Леонида Подвойская - Тьма

Не дождавшись ответа, Максим посмотрел на нижнюю полку. Алёну уже сморил сон. Юноша замолчал и обиженно повернулся носом к стене. Ведь такие интересные догадки! Может, и правда весь этот спор добра и зла закономерно переносится туда, в космос? И чёрные дыры - сгустки зла? А сверхновые, выжигающие всё вокруг, значит, добро? Но они смертельны для нашей жизни, а для полевой - наоборот. Я же сам уже чувствовал… ладно. Он ещё почти машинально поправил какой-то язычок у храпуна в соседнем купе, и под проявившийся теперь в тишине перестук колёс тоже уснул.

Глава 35

Госпиталь, как любая воинская часть, был огорожен добротным забором с КПП, на котором дежурили матросы. Не доходя до проходной, Максим вдруг побледнел и сел на зелёную скамейку.

- Ты чувствуешь, что там? - прошептал он девушке.

- Нет… А что? - забеспокоилась Алёна.

- Не может быть. Эта боль. Эта безнадёга. И ненависть. Ко всем и всему. Неужели не чувствуешь?

- Нет… - вслушивалась в себя девушка. - Нет… Может, тебе кажется?

- Какое там… Просто обжигает. Даже в хосписе… Ладно. Пойдём.

Воспользовавшись своими возможностями, они прошли мимо дежурных и оказались в парке с выложенными плитками дорожками. Он ещё держался, но по краям, ближе к забору, начинал зарастать каким- то чертополохом. Было пустынно и просто неуютно. Всё ещё бледный Максим быстрым шагом, почти бегом направился к бледнеющему среди деревьев четырёхэтажному зданию. Оно тоже ещё "держалось". Фасад был недавно покрашен новой краской, но уж очень это походило на макияж старой поп-звезды. Издали и ничего, а вблизи всё равно отовсюду проглядывает дряхлость. Вот, даже двери. Или этот коридор. Вытоптанный паркет. Выкрашенные в гадкий зелёный цвет стены. Оббитые когда-то двери. Вот эта - к главврачу. Максим, не стучась, вошёл. Конечно, приёмная. Секретарша - прапорщик. На подлодке мичман и здесь - "мичманиха". Только разные обязанности. И толстый главврач - подполковник. Капитан второго ранга! Как командир подлодки.

- В чём дело? Почему без рапорта? Почему гражданские? Кто пропустил? - взвился хозяин кабинета. - Светлана Евгеньевна! Как это понимать?

- Не кричите, пожалуйста, - поморщился Максим. - Мы сейчас всё объясним.

- Ещё командовать здесь будете? Марш отсюда!

- Товарищ капитан…

- Я вам не товарищ. И не капитан! Сказано - убирайтесь! Сейчас наряд вызову! - потянулся к внутреннему телефону толстяк. Но схватившись, за сердце (ребята пока ничего такого с ним не делали!) сел в кресло.

- Ладно. Чем могу?

- Я… мы можем помочь. Вашим пациентам.

- Вот как? - усмехнулся главврач. - Помочь?

- Да, именно так, - подтвердил Максим.

- Так вы хоть представьтесь, новые светила. А то мы тут приотстали, в глуши.

- Да хватит вам здесь изголяться - потеряла терпение и девушка. Ведите к больным. Ну!

- Да подожди ты, Алёна. Понимаете, мы действительно кое-что можем. То, чего пока не может никто. Давайте попробуем. Убедитесь.

- И кто вас прислал сюда экспериментировать? Вот что, молодые люди. Здесь вам делать нечего. Поэтому, лучше без скандала, по добру - по здорову.

- Ты права. Действуй, - сдался Максим.

Алёна рванулась к столу, схватила главврача за лацканы и притянула толстую, налитую кровью физиономию к себе.

- Пошли к больным, - тихо сказала она, глядя в глаза своему оппоненту. - Ты будешь выполнять все наши приказания.

- Приказы - поправил Максим.

- Приказания, приказы, повеления, пожелания и просьбы. Мы здесь от…

- Министра обороны, - подсказал Максим.

- Министра обороны. Ты читал приказ.

Перемена в поведении хозяина кабинета была разительной. Он даже попытался втянуть свой живот и вытянуться по стойке смирно.

- Виноват, товарищи… не знаю, как обращаться. В приказе не указано. Надо было сразу его и предъявить. Вы должны сами понимать, что здесь никаких… А приказ… Всё, что от меня требуется. Разместить, конечно, найдём где. С питанием тоже проблем не будет. Кстати, чай, кофе? Светлана Евгеньевна! Кофе товарищам из Министерства! Я правда, так и не понял. Это что, типа инспекции? Я только в смысле, что…

Пока пили кофе, главврач (Станислав Егорович) поделился соответствующей информацией. Больных - сто двадцать. Из них тяжёлых пятьдесят четыре. В том числе очень тяжёлых - сорок два. На сегодняшний день. Но… всё стабильно. Кроме вновь поступающих. Иногда, в экстренных случаях. А так… инвалиды.

- Пойдёмте к вашим "очень тяжелым". Самым - встал Максим. - Только нам халаты. Мы, как видите эээ инкогнито. Вечером крутанёмся за вещами.

- Конечно - конечно, - согласился главврач, с новым подозрением приглядываясь к прикиду этих юнцов.

- Ты звонил в Министерство. Тебе подтвердили, - угадав его намерение, вновь заглянула в глаза толстяку Алёна.

- Они у нас по разным палатам. Поэтому я соберу врачей в ординаторской. Как вас представить?

- Не надо. Потом, с каждым. Где больше всего?

- Сегодня - в ожоговом отделении.

- А которые с облучением?

- Там и есть. Безнадёжно. Но хоть не так мучительно, как при обычных ожогах.

В ожоговом уже и Алёна прочувствовала - задохнулась от сопереживания чужой беды. Забинтованные от головы до ног люди стонали и выли, а выглядывающие из-под бинтов глаза, казалось, расплёскивали вокруг боль. Смрад отмирающей кожи смешивался с приторными запахами лекарств и мазей.

- Откуда же это…столько, - прошептал Максим, озираясь.

- Ну, это ещё немного. Для двух ЧП - немного, - уточнил заведующий отделением - высокий, худой, как жердь врач с бледным невозмутимым лицом. - И потом, лечатся то здесь месяцами. Вот и… накапливается.

- Понял. Который самый?

- Пойдёмте в реанимацию.

- Командир. В его самолёт въехали перед самым взлётом. Остальные выжили благодаря ему - успел ещё рампу опустить… А сам…

Но Максим, уже не слушая, протянул над несчастным руки, снимая поначалу боль.

- Вы можете пока идти, - стала выпроваживать заведующего Алёна.

- Но я… Я отвечаю за это отделение! За всех больных отвечаю.

- Идите, занимайтесь другими, - заглянула ему в глаза девушка. И тут же после его ухода, склонилась над вторым пострадавшим…

- Не успеем. Не успеем, понимаешь?

Они стояли на узком балкончике, жадно впитывая солнечные лучи. Максим чувствовал, что рядом остро нуждаются в помощи и другие, уже умирающие, что яд распада погибающих клеток вот-вот удушит этих ребят.

- Вот что! - решил он. - Сейчас пройдём по всем. Я буду их как-то, ну не знаю, чистить, что ли. А ты давай им силы. Чтобы боролись и дождались следующего эээ раунда.

- Берёшь боль на себя? Может, наоборот?