Елена Хаецкая - Сага о Хелоте из Лангедока

– Харрыы...

– Добивай же его! – закричал Морган, срывая голос, и закашлялся, поперхнувшись вином.

Солдат размахнулся и нанес умирающему троллю последний удар.

Шатаясь, Морган встал на барабане и погрозил Серебряному Лесу флягой:

– Я до всех вас доберусь! До всех! Он покачнулся, и Алькасар протянул ему руку,' на которую Морган машинально оперся. Мгновение он смотрел в лицо сарацину, потом вдруг задергал ртом и отвернулся.

– Ваша милость! – завопил совсем рядом какой-то солдат, и Морган, снова усевшись, повернулся в его сторону. Сейчас странствующий маг был похож на короля, восседающего на троне.

– Ваша милость! Мы поймали их лазутчика! – кричал солдат, проталкиваясь к Моргану. Он тащил за собой существо, которое достигало ему до пояса.

Морган приосанился. Существо швырнули ему в ноги, не слишком беспокоясь о том, чтобы не повредить пленника: знали, что всякая тварь в Серебряном Лесу обречена на уничтожение. Это был, вероятно, тролль, но очень странный: покрытый крупной зеленой чешуей, с круглыми желтыми глазами и кругленькими ушками, плотно прилегающими к голове, он, однако, имел ярко выраженные человеческие черты – нос с широкими ноздрями, выпяченные губы. Руки и ноги у него были трехпалыми.

– Ты кто, урод? – высокомерно спросил Морган. – Я тебя не помню.

– Я Болотный Морок, – сообщило существо, стоя на коленях. – Почему ты должен помнить меня, дакини? Я редко выхожу из своего болота.

– Я помню всех, ибо я Морган Мэган, создатель этого мира.

Болотный Морок подскочил, воздел к небу руки и бросился к Моргану. Двое солдат накинулись на существо и повалили его на землю, заподозрив в террористических намерениях, однако маленький тролль не сопротивлялся. Лежа лицом вниз, прижатый угловатым коленом наемника к земле, он придушенно кричал:

– Создатель! Создатель! Верую в тебя! Творец! Благодетель! Отец! Ура!

– Отпустите его, – брезгливо произнес Морган. – Я хочу его допросить.

Солдаты выпустили Морока, и тот поднялся, не пытаясь даже отряхнуть колени.

– Так кто ты, говоришь? – спросил Морган Мэган, и существо с готовностью повторило:

– Я Болотный Морок, о создатель, но мое настоящее имя – Хроальмунд Зеленый.

– Почему ты упорно именуешь меня создателем, Урод?

– Не урод, о господин, а Хроальмунд. Ты меня создал, я твое творение и преклоняюсь перед совершенством твоей мысли!

– Не создавал я тебя! – сказал Морган и закашлялся. Алькасар услужливо похлопал его по спине.

– Нет, о господин, именно ты и никто иной создал меня. Я вышел, да будет позволено сказать, из твоего похмелья. Ибо лежал ты как-то раз посреди болота, страдая от последствий этого неблагодарного и гнусного напитка, и чудилось тебе неизвестно что. И вдруг в великой милости и возвышенной мудрости своей восстал ты из болотной жижи и произнес слово творения. И сказал ты, – вещало маленькое существо, покрытое зеленой чешуей, – «Да будут все те твари, что мнятся мне, реальностью!» И стали мы реальностью, создатель. Так было, – заключил Хроальмунд Зеленый.

– Иисусе, – простонал Морган, – это же надо было так напиться... до зеленых чертиков...

– Воистину это так, – напыщенно произнес Хроальмунд. – Потому и взял я, ничтожный, на себя смелость именовать тебя создателем и лобызать землю, которую ты, о господин, попираешь своими ногами...

Морган Мэган недобро хмыкнул:

– Создатель, говоришь? Лобызаешь землю, значит?

Хроальмунд с готовностью кивнул:

– И счастлив выполнить любое твое повеление.

– Хорошо. Тогда встань-ка здесь, – Морган показал рукой, – и не шевелись.

Болотный Морок повиновался. Он вытянулся в струнку, поднял голову и застыл, с восторгом созерцая лик своего создателя. Морган хмыкнул и повернулся к солдату с Моргенштерном:

– А ну-ка врежь по этой нелюди. Солдат нерешительно покосился на Хроальмунда.

– Не бойся, – засмеялся Морган, – это не опасно. Если я создал его с похмелья, то никакой силы в нем нет. Сам знаешь, что бывает, когда накануне перебрал.

Солдат крякнул и взметнул в воздух страшное оружие. Но ударить по Болотному Мороку не успел – Хроальмунд, испустив сдавленный вопль ужаса, отскочил в сторону.

– Создатель! – закричал он. – Я твой верный слуга! За что же ты убиваешь меня?

– За что? – заревел Морган. – Я уничтожу вас всех! Я вас ненавижу! И тебя, мое похмелье, ненавижу! – Он перевел бешеный взгляд на стоящих рядом солдат. – Что вы уставились? Бейте его! Убейте же эту тварь!

Несколько солдат поспешно ринулись выполнять приказание. Хроальмунд заверещал и бросился бежать. Почти сразу же его схватили и потащили назад, упирающегося и визжащего. Неожиданно Алькасар оттолкнул наемника, который держал Морока, и крепко сжал трехпалую влажную руку.

– Перестаньте, – сказал он негромко, но так внушительно, что его низкий голос услышали почти все. – Вы решили его убить. Зачем лишние страдания? Морган, зачем издеваешься?

Перекосив мокрый рот, Морган в упор смотрел на сарацина несколько секунд, потом сделал еще несколько глотков из фляги и выговорил по слогам, старательно, как это делают очень пьяные люди:

– Я и тебя убью, басурманская морда.

Алькасар пожал плечами.

И тут Морок укусил его за руку. От боли Алькасар вскрикнул и разжал пальцы, Воспользовавшись заминкой, зеленое существо упало на четвереньки и бросилось бежать со всех ног. Несколько наемников пустились было в погоню, но полковник остановил их.

– В лесу вроде и впрямь полно тварей, о которых мы ничего не знаем, – сказал он. – Подождите рассвета.

Два человека возвращались к замку Аррой тем же путем, каким прошли здесь несколько недель назад. С ними бежал маленький белый дракон Лохмор, который оказался довольно приятным спутником, хотя имел два существенных, с точки зрения Хелота, недостатка: он был очень обидчив и ужасно любил сладкое. И то и другое, полагал лангедокский рыцарь, было непростительной роскошью.

По ночам они с Тэмом спали, прижавшись к лохматым драконьим бокам. Лохмор щедро делился с ними теплом.

В долине прошли дожди, и низины наполнились влагой, а пересохшие речки снова забурлили, создавая на пути неожиданные препятствия.

К вечеру девятого дня они подошли к очередной речушке и остановились. Хелот подумывал было о том, чтобы устроиться на ночлег, а речку оставить на завтрашнее утро (не хотелось спать с мокрыми ногами), но Лохмор уже вошел в воду и с тихим плеском переходил речку вброд. Тэм Гили, по пояс в воде, шлепал за ним.

В липкой глине на низинном берегу серебрились под луной многочисленные лужицы, собравшиеся в ямках следов. Высокий берег порос травой и манил, как хорошая добрая перина.