Сергей Волков - Затворник

— Стреженск далеко, да… — загудел было с места Скала, но тут же его оборвала Стройна.

— Молчи, боярин! Совет для тебе закончен, встань и выйди вон! Бобр! Возьми двух отроков, и проводи боярина в покои. Да смотри, чтобы они с тем, первым, не сцепились за дверями!

Скала не стал дожидаться, пока его возьмут под стражу, встал, и двинулся вслед за Коршуном. В дверях великан остановился, и в пол-оборота поглядев на Стройну со Смирнонравом, на Волкодава, на Месяца, и Рассветника, которого уже успел приметить, прорычал:

— Стреженск далеко, но руки у него длинные! Мало вас при Светлом поучили, не пришлось бы переучивать!

И вышел, наклонившись в слишком низком проеме дверей. За ним последовали Бобр и стража.

Вокодав взял слово, и заговорил:

— Мореход прав, тут спорить не о чем. Сейчас нам надо ыкунов бояться, их отобьем — тогда уже можно будет бояться великого князя. А если ыкуны поснимают с нас головы, то и князь нам не страшен.

— Что предлагаешь? — спросила Стройна.

— Послать в Честов гонцов. И не к воеводе, а прямо к большим боярам. Сообщить все, как есть. и просить помощи.

Месяц попросил слова.

— Позвольте тогда отправить в Храбров послом Тура! Он только что оттуда и много там жил, у него в Храброве и родня, и много знакомых среди больших бояр. Никто в этом собрании не знает тамошних людей, и всего положения, так, как он.

Горох встал и поклонился совету.

— Добро. — сказала княгиня — Пусть поезжает сегодня же.

— И в Пятиградье пошлем людей — сказал с места Смирнонрав — Там Затворника и позорные годы тоже хорошо помнят. Едва мы там появились, и сказали, куда идем — к нам сразу присоединилось полсотни людей, а ведь мы не с тем шли, чтобы там набирать подмогу, и не задерживались. а если напрямую объявим, кто здесь объявились, в Степном уделе, и попросим помощи, то еще больше придут. Надо к уннаяка послать.

— И про наших не забывай, светлый князь! — сказал, поднявшись, тот верхнесольский боярин, что помогал Рассветнику удержать Коршуна — наши тоже здесь есть, а будет от вас зов, и будет срок — так еще соберутся!

Поднял руку Волкодав и заговорил с места:

— Это все хорошо. Пусть все так — будет нам подкрепление и из Честова, и из Пятиградья, и от верхнесольцев. Дождемся и Кречета с его стреженцами. Но когда, господа совет? До Честова далеко, до Пятиградья — того больше. Многие недели пройдут, пока гонцы туда доскачут, пока там люди расшевелятся, соберутся в дорогу, пока выберут, кому быть вожаками, а только тогда — в поход, это тоже время, и немалое — а наши дни посчитаны по пальцам! А ыканцы уже под Черновым Городищем, в переходе от наших пригородов…

— Что предлагаешь? — спросила княгиня.

— А вот, что: Первое наше дело — собирать войска в Струге, откуда можем, и готовить город к обороне, это понятно. Второе дело — задержать приход табунщиков к городу. Если сама Каиль уже пала, то города между Каилью и Каяло-Брежицком степняков тем более надолго не задержат. Надо нам выходить в поле. Но не как вышел Мудрый — явно, большим войском, а тайно, и малым полком. Людей взять поменьше, но самых отчаянных, а коней — побольше и самых резвых, чтобы мы, как ыканцы, могли ударить, и тут же унестись. Нападать на их легкие отряды, на разведку, на охранения. Ударили — и отошли подальше. Если удастся в лагере под каким-нибудь городом ыкунов застать — опять же в их лагере навести шороху. Но опять же — навести, и уйти, пока степняки не хватятся. Так можем их сильно задержать. Была бы удача.

Совет затих. Бояре думали, кто-то перешептывался вполголоса.

— Что скажете, господа? — спросила Стройна — Воевода дело говорит?

— Дело. — ответил Смрнонрав.

— Дело, светлая княгиня! — ответил Месяц, вскочив с места, и не дождавшись разрешения говорить — Кочевникам только и надо, чтобы мы сидели взаперти, как медведи по своим логовищам. Так им нас травить куда как удобно, каждого из берлоги вынимать поодиночке! Они думают, что всех до одного воинов в краю перебили, а кого не убили, того запугали до смерти. Им и в голову не придет, что мы теперь решимся выйти в поле.

— Ыкунам, может, и не придет в голову ждать от нас нападения. — сказал, дождавшись слова, один из бояр со стороны Морехода — А злыдни? Если они, и правда, те самые злыдни, то с ними как быть? От них, наверное, так просто не спрячешься, и не убежишь?

Поднялся Рассветник.

— Говори! — сказал князь. — Только подожди, не все в совете тебя знают! — сказал Смирнонрав, и встав, продолжил — Господа! Кто со мной пришел из Засемьдырска, те этого человека знают, знают и его учителя, Старшего! А кто не знает, тот будет знать: это Старший, а ни кто иной, в день, когда закончились Позорные Годы, спустился в Стреженске в логово Ясноока, сразился с ним и победил! Ни мой отец, князь Светлый, ни Лев, а именно Старший — мудрец с Белой Горы! Я при этом не был, но все доподлинно знаю, готов в этом поклясться! А кто не верит моему слову, то на Струге есть целых два человека, которые все видели своими глазами, потому что сами, со Страшим и с отцом, спускались в нору затворника! Оба — дружинники Светлого и Льва. Жаль, обоих пришлось вывести. Велеть позвать их обратно, чтобы они перед всеми вами подтвердили мои слова? Что скажете?

Звать свидетелей не потребовал никто. Люди по всем сторон кивали головами, и говорили, что свидетели к слову Смирнонава не прибавят правды.

— Одного твоего слова нам хватит! Ничего больше не надо! — сказал во всеуслышание Волкодав — Так, бояре?

— Так, воевода! — прокричал Мореход среди общего гула — Так, светлый князь!

— Кому нам и верить, как не тебе, князь! — крикнул Месяц.

— Так! Так! — кричали все.

Смирнонрав поднял правую руку, призывая к тишине:

— А раз так, господа, раз верите мне, то верьте и этому человеку! Говори, Рассветник!

— Добрые люди! — заговорил витязь — То, что ыкунов на Каяло-Брежицк ведут злыдни — это правда. В этом давно нет сомнений. То, что от них не так просто спрятаться — тоже правда, так и есть! Их колдовской взгляд много видит — но не все. И укрыться от него тоже можно. И если решите идти в поле, то я сам с вами пойду, и во всем, чем смогу, буду помогать. Перехитрим их как-нибудь. Злыдни и их хозяин, кто бы он ни был, будут нам тьмой застилать глаза, а мы их будем белым светом слепить! А если удастся обмануть самих мар, то ыкунов тем более обманем! Я так считаю, они сейчас собственной головой совсем не думают, а полагаются только на своих полководцев, на их хитрость и власть. И в этом — их слабость, а наша большая сила и надежда. Думаю, сможем с ними справиться. Надо попробовать.

Рассветник сел на место.