Джон Толкиен - Толкиен - Две твердыни

И прислушался. Орки из перехода и эти, с башни, завидели друг друга — шум и гам удвоились. Он отчетливо слышал тех и других и понимал их речь. То ли, надевши Кольцо, начинаешь понимать все языки, то ли язык рабов Саурона, его изготовителя, — словом, все было понятно, он как бы сам себе переводил. Видно, мощь Кольца возросла стократ неподалеку от горнила, где оно было отковано; но уж чего-чего, а мужества оно не придавало — Сэм думал лишь о том, где бы спрятаться и переждать суматоху, а пока напряженно вслушивался. Где орки встретились, этого он не знал, но говорили точно у него под ухом.

— Видали? Горбаг! Чего это ты приперся — воевать надоело?

— Приказ, мордоплюй! Ты-то, Шаграт, зачем задницу приволок? Повоевать захотелось?

— Здесь я приказываю, я здесь начальник, а ты придержи язык. Чего нашли?

— Ни хрена.

— Гей! Гой! Эге-гей! — Галдеж перебил начальственную беседу. Нижние орки что-то обнаружили и забегали. Подбегали остальные.

— Го-го-го! Тут что-то валяется прям на дороге. Лазутчик, лазутчик! — Сипло завизжали рога, все перекрикивали друг друга.

В холодном ужасе Сэм очнулся от напавшей на него трусости. Нашли хозяина, гады. Что они с ним сделают? Слыхивал он такие рассказы, что аж кровь замерзала в жилах. Ну нет — он вскочил на ноги. Пропадай все пропадом, грош цена всем его доводам; сомненья и страхи как рукой сняло. Он твердо понял, где его место: рядом с хозяином, живым или мертвым, а почему да зачем — неважно. И он сбежал по лестнице и помчался тропою к Фродо.

«Сколько их там? — думал он. — Из башни тридцать-сорок, не меньше, да снизу столько же, а то и побольше. И сколько ж я их успею перебить? Голубой клинок они заметят и раньше ли, позже ли одолеют меня. Хорошо бы когда-нибудь сложили песню: «Как Сэммиум погиб на перевале, защищая тело хозяина». Да нет, какая песня. Кольцо найдется, и песен больше не будет. Что ж, нет так нет, а мое место — возле господина Фродо. Должны они это понять — и Элронд, и Совет, и все они, великие и мудрые: просчитались они. Из меня Хранителя не выйдет — я только вместе с господином Фродо».

Что-то орков не видать в этой мути. Прежде он как-то перемогался, а теперь вдруг разом устал так, что впору копыта отбрасывать. Не бежит, а еле тащится, и тропе конца нет. Да куда же они все подевались — вот проклятый туман!

Ага, вон они! Еще далеко, ух ты, как далеко. Столпились, а некоторые рыщут кругом, следы вынюхивают. Он силился побежать.

— Ну давай, давай, Сэм! — торопил он себя. — А то опять прохлопаешь, что тогда? — Он нащупал рукоять меча. Сейчас он его выдернет из ножен и…

Дико загалдели, заржали, загоготали, поднимая тело с земли:

— Раз-два, взяли! Эй ты, рыло! Оп! Оп!

И начальственный окрик:

— Шагом марш, поровнее! Напрямую к Нижним Воротам! Сегодня Она, похоже, не вылезет. — И целая свора сорвалась с места. Четверо посредине несли тело на плечах. — Го-гой!

Всё: убежали, унесли тело Фродо, теперь уж их не догнать; но он не останавливался. Орки исчезли в проходе: четверка с телом впереди, задние устроили толчею. Сэм подоспел — и обнажил меч, полыхнувший голубым пламенем, но его никто не заметил, и последний орк скрылся в зияющей дыре.

Он постоял, держась за сердце, и немного отдышался. Потом отер рукавом с лица копоть, пот и слезы.

— Гадина проклятая! — сказал он и нырнул в смрадную темноту.

Теперь темнота была не такая черная: просто он из туманной мглы окунулся в густой туман. Усталость его возрастала, но и упорства прибавилось. Вроде бы и невдалеке плясали огоньки факелов, но, как он ни спешил, догнать их не удавалось. Орки — ходоки быстрые, а уж этот-то переход они знали назубок: как ни страшились они Шелоб, а иного пути, кроме самых окольных и запретных, от Мертвой Крепости до сторожевой башни не было. Когда проделали главный проход и зачем вырубили тот круглый отсек, где Она облюбовала берлогу, — этого никто не знал, но обходных туннельчиков наделали видимо-невидимо: бегать-то мимо Шелоб приходилось по сто раз на дню. Нынче бежать было недалеко — потайным боковым ходом к подбашенной скале. Полные злорадного ликования — не без добычи! — на бегу они чисто по-оркски орали и переругивались. Сэм слышал их грубые голоса, точно ржавый скрежет в мертвенном воздухе: громче и ближе всех говорили между собой два вожака, замыкавшие шествие.

— Унял бы ты своих долбаков, Шаграт, — буркнул один. — Вот щас Шелоб как выскочит!

— Не воняй, Горбаг! Твои не меньше галдят! — огрызнулся другой. — Дай ребятам подурачиться. Шелоб нынче квелая, авось не выскочит. На гвоздь Она, что ли, напоролась, не знаю, и утешать не побегу. Видал, как все запакощено аж до поганой Ее берлоги? Да коли сто раз сошло, сойдет и в сто первый, пусть их поржут. Опять же везуха: в Лугбурзе будут довольны.

— Сказанул: в Лугбурзе! С чего бы это: подумаешь, какой-то эльфийский недомерок. Особо опасный, что ль?

— Не знаю, глазами поглядеть надо.

— А-а-а! Сам, стало быть, не знаешь, в чем дело, из-за чего сыр-бор? Ну да, у них там наверху все тайны да секреты, где нам, дуракам. А я тебе по секрету вот что скажу: на самом верху те же портачи сидят, даже еще хуже.

— Ч-ш, Горбаг! — Шаграт так понизил голос, что и болезненно чуткий слух Сэма едва улавливал слова. — Портачи-то они портачи, а глаза и уши у них повсюду, и мои огольцы всегда на стреме, было б что доносить. А они там сротозейничали, это точно. Недаром назгулы, сам говоришь, места себе не находят, в Лугбурзе тоже переполох. Что-то у них чуть не сорвалось.

— Чуть не сорвалось, говоришь? — хохотнул Горбаг.

— Ладно, ладно, — сказал Шаграт, — поговорим потом. Тут щас будет один закоулок: парни пусть идут, а мы присядем потолкуем.

Факелы куда-то поисчезали. Прокатился гул, раздался глухой удар. Сэм подбежал — оказалось, орки ушли тупиковым проходом.

Его загораживал огромный камень, но они как-то, видать, его отодвинули и задвинули: голоса их доносились с той стороны. Орки убегали в каменную глубь, к своей башне, — и уносили на поругание тело Фродо, а Сэм, хоть ты тресни, не мог даже следовать за ними. Он потыкался в каменную глыбу, попробовал ворохнуть ее, кидался на нее всем телом, но она не поддавалась. И снова, вроде бы совсем неподалеку, послышались голоса вожаков, и он навострил уши: вдруг что-нибудь разузнает? Кстати, же, Горбаг, должно быть, снизу, из Минас-Моргула, будет выходить, а он и прошмыгнет.

— Не-а, не знаю, — сказал голос Горбага. — Обычно-то приказы поступают быстрей, чем птица долетит. А как — не знаю, да лишнего и не надо знать. Бррр! С этими назгулами не захочешь, а обделаешься. Глянут на тебя — будто шкуру сдирают: раз-два, и отправят освежеванного вялиться на том свету. А Самому они лучше братьев родных, так что терпи да молчи в тряпочку. Нет, я тебе скажу, в крепости служить — не шутка.