Геннадий Ищенко - Прометей с востока

Сегодня барон готовил сына к отъезду в столицу, но Глеба эта подготовка не коснулась. Обещанные стрелы ему принесли, а деньги и оружие лежали в котомках. Четырнадцать тысяч, которые ему обещал барон, сложили в две неподъёмные сумки, и до банка они должны были ехать с багажом Зибора. Валяться на кровати надоело, поэтому юноша решил прогуляться и вышел в коридор, где лицом к лицу столкнулся с Бертой.

— А я к тебе, — как ни в чём не бывало сказала эта оторва. — Вы завтра уезжаете, и госпожа Анка хотела с тобой проститься. Только такая встреча не украсит баронессу, поэтому я тебя отведу туда, где вас никто не увидит.

— У тебя совесть есть? — спросил он, следуя за девушкой.

— А что не так? — отозвалась она. — Средство совершенно безвредное. Ты сам виноват! Надо было не вынуждать меня к таким мерам, а оказать мне уважение! Я из-за тебя потеряла половину удовольствия! Всё пришлось делать самой!

— Я же ещё и виноват! — поразился Глеб.

— Не шуми, — сказала ему девушка. — Уже пришли. Если хочешь со мной объясняться, я прибегу после ужина. Только ты сильно не наедайся. Стучи в эту дверь.

Он постучал в дверь, услышал «войдите» и вошёл. Комната была совсем небольшой, и никакой другой мебели, кроме кровати и двух стульев, в ней не было. Первым, что бросилось в глаза Глебу при виде баронессы, было отсутствие краски на лбу. Она сидела на одном из стульев, а на другой показала ему рукой. Внешне она выглядела здоровой, хотя для полного выздоровления прошло слишком мало времени.

— Смотришь на мой лоб, — слегка порозовев, сказала она. — Больше на нём не будет никакой краски. Наше дворянство старается подражать эльфам, хотя большинство мужчин всё-таки предпочитает женщин. А меня сбила с толку мать одной из подруг.

— Зачем вы мне это говорите? — не понял юноша. — Ваше право, кого любить.

— Право у меня есть, нет только любви! — сказала Анка. — И теперь её, наверное, долго не будет. Зачем я только поддалась уговорам дяди и с ним уехала! У меня была такая простая и ясная жизнь. Пусть женская любовь ограничена, мне её хватало! Ты не знаешь нашего языка, поэтому наверняка не понял того, что мне кричали насильники. Это ведь были дворяне и их дружинники! А кричали они мне, что покажут разницу между языком и… ты сам понял чем. И они её показали! Они меня сначала завели ласками, а потом… Боже, как мне было хорошо! Конечно, всё это только в самом начале. Как-то незаметно наслаждение сменилось болью, а в конце стало так плохо, что я лишилась чувств и уже ничего не помню… А потом появился ты! Ты пришёл туда не из-за нас, но спас меня от смерти и потом помогал дяде и нёс меня на руках. Я хочу тебя отблагодарить.

— Денег я у вас не возьму! — отказался он. — Мне достаточно помог ваш дядя.

— У меня их нет, — вздохнула она. — Я ведь уехала с дядей не погостить, а насовсем. Родители умерли, а старший брат меня только терпит. Мой кузен должен был уехать в столицу, а дяде скучно одному. Он тебе дал много денег?

— Четырнадцать тысяч, — ответил Глеб.

— С королевством бошей граничит великое герцогство, — сказала девушка. — Это единственное известное мне место, где любой за большие деньги может купить себе дворянский титул. Ты мог бы это сделать и возвыситься. Твой разговор не похож на речь наших крестьян, а когда ты переоделся, любой мог бы спутать с дворянином. Поверь, я тебе желаю только добра. Я тебе наговорила много такого, что не стоило говорить, но почему-то рядом с тобой хочется быть откровенной. Возьми, это от меня на память, подаришь своей девушке, когда её найдёшь.

Анка протянула Глебу две золотые серьги с небольшими камнями, которые он раньше видел у неё в ушах.

— Спасибо, но я их не возьму, — отказался он. — Я вам клянусь, что о случившемся на той поляне от меня никто никогда не узнает. Прощайте.

Он распахнул дверь, чуть не прибив стоявшую за ней Берту, и остановился, не зная, куда идти.

— Подслушивала? — спросил он служанку.

— Вот ещё! — ответила она. — Мне приказали тебя дождаться и отвести обратно.

— Вот и отводи, а то я в ваших переходах запутался.

Добравшись до гостевой комнаты, юноша прогнал Берту и лёг в кровать. Самым лучшим было бы скоротать время во сне, но он выспался ночью, и со сном ничего не получилось. До обеда его никто не побеспокоил. Обед принесла Берта. Он первым делом вылил сидр, а потом сел за стол.

— Зря ты его вылил, — подождав, пока он поест, сказала девушка. — Зелье я тебе клала в овощи. Не надоело ещё маяться дурью? Ты завтра уедешь, и мы с тобой больше никогда не увидимся. И не надо его щупать. Ты поедешь не верхом, а в карете с сыном барона. Я слышала, как он об этом сказал отцу. Конь у тебя будет, но его поведут в поводу. Ну, Глеб, можно я приду?

«Какого демона! — подумал он. — Всё равно что-нибудь добавит в пищу, так что, ничего не есть? И на дверях нет засова, а у меня от замка нет ключа. В конце концов, это смешно — запираться от девчонки. От одного раза большой беды не будет».

— Приходи, — буркнул он, — только чтобы никакой гадости у меня в еде не было!

После обеда он взял свой меч и спустился во двор замка. Капитана он нашёл рядом с казармой дружины.

— Что это ты расхаживаешь с мечом? — спросил он юношу.

— Совершенно нечем заняться, — признался Глеб, — вот я и подумал… Может быть, кто-нибудь поучит, как с ним обращаться? Я понимаю, что для мастерства нужны годы тренировок, но хоть самые простые приёмы? Когда-то всё равно нужно начать. У меня очень хорошая память, поэтому потом мог бы отрабатывать сам.

— Совсем не учился? — спросил Арон. — Это плохо. Ладно, покажем, но не с этим клинком. Таким, как ты, для тренировки дают дерево. Иди за мной. Сам я с тобой заниматься не буду.

Они вошли в помещение, где дружинники обычно тренировались с мечами и копьями. Здесь капитан поймал одного из своих бойцов, объяснил задачу и ушёл заниматься делами, от которых его оторвал Глеб. Юноше показали основные стойки, и приёмы боя в строю и в одиночных схватках.

— Дал только самое основное, — сказал дружинник. — На отработку уйдёт пара месяцев, да и то только в том случае, если будешь тренироваться каждый день. Только после этого можно приступать к тренировочным боям и учить более сложные приёмы. Не вздумай этим пользоваться, пока не отработаешь с напарником. Лучше используй лук или выбрось меч и положись на ноги. В строй тебя можно будет поставить через несколько месяцев, а для поединков нужны годы тренировок. А пока не научишься работать мечом, на пояс его лучше не вешать. Для тебя он не защита, а совершенно бесполезная вещь, которая только будет мешать и придаст тебе ложную уверенность в своей силе.

Вечером он поел совсем мало. Не было аппетита, и он примерно представлял, что ему предстоит. Берта не стала долго ждать и прибежала, когда он ещё сидел за столом. Вечер у него получился… необыкновенный. У Глеба был только тот куцый опыт в любви, который он приобрёл с Дарьей. Ей кое-что рассказали подруги, но и их опыт в любовных играх не шёл ни в какое сравнение с опытом Берты, для которой это занятие, похоже, было в замке основным. Переспав с большинством гостей барона, девушка приобрела очень богатый опыт и в этот вечер щедро делилась им с Глебом. Он только диву давался тому, что придумали дворяне, чтобы доставить себе удовольствие. Угомонившись, девушка заснула, а он лежал и невольно сравнивал её с Дарьей. От Берты он получил больше удовольствия, но она ему была безразлична, а за Дарью он был готов отдать жизнь. Неужели это только потому, что она у него первая? Ведь внешне Берта ничем не хуже. Он был ещё слишком молод и неопытен, иначе не стал бы искать смысла в том, в чём его отродясь не было. Дурное занятие — пытаться понять, почему люб именно этот человек, а не какой-нибудь другой.