Алексей Пехов - На перекрестках фэнтези. Сборник фантастических произведений

В дверь постучали: три длинных удара, два коротких, пауза, три коротких. Прихрамывая, Велунд подошел к двери и потянул за ремень. Хитроумный замок щелкнул. На пороге стояла женщина, известная в Лимбе под именем Златовласки, Королевы Чаш; настоящее её имя знал здесь, наверное, лишь Велунд.

— Доброго тебе здравия, кузнец! — сказала она.

— И тебе, госпожа, — ухмыльнулся он, зная, что Фрейя ненавидит это обращение. — Не откажи в одной услуге: озари своим присутствием мою скромную обитель.

Против собственной воли Фрейя улыбнулась и вошла. Дверь за ней закрылась; Велунд подвинул гостье резной стул и сам с облегчением опустился на скамью — искалеченные ещё при жизни подколенные сухожилия кузнеца до сих пор не зажили.

— Я скоро уйду, Велунд, — тихо проговорила Фрейя. — Игра ожидает меня.

— Готова ли ты?

(Кузнец отлично знал, о чем идет речь, ведь большая часть портативных наборов для Игры была изготовлена его руками по заказу Лордов-Наместников высших кругов преисподней и Владык Бездны; даже Мастера Колеса попросили Велунда смастерить для них несколько экземпляров микроДосок. Он никому не отказал, но в каждую из Досок встроил нечто вроде секретного механизма, реагирующего на определенный пароль. Так, для страховки. Потому что его собственной Фигуры на этих Досках не было видно…)

— Да. Я знакома лично с тремя из тринадцати соперников (притом они об этом знакомстве и не подозревают) и имею приблизительную информацию ещё о пяти. Мир также определён: это тот набросок, что некогда сотворил Мастер Аркан с помощью зеркала. Арканмирр.

— Как легли карты в предварительном туре?

— Довольно оригинально. Таурон — знаешь, тот растратчик из Первозданного Хаоса? — получил лааконов-жуков. Он уже даже псевдоним себе придумал — Огнетворец. Р'джак, изгнанник Бездны, вживается в роль Темного Властелина и взял себе орков. И как он только собирается доставать их из Арды?

— Его проблема. Что еще?

— Сидхе (они вроде твоих прежних подданных-альвов) получил некто Оберик, прозванный Иллюзионистом. Племенем людей-ящериц будет править Шари, уроженка Свартланда[3], заклинательница духов. Двое пока не явились — Стервятник-Оборотень и Ло Пан Связующий; им остались народы г'нолла и половинчиков. Не спрашивай, кто это такие: сама впервые слышу. И наконец, смертные, сиречь люди, должны быть разделены на три различных племени — между мною, Мерлином и Джафаром.

— Мерлин? — искренне удивился Велунд. — Не тот ли это маг-прорицатель из Логрии, наставник Артура Пендрагона?

— Он самый. Дорого ему обошлось последнее волшебство… Встретишь — не узнаешь. Сдал старик. Он теперь именует себя Мудрецом, так как магии у него, почитай, не осталось.

Кузнец печально склонил голову.

— Далее, — продолжала Фрейя. — Джафара я не знаю, но кое-что о нём слышала. Вроде бы это чародей и алхимик из Серкланда[4], практикующий трансмутацию.

— Тогда я позволю себе высказать пару предположений на тему выбора твоих соперников.

— Прошу.

— Мерлин, насколько я понимаю, возьмет либо своих соплеменников из Логрии, либо их родичей-вальхов[5]с Истинной Земли. В первом случае он получит потенциально высокоразвитую цивилизацию, во втором — неустрашимых в сражении воинов. Поскольку он теперь Мудрец — выбор ясен. Джафар наверняка будет использовать кочевников, что живут между Серкландом и Гардарики[6]. Тебе при таких раскладах, пожалуй, стоит обратиться к потомкам племен Гардарики или Валланда[7]: коренные обитатели наших земель для Игры, к сожалению, малопригодны. Чересчур свободолюбивы, в случае чего не уступят даже своим богам.

— Ты прав, — улыбнулась Фрейя, — и все-таки ошибаешься. Есть у меня на примете одно племя… и один план.

— Какой же?

— Старая поговорка насчет единой крови.

Велунд пристально посмотрел на бывшую богиню любви, потом покачал головой:

— Чересчур сложно для меня. В любом случае желаю удачи. Я могу ещё что-нибудь для тебя сделать?

— Да нет, я ведь уйду отсюда, как и пришла: простой искательницей приключений… Кстати, называй меня теперь Искательницей. Для новой Игры я принимаю это имя.

— Как хочешь. Но всё-таки прими подарок.

Кузнец аккуратно развернул лежавший на столе пакет. Тонко звякнули звенья кольчужного одеяния.

Фрейя удивленно смотрела на стальное кружево, не превосходящее по толщине плотного шелка.

— Велунд, это прекрасная работа… но разве она может быть использована по прямому назначению, а не как костюм амазонки-соблазнительницы?

— Интересная формулировка, — ухмыльнулся мастер. — Держи-ка.

Передав «искательнице приключений» кольчугу, он снял с оружейной стойки тяжелый топор и ударил без замаха. Стальная ткань тихо звякнула и колыхнулась; на звеньях не осталось и царапины.

— Положи на скамью, — сказал Велунд, занося топор… Опасаясь за искусное стальное плетение, Фрейя хотела было возразить, однако многозначительная ухмылка кузнеца заставила её послушаться. Ухнув подобно дровосеку, Велунд рубанул с плеча; кольчуга отозвалась коротким лязгом, на скамье образовалась продольная вмятина, а на лезвии топора — четыре довольно крупные зазубрины. Звенья остались прежними и ничуть не деформировались.

— Надевай, — проговорил мастер.

Скинув одежду, Фрейя быстро облачилась в новую кольчугу. Сработанная на манер платья, она прикрывала всё тело, руки до локтей и ноги до колен, будучи притом почти невесомой и совершенно прозрачной.

— Амазонка-соблазнительница, — весело ухмыльнулся Велунд, предлагая Фрейе зеркало.

Та осмотрела себя со всех сторон, словно находилась у портного и примеряла новое вечернее платье. Эффект был поразителен. Любой противник мужского пола был бы сражён наповал одним видом… нет, не кольчуги, а того, что она защищала — от оружия, но никак не от жадных взглядов. Впрочем, с последним Фрейя легко могла смириться (и даже получить от этого некоторое удовольствие)…

Я вышла на Зелёную Улицу и двинулась к призрачной громаде Вращающегося Замка. Эти Врата были, конечно, далеко не единственными — Лимб, формально принадлежащий к Геенне, являлся на деле чем-то вроде нейтральной полосы на границе между мирами мёртвых и мирами живых. И, поскольку сам ад лежит между Реальным и Нереальным Планами бытия, статус Лимба как точки сопряжения всех этих миров был чрезвычайно зыбким, что и давало возможность пересекать эти края любому, чей карман выдержит тарифы Стражей Врат. Последние, впрочем, требуют плату не деньгами; их обычная цена — жизненная энергия «клиента», каковую отдельные исследователи упрямо именуют Душой. Возможно, они правы; почти все чародеи, злоупотребляющие странствиями по различным мирам, заканчивают свой путь в преисподней, ибо не имеют достаточного запаса «внутреннего пламени», чтобы вернуться обратно…