Джон Толкин - Властелин Колец

Хранители шагали по древней дороге, мощёной растрескавшимися, местами сдвинувшимися плитами; трещины в плитах и стыки между ними поросли вереском и колючим утесником, так что временами дорога сужалась до узкой тропки, но все ещё было заметно, что некогда это был основной тракт, ведший от Ворот к низинным землям Гномьего царства. Возле дороги то справа, то слева, виднелись разрушенные каменные сооружения и поросшие травой курганы, увенчанные тонкими берёзами или вздыхающими под ветром елями. Вскоре дорога круто свернула на восток, подведя Хранителей прямо к зелёному берегу Зеркального, там, где стояла одинокая колонна. Вершина её была разрушена.

— Это Даринский Столп! — воскликнул Гимли. — Я не могу пройти мимо, так и не взглянув на него!

— Тогда поспеши! — сказал Арагорн, оглядываясь на Ворота. — Солнце скроется рано. Возможно орки и не выйдут из пещер до глубоких сумерек, но к ночи нам надо быть уже далеко. Месяц совсем постарел, так что сегодня будет темно.

— Пойдём со мной, Фродо! — крикнул гном, спрыгивая с дороги. — Ты обязательно должен увидеть Келед-зарам.

И Гимли побежал по длинному, поросшему короткой травой склону, к озеру. Фродо побрёл за ним: несмотря на боль от раны и усталость: синяя неподвижная вода манила его. Следом за хозяином пошёл и Сэм.

Возле колонны Гимли задержался и, когда подошли хоббиты, сказал:

— Этот столп отмечает место, откуда Дарин впервые заглянул в Зеркальное.

На растрескавшейся, выветрелой колонне виднелись руны, но время заровняло надпись так, что она уже не поддавалась прочтению.

— Давайте заглянем в озеро и мы! — предложил Гимли.

Они склонились над тёмной водой. Сначала совсем ничего не было видно, потом в глубокой синеве медленно проступили отражения окружавших долину гор с возвышающимися над ними, как белые плюмажи, пиками, а выше них — небо с мерцающими блёстками звёзд, словно на дно озера просыпали горсть драгоценных камней, — хотя солнце ещё ярко светило над головами путников. Своих отражений они так и не разглядели.

— О, прекрасный и дивный Келед-зарам, — благоговеенно проговорил Гимли. — Здесь лежит Корона Дарина и ждет его пробуждения. Прощай!

Гном поклонился, отвернулся от озера и пошёл вместе с хоббитами обратно к дороге.

— Что ты там видел? — спросил Пин Сэма.

Но глубоко задумавшийся Сэм ничего не ответил.

Дорога свернула к югу и, быстро спускаясь, вывела путников из сжатой отрогами долины. Оказавшись немного ниже озера, они подошли к глубокому источнику, чистому, как хрусталь, через каменный край которого переливался поток и бежал, сверкая и бурля, по скалистому руслу с отвесными стенками.

— Это родник, дающий начало Серебрянке, — сказал Гимли. — Не пейте из него! Ключ холоден, как лед.

— Скоро он вбирает в себя воды других горных ручьёв и становится быстрой речкой, — добавил Арагорн. — Наш путь будет идти вдоль неё много миль, ибо я поведу вас дорогой, которую наметил Гэндальф. И для начала я надеюсь достигнуть вон тех лесов, где Серебрянка впадает в Великую Реку.

Хранители посмотрели в указанном направлении и увидели перед собой поток, который устремлялся вниз по долине и бежал по подгорной равнине все вперёд и дальше, пока не терялся в золотистой дымке.

— Там лежат леса Лотлориэна! — с радостным волнением подхватил Леголас. — Это самое прекрасное место из всех, где живёт мой народ. Нигде нет деревьев, подобных тем, что растут здесь, ибо осенью их листья не опадают, но становятся золотыми. И лишь весной, когда лопаются почки, опадают они, а на ветвях, одновременно с новыми листьями, распускаются золотисто-жёлтые цветы, и тогда пол лесных чертогов устлан золотом, и золотом крыты их своды, и серебряные колонны поддерживают их, ибо стволы покрыты гладкой серебристой корой. Так поют у нас в Лихолесье. Я был бы сердечно рад оказаться под сводами этого леса весной!

— Я буду сердечно рад оказаться под ними даже зимой, — сказал Арагорн. — Но до Золотых Лесов еще идти и идти. Поспешим!

Арагорн размашисто шагал вперед, и Сэм с Фродо начали отставать. Они ничего не ели с раннего утра. У Сэма от ссадины, оставленной ятаганом, поднялся жар и кружилась голова; а вместе с тем после жаркой Мории его прохватывала на ветру дрожь, даром что в небе сияло солнце. Фродо хрипло и часто дышал, каждый шаг давался ему всё с большим трудом.

Через полчаса, посмотрев назад и увидев, что хоббиты очень отстали, Леголас тревожно окликнул Арагорна. Тот обернулся и побежал к отставшим, позвав с собой Боромира. Остальные Хранители сразу остановились.

— Прости, Фродо! — сокрушённо воскликнул Арагорн. — Сегодня так много всего произошло и я так спешил увести вас от Мории, что совсем забыл, что ты ранен, и Сэм тоже. Ты должен был напомнить! Конечно же, мы просто обязаны были первым делом задержаться и перевязать ваши раны, даже если бы нас преследовали все орки Мории! Ну а теперь потерпите ещё немного. Впереди есть удобное для привала место, и там я сделаю всё, что смогу… Помоги, Боромир! Мы понесём их.

Вскоре путники увидели другой ручей, текущий с запада и со звонким журчанием впадавший в быструю Серебрянку. А потом они вместе с плеском переливались через обомшелый порог и ныряли в укромную лощину, которую обступили невысокие ели с опущенными лапами; её крутые склоны сплошь поросли душистым папоротником и черникой, а по ровному дну весело прыгали по блестящим голышам воды разросшегося потока. Здесь и устроили привал. Было уже три часа пополудни, а Хранители отошли от Ворот всего на несколько миль. Солнце начинало клониться к западу.

Пока Гимли с двумя молодыми хоббитами собирали сушняк, разводили костер и кипятили воду, Арагорн осматривал раны Сэма и Фродо. Ссадина Сэма была неглубокой, но выглядела скверно, и Арагорн с беспокойством склонился над ним. Однако осмотр его явно обрадовал:

— Тебе повезло! — сказал он Сэму. — Многие расплачивались гораздо серьёзней за своего первого убитого орка. Ты был ранен чистым клинком, а орки нередко мажут свои ятаганы очень сильными ядами. Эту-то ранку я быстро залечу. — Арагорн порылся в своей сумке и достал несколько засохших листьев. — Это листья ацеласа, которые я нарвал неподалёку от Заверти, — пояснил он. — Сухие, они действуют слабее, чем свежие, но твою-то ссадину, думаю, исцелят. Положи их в кипяток, а когда он остынет, промой рану, а я потом перевяжу. Ну, теперь твоя очередь, Фродо!

— Я в порядке, — объявил хоббит, не давая Арагорну снять с него плащ. — Я просто устал и очень проголодался. Отдых и еда меня полностью вылечат.