоббитшира, и всего света. Тянуть с решением нельзя, ибо это будет конец. Война началась. Очень похоже, что перевес в ней пока на стороне Врага. Значит, я должен либо сидеть тут и ждать, когда враги придут и убьют меня над телом моего господина и заберут Кольцо, либо взять Кольцо и идти с ним дальше. — Сэм глубоко вздохнул. — Выходит, я беру Кольцо.

Сэм снова склонился над Фродо, осторожным движением расстегнул ему воротник и просунул руку под куртку. Другой рукой поднял его голову, поцеловал холодный лоб и снял с шеи цепочку. Потом снова положил голову на землю. Спокойное лицо Фродо не дрогнуло, и это лучше всего убедило Сэма, что его хозяин на самом деле умер и уже не выполнит свое дело.

— Прощайте, любимый хозяин! — зашептал Сэм. — И простите своего Сэма. Я вернусь, если выполню задание… если смогу его выполнить! Тогда уже вас не покину. Спите спокойно, пока я не приду. Надеюсь, что сюда никакие твари больше не явятся. Если Владычица Галадриэль меня слышит и захочет выполнить мое желание, то оно у меня одно-единственное: чтобы я мог сюда вернуться и найти хозяина. Прощайте!

Наклонив голову, Сэм надел цепочку себе на шею. В первую минуту Кольцо пригнуло его к земле, будто на цепочке висел тяжелый камень. Но постепенно тяжесть уменьшалась, или у Сэма сил прибавлялось, и наконец он поднял голову, а потом с усилием встал на ноги и убедился, что может двигаться. Он еще раз вынул флакончик Галадриэли и посмотрел на хозяина: дар Владычицы эльфов светился мягким светом, как звезда в летнюю ночь, и в этом свете лицо Фродо озарилось сиянием; оно было бледным, словно он долго пробыл в темноте, но эта бледность облагораживала, делала его похожим на эльфа. Унося в сердце грустное утешение от последнего взгляда, Сэм спрятал флакон и направился в густеющий сумрак.

Идти до перевала было совсем недалеко. Туннель они преодолели, оставалось несколько сот шагов до темной щели в гребне. Тропа хорошо просматривалась, это была веками вытоптанная колея в камнях. Потом она сужалась и переходила в низкие ступени. Когда Сэм до них дошел, башня орков оказалась прямо над ним, грозная и черная, с одним единственным окном-глазом, которое горело красным светом. Он прошел в ее темной тени. Поднялся по ступеням и оказался на перевале.

«Решение окончательное», — повторял он мысленно, но совсем прогнать сомнения не мог. Он старался рассуждать, как умел, разумнее, но все, что он теперь делал, вызывало в нем какое-то внутреннее сопротивление.

— Может быть, я уже путаю? — пробормотал он. — Может, надо было поступить иначе?

Дойдя до верхней точки перевала, где справа и слева были каменные стены, хоббит посмотрел вперед, на дорогу в Край, который нельзя называть, а потом еще раз обернулся назад. Выход из туннеля казался маленьким темным пятном. Сэму показалось, что там на земле что-то светится, а может быть, это случайный свет попал в выступившие у него на глазах слезы, когда он смотрел на каменную высоту, где разбилась его жизнь.

— Хоть бы исполнилось мое единственное желание! — вздохнул он. — Если бы я смог вернуться и найти Фродо…

Потом он повернулся к ожидавшей его дороге и сделал вперед несколько шагов — самых трудных в его жизни.

Всего несколько шагов, — ну, еще совсем немного — и он больше никогда не увидит серую площадку над обрывом… Вдруг он остановился, как вкопанный, услышав совсем близко голоса и резкие крики. Орки! Крики, топот ног, хриплый вой раздавался впереди и сзади него. Отряд орков шел к перевалу из-за гребня, возможно, от скрытого за ним выхода из башни. Сэм быстро повернулся назад — и увидел факелы. Там орки выходили из туннеля. Значит, окно башни не было слепым. Это охота. Он понял, что погиб.

Факелы приближались быстро. Звенело оружие. Сейчас они подойдут и его схватят. Слишком долго он раздумывал, теперь все пропало. Как же теперь спастись самому и сохранить Кольцо? Кольцо!! Сэм не мог принять никакого сознательного решения, мысли улетучились; сам не зная как, он снял с шеи Кольцо на цепочке и взял его в руку. Тут же на перевале показались первые ряды орков. Тогда Сэм надел Кольцо.

Мир сразу изменился. В мозгу хоббита в одно мгновение пронеслись забытые мысли, которых хватило бы на час. Слух у него обострился, а зрение помутнело, но не так, как в пещере Шелобы. Все вокруг стало не темным, а расплывчатым. Он стоял в серой мгле, сам как камень, а Кольцо на пальце левой руки горело раскаленным золотом. Сэм чувствовал себя не невидимым, а непонятно и неприятно отстраненным. Он понял, что где-то насторожился ищущий его Глаз.

Услышал треск рассыпавшихся в прах камней, шелест воды в далекой долине Моргул и скрипучий скулеж несчастной Шелобы, натыкающейся вслепую на стены туннеля. До него доходили голоса из подвалов башни, выкрики выходящих из туннеля орков. А топот, крики, вой и лязг оружия тех, кто подходил из-за гор, стали вдруг такими громкими, что он чуть не оглох. Хоббит прижался к камням. Орки маршировали, как недавно призраки в Моргульской долине, — серые искаженные силуэты с бледными лохматыми факелами, они тоже казались привидениями. Когда они поравнялись с ним, Сэм вжался в скалу, мечтая о щели, в которую можно было бы забиться, и слушал, боясь, что уши лопнут.

Отряды встретились. Орки с криком бросились друг к другу. Может быть, Кольцо помогало понимать разные языки, а может быть, лишь читало мысли слуг своего создателя, но Сэм не только слышал, а и понимал их речь. Попав в такую близость от места, из которого оно происходило, Кольцо, по-видимому, входило в силу, но еще не могло придать храбрости тому, кто его надел. Поэтому Сэм мечтал лишь о том, чтобы спрятаться, затаиться и переждать, пока снова не настанет тишина и покой, и тревожно напрягал слух. Он не мог определить, с какого расстояния доходят голоса, которые он слышит, ему казалось, что голоса эти звучат у него в ушах.

— Хей, Горбак, чего тебе наверху понадобилось? Война надоела?

— Приказ, дурень. А ты почему здесь, Шаграт? Надоело сидеть в башне, погулять захотелось?