Юлия Галанина - Кодекс Ведьмы

О том, что мы должны доверять друг другу.

И если там, в большом холодном мире, верить всем не стоит, то здесь-то мы одна семья. Доверие, и еще раз доверие.

А чтобы это доверие возникло, в его учении есть чудесные игры, помогающие его выработать и закрепить.

И самая простая игра — это нужно упасть спиной вперед. Просто упасть. А он поймает.

Это было так нелепо, что я растерялась.

Вообще-то, если работаешь с людьми и знаешь, что человек утратил к тебе доверие (как это произошло несколько мгновений назад у меня), самое вредное, что только можно сделать, — начать игры, предложенные наставником. Человек сперва должен хотя бы успокоиться. На него нельзя давить, совершенно нельзя! Это же самое простое из правил, его знают даже новички.

У остальных учеников не было ни малейших поводов испытывать недоверие к кому-либо из присутствующих — они же подошли позже, да и веды им были совершенно безразличны, что Атхарваведа, что Ригведа, что Яджурведа.

Поэтому они легко и радостно падали в теплые руки наставника.

Я была последней.

Я не хотела.

Он настаивал.

Наставник удивленно спросил:

— Неужели вы мне не верите?

Умом-то я, разумеется, понимала, что он меня поймает, куда он денется. Это же игра. А вот тело мое не хотело падать в его объятия. Хотя бы потому, что на земле есть только двое мужчин, которым я действительно упаду, не глядя, спиной на руки, зная, что они меня поймают во что бы то ни стало. Это мой отец и отец моих детей. И вообще я не стремлюсь падать. Я уже раз собирала себя по кусочкам. Очень больно и неприятно.

Остальные ученики не могли понять, чего это ведьма застопорила занятия.

Это было невежливо по отношению к людям. И вообще глупо. Все ведь ждут.

Тихим голосом я прошелестела, почти прошептала:

— А если я скажу, что верю вам, это что-то изменит?

— Конечно! — бодро подтвердил наставник.

— Хорошо, я вам верю.

Это же только игра.

И позади, даже если убрать наставника, мягкий коврик.

Я смогла упасть не с первого, и даже не со второго раза.

И отчаянно, непроизвольно кричала во время падения.

Такого со мной никогда не было. Словно за спиной разверзлась бездонная черная бездна.

Когда раскрыла глаза — поймавший меня наставник, склонившись, заботливо спрашивал:

— Ну и как ощущения?

— Страшно.

Я не знаю, чего он добивался, но доверия ничуть не прибавилось.

Даже макового зернышка.

Вечер у родного очага сгладил тяжелые воспоминания о прошедшем занятии.

Но как только я задремала, пришла новая боль. Сначала тихо, почти нежно.

Она заполонила спину, люто вцепилась в позвонки, начала отдаваться во все тело.

Полночи я тихо плакала от боли в спине и боялась, что у меня отнимутся ноги. И смогу ли я тогда хотя бы ползать? И что будет с моими детьми?

Утром стало немного легче.

Но на любой наклон спина тут же отзывалась новым всплеском боли. Ходить было можно только неестественно прямо. Если требовалось что-то взять с низких столиков, приходилось приседать. Голову поворачивать лишний раз совсем не хотелось.

Спина была сорвана, как у нас говорят.

Можно было, конечно, обратится к обычному костоправу. Да и нужно.

Но все получилось иначе.

Слух о том, что я заболела, дошел до других учеников. Он был облечен в приемлимую форму: несколько лет назад я упала и сильно разбилась. Во время упражнения тело мое вспомнило то падение. И спина болит от воспоминаний. Это была чистая правда. Только не вся. Потому что если сказать, что спина моя болит из-за Вед и инопланетных существ — вряд ли бы кто понял, что это не шутка, а действительная причина.

Мне посоветовали как можно скорее обратиться к наставнику — ведь за Рекой он лечит спины людей. И вполне успешно.

Совет был вполне дельный — посмотреть, сможет ли он восстановить то, что сломал. Если его лечение не поможет, позову привычного лекаря.

Наставник встревожился, узнав, что я заболела, и пообещал заняться моей спиной сразу же после занятия.

Ведьма знает, что большинство несообразностей в нашем мире происходит отнюдь не по злой воле. Чаще всего по совершенно пустым причинам: глупости, торопливости, невнимательности, жадности, лености и многим, многим другим.

Часто люди, убежденные в своей правоте, тянут веревку в разные стороны, а потом удивляются, что ничего не получается. Выстроить же длинную цепочку дел, чтобы каждое новое продолжало предыдущее и работало на конечную цель, доступно немногим.

И каким будет эхо наших дел мы, зачастую, тоже не можем предугадать. Значительно проще верить в то, что есть какое-то Злое Зло, которое ночей не спит и думает только о том, как осложнить нам жизнь.

Но лучше в это не верить.

Именно поэтому я крайне не люблю, когда в мой мир пытаются привнести демонов и прочих леших. И штука здесь не в том, существуют ли лешие или нет — пусть существуют себе на здоровье, но демоны тем и удобны многим, что на них очень легко свалить свою вину, свою леность, свою глупость, жадность и невнимательность. И мне это очень не нравится.

Ну и потом даже младенец знает, что рядом с ведьмой никакие демоны не уживаются. Так уж сложилось.

Мы, ведьмы, невыносимы и несносны, что есть, то есть.

Зато с нами интересно.

Вся семья была в сборе, когда наставник появился у наших шатров.

Мы любим гостей.

Посмотрев на человека, о котором мы с сестрой так восторженно рассказывали, все исчезли за солнечными шелками, чтобы не мешать.

Наставник внимательно осмотрелся, попросил масла, достал маленькие сосуды необычной формы. Велел мне лечь и расслабить спину.

Приготовления почему-то испугали младшего сына. Он встал около меня и громко заревел. И никак не хотел уходить, несмотря на все мои уговоры. Пришлось звать на помощь старшего сына — он унес отчаянно рыдающего брата на руках.

Можно было приступать к лечению. В ход пошли и масло, и сосуды, и руки. Наставник растянул мне позвоночник, поставил позвонки на место.

Сразу стало легче — спина как будто исчезла, то есть исчезла тяжесть, поселившаяся со времени беременности и родов.

Наставник сказал, что за один раз, конечно, настоящего лечения не будет. Нужно десять, пятнадцать раз подряд выправлять позвонки, прочищать каналы, подтягивать телесные струны.

Я рассказала, как делают это наши костоправы. Он сказал, что их действия неправильны. Так делать не надо.

Распрощался и ушел за Реку.

Я наслаждалась вновь обретенной, уже подзабытой легкостью в теле. Ровно до того мига, как младший сын выпутался из братского плена и забрался мне на руки, требуя еды и утешения.