Ольга Романовская - Букет полыни

Опустошённая виконтесса заснула, уткнувшись носом в плечо герцога, но проснулась раньше него. Глянула на спящего Лагиша и, вскочив, принялась одеваться.

Растрёпанная, прижимая к себе остатки наряда, Стефания пробралась к себе и юркнула в постель, моля бога, чтобы горничная не догадалась о ночной отлучке. Сон, разумеется, не шёл, зато у виконтессы было время для того, чтобы немного успокоиться и выработать стратегию поведения.

Ничего не было, абсолютно ничего! Минутная слабость, о которой виконтесса теперь сожалела. Она решила потерпеть неделю, чтобы не вызывать кривотолков, и вернуться в Каварду. И если Стефания позволит кому-то целовать себя, то только Ивару. Она заберёт кольцо, вернёт маркизу и объяснит, что пока не станет его носить, найдёт слова, чтобы не обидеть. А весной, весной от помутнения рассудка не останется следа, и либо любовь к Ивару вернётся, либо она возвратит ему слово и постарается не встать на пути семьи Дартуа.

Когда в спальню заглянула горничная, Стефания притворилась спящей и разыграла пробуждение. Служанка, кажется, ни о чём не догадывалась, только попеняла госпоже, что та мучилась сама, расшнуровывая корсет, а не позвала её. Виконтесса не удостоила её ответом и велела сделать успокаивающую ванну.

К завтраку Стефания вышла с маской спокойствия на лице, хотя и не смогла заставить себя улыбнуться Ивару. Тот сразу заметил, что на ней нет кольца. Виконтесса коротко пояснила, что временно отдала его на хранение герцогу:

- Помолвка неофициальная, милорд, поэтому я решила: так лучше.

Маркиз попробовал спорить - Лагиш удержал его:

- Миледи абсолютно права: это не тот случай, когда следует носить такие говорящие кольца. Когда сделаешь всё по правилам, сможешь чего-то требовать.

Ивар что-то недовольно пробурчал в ответ, пообещав переубедить Стефанию.

За весь завтрак виконтесса ни разу не взглянула на герцога и едва перемолвилась с ним парой слов. На его просьбу задержаться, она ответила вежливым отказом, выдумав несуществующее срочное дело.

Всю неделю Стефания старалась держаться ближе к Ивару, гуляла с ним, ездила на прогулки, а когда он уезжал по делам, запиралась у себя, ссылаясь на женские недомогания.

Как-то раз Лагишу удалось подловить её после обеда, но виконтесса, как девочка, убежала. Лагиша, впрочем, это не остановило, и неприятный разговор состоялся.

- Миледи, что с вами происходит? Совсем недавно вы вели себя иначе, - подпирая плечом косяк двери, герцог с укором смотрел на стоявшую к нему спиной, у окна, Стефанию.

- Ничего, просто Ваша светлость проявляет ко мне слишком много внимания. Поверьте, я польщена, но не желаю быть очередным развлечением, - виконтесса старалась говорить спокойно, медленно, радуясь, что не видит его лица. - Я невеста вашего сына, и то, чего вы желаете, противоречит законам божьим.

- Значит, вы, миледи, этого не хотите? - с сомнением переспросил Лагиш.

- Я не продажная женщина, даже если один раз оступилась. Прошу, оставьте меня в покое, Ваша светлость.

Герцог ушёл, ничего не ответив, а виконтесса ещё долго стояла у окна, глядя на полоску моря.

Свиток 22

Стефания только и делала, что думала, и горько улыбалась насмешке господа, пославшего вместо одного двоих мужчин. Хлоя, наверное, посмеялась бы над ней, игриво шепнув, что много - всегда лучше, чем ничего, но виконтесса смотрела вещи в ином свете.

Она думала о герцоге, вспоминала ту ночь и корила себя за то, что пришла к нему. Не выдержав, даже сходила на исповедь, пытаясь облегчить совесть. Грех был неоспорим, это признал и священник: Стефания изменила жениху с его отцом, позволила плоти воцарить над разумом, легла с мужчиной, не будучи связана с ним узами брака, более того соблазнила его. Не веди виконтесса себя так бесстыдно, ничего бы не произошло. Видимо, обе сестры Эверин - шлюхи, потому что она, Стефания, теперь тоже шлюха. Ей надлежало блюсти честь, свою и Ивара, готовиться к свадьбе, а не изгибаться в руках герцога в день помолвки, вытворяя непотребства.

При мысли о том, что она наговорила Лагишу в постели, разоткровенничавшаяся от его ласк, том, как она кричала, будто мартовская кошка, щёки неизменно наливались краской. Радовало, что герцог оказался благороден и после короткого разговора в её спальне не пытался напоминать о той ночи.

Стефания молилась, укрепляла дух беседой со священником, узнав, что маркиз надолго уезжает, с энтузиазмом занялась сборами его в дорогу. Но стоило забыться, как в ушах звучал низкий бархатный голос, а губы вспоминали вкус поцелуев.

Она вновь носила кольцо с маками, стараясь чаще смотреть на него. Размышляя, решила, что Ивар лучше неизвестности. Кем Стефания может стать - любовницей на пару месяцев? А потом несмываемое пятно на всю жизнь, даже в Лагише её будут обходить стороной. И в Ородонию никогда не вернуться: королева ясно дала понять, что содержанке там не место. Но кто ж возьмёт женщину, родившую вне брака, и открыто спящую с мужчинами без заключения брачного союза? А ведь виконтесса может и понести от Лагиша… Повезёт, если тот выдаст её замуж, а если нет - то дальше путь по наклонной… И Августе нечего и надеяться на хорошего жениха: дочь шлюхи - тоже шлюха.

Нет, лучше маркиз. Пусть чувства к нему остыли, превратились в дружеские, зато Ивар любит её, пошёл ради неё наперекор отцу, долгу, традициям и здравому смыслу. Да и если сравнивать с Ноэлем Сибелгом - небо и земля. Маркиз никогда не ударит женщину, дважды спасал Стефанию, помогал при дворе и здесь, в Лагише, стремиться защитить от невзгод. Он хорош собой, благороден, честен, именит (даже граф Амати позавидует роду Дартуа), привязан к ней, верен…Любовь Ивара выдержала испытанием временем и жизненными невгодами. Ей непротивны его общество, прикосновения, а постель… Близость создана в первую очередь для удолетворения нужд и удовольствия мужчин - таков занон божий. Но ведь и Стефания не обделена ею, пусть и не получает постоянно. А то, что Ивар слишком горяч, лишь свидетельствует о желанности женщины, с которой он делит ложе. Многие жёны бы позавидовали.

Чувства… Чувства забываются, а жизнь остаётся. И, как бы Стефания ни упрекала Хлою, та поступала мудро: не раздумывая, вышла замуж за любящего мужчину, а удовлетворения добивалась с любовниками, не афишируя их наличие. Исключение - король, но там она стала фавориткой, а не подстилкой. Здесь же виконтесса сомневалась, что представляет какую-то ценность. Юное тело, зрелый мужчина… Банально.

Не хотелось совершить ошибку, отказаться от шанса, подаренного судьбой. И шанс этот Ивар Дартуа. А его отец…Будь она младше, поверила бы в сказку, но у неё уже дочь и неустроенная судьба с домокловым мечом совершённого убийства и любовницы принца.