Игра в умолчания - Макс Мах

села в единственное в каюте кресло и спокойно посмотрела на Вильму.

– Сейчас узнаем. – Женщина чуть поклонилась и вышла из каюты.

«Не арестована, а задержана… И что все это значит?»

5. Двадцать восьмой день полузимника 1647 года

– К барышне не попасть. – Маршал оделся, поправил перевязь с мечом и, создав наконец плоть, превращавшую его в Ремта Сюртука, начал излагать результаты рекогносцировки. Виктор его не торопил, успев уже изучить непростой характер напарника, но Аде приходилось нелегко.

– Объяснитесь, пожалуйста, – попросила она, когда Ремт Сюртук возник из небытия и одарил присутствующих своей самой простецкой улыбкой.

– Да все просто, как два пальца… это самое. У них, сударыня, почитай, вся корма снизу доверху «паутиной Керчера»покрыта. Притом «рисовали» не абы как, а так, как положено, железом и кровью, почти как в замке вашего кузена, но работа новая, качественная. Я через такую сеть просочиться не могу, уж увольте.

– Это с какого же перепугу речную галеру станут «паутиной Керчера» защищать? – почесала кончик носа Адель.

– Ну, я могу измыслить как минимум два объяснения, – предложил Виктор, с сожалением принимая неприятные новости. – Или это личная ладья князя, или она перевозит нечто чрезвычайно ценное, к тому же имеются веские причины опасаться проникновения на борт духов и демонов, способных этой ценности повредить.

– Витиевато, но по смыслу верно, – кивнул маршал. – Ты упустил, однако, третью возможность.

– Какую?

– Когда обе причины действуют одновременно.

– Княжеская ладья и Тина в качестве главного приза?

– Или на борту есть кто‑то еще…

– Тоже верно, – согласился Виктор. – Так что, ничего?

– Ну, как сказать, – ухмыльнулся маршал. – Там, в кормовой каюте, видите ли, окошко прорублено. Переплет деревянный, частый, остекление – так себе: мат с золотой насечкой, но есть в узоре пара цветных стеклышек. Так вот, через рубиновое – вполне можно внутрь заглянуть.

– Так… – Виктор сообразил уже, что не все так плохо, как было первоначально доложено, и приготовился терпеливо выслушать подробности рекогносцировки.

– Каюта большая, в смысле просторная, обставлена, насколько могу судить, со вкусом. И живет в ней, представьте, наша девушка.

– Так.

– На ужин у нашей барышни сегодня был рис с изюмом, курагой и черносливом, медовые пряники и белое вино.

– Откуда известно, что оно белое? – поинтересовался Виктор. – Ты ведь через рубиновое стекло смотрел.

– А мне Тина сказала, мол, хорошее белое вино.

– Значит, вы смогли все‑таки поговорить? – подалась вперед Ада.

– Ну, где‑то так, – улыбнулся маршал. – Через окно, разумеется, но да – переговорили.

– Переходим к содержательной части доклада. – Виктор достал трубку и кисет, положил перед собой и выжидательно посмотрел на маршала. – Не тяни душу, Герт, сам ведь знаешь, как это на войне.

– Герт де Бройх умер, если ты не забыл.

– Но ты здесь, и ты скорее жив, чем мертв, пусть и несколько в другом смысле слова. А Тина там, на этой чертовой посудине, если ты не забыл.

– Не забыл, я просто не знаю, что делать.

– Вот и давай подумаем вместе. – Виктор отвел взгляд и стал развязывать кисет.

– Тина в цепях, и на горле у нее ошейник со «знаками судьбы». Серебряный ошейник.

– «Знаки судьбы»? – переспросила Ада. – Руны старой речи?

– Она действительно оборотень? – спросил маршал.

– С уверенностью не скажу. – Ада задумалась на мгновение и решительно дернула подбородком. – Но оборотни на Ладони Зар’ака определенно сказали, что их «просили» присмотреть за девочкой.

– Что значит «просили»? – спросил маршал.

– Они в подробности не входили, но мы ведь и не говорили на самом деле. Волки по‑другому общаются. Дали понять, так, наверное. Намекнули, что кто‑то их «попросил», то есть сделал предложение, от которого невозможно отказаться.

– А ведь я, кажется, знаю, кто этот кто. – Виктор набил трубку, но раскуривать ее не спешил. – Тина рассказывала… Судя по всему, за нами до самого замка де Койнера шел «Повелитель полуночи».

– Не шутишь? – нахмурился маршал.

– Да какие шутки! Я ведь тоже сначала подумал: не может быть. Так Тине и сказал. А теперь думаю, он. Он и в замке резню устроил, и Глиф нам о нем не зря рассказала. Предупреждала, получается.

– «Повелитель полуночи» с прошлого потопа не объявлялся, – возразила Ада.

– В «Славе и Власти» не объявлялся, это так, а частным образом, отчего бы и нет? Кто побожится, что нигде и никогда?

– На Северном Олфе места дикие, к востоку от Аля тоже… – как бы задумчиво произнес маршал.

– Ну что ж, примем в качестве рабочей гипотезы, что «Повелитель полуночи» неравнодушен к судьбе Тины, что это значит?

– Простые оборотни ему неинтересны, – пожала плечами Ада. – Он повелитель… Если это он.

– Мы предположили, что это он, – напомнил маршал.

– Тогда его могла бы заинтересовать девушка «чистых кровей», потомок старого рода, наследница утраченного дара…

– Не волк? – уточнил Виктор.

– Не лиса и не медведица, – подтвердила Ада.

– Да, я помню, – кивнул Виктор. – В старину встречались и другие.

– Ну, что‑то в этом роде.

– Хорошо, – прихлопнул по столу маршал. – Но откуда обо всем этом знают в Чеане и что им за дело до того, в кого она там может обращаться?

– Вообще‑то вообразить можно много чего, – покачал головой Виктор. – Но факт, что она им понадобилась, и мне не нравится то, какие формы принимает их интерес.

– Тогда перейдем к практическим выводам, – предложила Ада. – Ты, Виктор, на ладью попасть не можешь. Герт мог бы, но его удерживает «паутина». Значит, остаюсь одна я.

– И как ты собираешься попасть на «Копье»?

– Сойду в Савойе, обернусь и побегу берегом, так, чтобы все время быть впереди. Подходящей ночью доплыву до ладьи и пробью «паутину». Тогда в игру вступит Герт.

– А как я узнаю, что уже?

– И