Блэки Хол - Sindroma unicuma. Книга1.

- Почему не на занятиях? - не отступал мой неожиданный защитник, сипя.

- Сначала её спросите, - кивнула в мою сторону вторая поборница денежных средств.

Мужчина повернулся, наклонив вопросительно голову. Небрежностью движений он напоминал художника или поэта, словом, личность творческую, на мелочи не распыляющуюся.

- Перевелась из другого ВУЗа. Сегодня оформляюсь, - отрапортовала я по-военному.

- И вы, учащиеся, не нашли ничего лучше, чем создавать конфликты с новым членом вашего славного коллектива? Какое же впечатление сложится у этой чудесной девушки об институте? - осипшим голосом мужчина принялся наставлять на путь истинный бандюганскую парочку. Его речь пропиталась возвышенными и благородными интонациями, и я утвердилась во мнении, что г-н Рамши относился к людям искусства.

Мелкая прикусила губу.

- Не ваше дело, - ответила она негромко, но достаточно грубо.

- Повторите, учащаяся, я не расслышал объяснение, - прохрипел г-н Рамши.

- Случилось недоразумение, - подтвердила "лисичкина" подружка, буравя меня взглядом.

- Об отсутствии на занятиях будет доложено декану вашего факультета, - предупредил сипло любитель заматываться в шарфики и обратился ко мне: - Советую поспешить с оформлением. Скоро звонок.

И, расставив точки над i между нами, девочками, направился в сторону арочного коридора.

Покуда я соображала, что редковолосый мужчина - на самом деле преподаватель, мелкая вдруг сузила глаза щелочками и, злобно прошипев: "Членов ему подавай, педерасту убогому!", выбросила с ладони piloi candi*. Потрескивающий шарик понесся вслед удаляющемуся преподавателю и ударился в спину, не причинив ни малейшего вреда. Сила отдачи оказалась такова, что заставила г-на Рамши пошатнуться и потерять равновесие, а заклинание, срикошетив, отскочило к толстому металлическому крюку, на котором крепилась люстра. Электрические заряды, рассыпавшись на несколько частей, пробежали змейками по цепям люстры и затухли, погаснув.

Преподаватель развернулся к девчонкам, и его на лице нарисовалось полнейшее изумление. "Лисичка" в растерянности разглядывала свои руки, в то время как ее подружка, поняв, что дело запахло керосином, трусливо попятилась к стене.

В это время раздался короткий тренькающий звук, как если бы порвалась струна гитары. И точно, кое-что лопнуло в зале. Одна из цепей, удерживавших каскадную люстру.

Г-н Рамши принялся растерянно теребить кончик шарфа: у преподавателя нашлись проблемы поважнее, чем прислушивание к какому-то треньканью. Он начал осознавать, что на него только что напали самым подлым образом, и замешательство на лице мужчины сменилось гневной маской. Преподаватель не мог выбрать - бежать ли ему с жалобой в деканат или напрямую к ректору. В то же время г-н Рамши едва удерживался, чтобы не опуститься до банального бегства, а неторопливо покинуть холл с оскорбленным видом. Эти сомнения дорого ему стоили.

Я же застыла в нерешительности, потому что, во-первых, из головы улетучились все мысли, а во-вторых, рядом находился преподаватель, на которого следовало полагаться. Он знал, что и как нужно делать. Об этом гласил следующий пункт студенческого кодекса, замигавший аварийной сиреной в моей памяти: "В нестандартной ситуации, связанной с вис-возмущением, самостоятельных решений не принимать, выполнять указания первого по старшинству специалиста". В общем, как послушная и исполнительная студентка, я решила, что случилась самая что ни на есть нестандартная ситуация.

Щелк! - лопнула еще одна цепь.

Наша компания синхронно задрала головы к потолку, разглядывая перекошенную люстру.

Щелк. Щелк. Щелк, - лопнули поочередно три цепи.

С каждой обрывающейся цепью сооружение из металла и стекла кренилось все сильнее, и теперь напоминало диагональные кольца Сатурна с картинки из учебника астрономии.

Щелк, щелк, щелк, щелк,... - тросы толщиной с руку разрывались точно волосинки.

"...пять, шесть, семь, восемь, девять..." - бормоча, подсчитывала я рвущиеся цепи, а глаза прилипли к накренившейся люстре, не в силах оторваться от апокалиптичной картины.

Да, правда состоит в том, что люди не могут жить без зрелищ, насыщающих мозг адреналином. При этом зрачки у зрителей расширяются, дыхание учащается, пульс зашкаливает. Падкие до зрелищ зеваки не понимают, что стоят аккурат под люстрой, и осиное жало ее кончика зловеще поблескивает, нацеливаясь им в лоб. То есть мне.

Каскад колец съехал в одну кучу, громада подвесок жалобно позвякивала, часть лампочек потухла.

Оказывается, до нестандартной ситуации люстра покоилась на двенадцати прочнейших металлических цепях-канатах, и сейчас тяжеленная конструкция обреченно повисла на последней уцелевшей из них.

Затем и эта ниточка лопнула с жалким треньканьем.

Смешалось в кучу.

И почему вся биография не промелькнула перед глазами? Ведь обещали же!

"В последние мгновения жизни воспоминания проносятся метеором". Ну, и где метеор? Теперь знаю, что неправду говорят. Вместо этого чистый экран, звуки, будто через толщу воды и полнейшее опустошение.

Ничего не пронеслось и ни капельки не вспомнилось. Хоть бы мельком увидеть мамино лицо - ан нет его, лишь ослепительная белизна.

Ну, если биография отказалась прокручиваться, может, это вовсе и не последние мгновения жизни? А предпоследние.

Хорошая шутка.

Заходилась нездоровым истерическим смехом "лисичка", показывая пальцем на покореженную люстру посреди холла. Прислонившись к стене, раскачивалась на корточках подружка мелкой, с окровавленным лицом. Девчонка не успела отвернуться от стеклянного крошева, брызнувшего в стороны при ударе о пол.

Где-то в углу, сжавшись в комочек, подвывал господин преподаватель:

- А-а-а, убили... покалечили... как же я с израненной душой творить буду... а-а-а...

Меня держали на руках, похлопывали по щекам - небрежно, но несильно. Потом уложили на пол, наспех смахнув ковер из осколков, и начали тормошить, делать искусственное дыхание, прикладывать ухо к груди и стимулировать сердцебиение ритмичными продавливаниями грудной клетки.

А и не надо! Жива я, жива. Дайте только отдохнуть немножко.

- Дыши уже! - сердито сопел кто-то над ухом. - Или на органы порежу.

Я открыла глаза. Пыль давно осела, покрыв горизонтальные поверхности, святого Списуила, меня и моего спасителя, уже отчаявшегося вернуть сознание в бренное тело.

- Жива! - раздался облегченный вскрик, и мой взгляд натолкнулся на круглую как блин физиономию, русый чубчик и встревоженные серые глаза.

______________________________________________

висы* (разг., жарг.) - купюры от ста висоров и больше