Гарри Тертлдав - Мост над бездной

— Доброе утро, — поздоровался Ршава.

Диген просиял.

— А-а, доброе утро, святейший отец, — отозвался он, вспомнив Ршаву по голосу, хотя вряд ли узнал бы его в лицо. — Как вы сегодня себя чувствуете?

— Достаточно хорошо. Возможно, даже чуточку лучше.

— Рад это слышать. Это из-за новостей с юга, святейший отец, или у вас есть и другие причины?

Как и любой видессианин, Диген был жаден до слухов. И еще у него были хорошие связи: ведь новость о победе Малеина над Стилианом пока не разнеслась по всему городу.

— Я, несомненно, рад, что новости с юга хорошие, — ответил Ршава. Если у него имелись и другие причины, то Дигену незачем о них знать. — Можете ли вы порадовать меня другими новостями? Как продвигается моя книга?

— Хорошо, святейший отец. Мне приходится время от времени прерываться на мелкие работы, чтобы добавить немного золота в свой кошелек, но я всегда возвращаюсь к ней, как только заканчиваю другое дело.

Ршава недовольно хмыкнул. Он заплатил Дигену так, как это обычно делалось при длительной работе: половину вначале, а остальное — после завершения. Но это было уже давно, и писец наверняка истратил большую часть задатка. Ршава отчасти сожалел, что не заплатил ему всю сумму вперед. Но более циничный внутренний голос заставил прелата гадать, пошевелил бы в этом случае Диген хоть пальцем ради заказа.

— Как вы справляетесь с моим почерком? — спросил прелат.

— Чем дальше, чем легче. Теперь я к нему привык. Не хочу вас обидеть, но все же я и теперь думаю, что вторую копию буду переписывать со своей первой, а не с вашего оригинала.

— Можете это делать, после того как я проверю ваш текст и исправлю в нем все ошибки. — В голосе Ршавы прозвучал мороз, совсем как в разгар местной зимы.

Он помолчал, желая увидеть, не станет ли Диген с негодованием утверждать, что не делает ошибок. Некоторые писцы трудились с заблуждением, что все, вышедшее из-под их пера, безупречно. Многие из них хотели, чтобы клиенты разделяли это заблуждение. Но Ршава знал, как обстоят дела в реальности. Ему еще не доводилось видеть книгу без ошибок писца. В большинстве прочитанных им книг этих ошибок было весьма много. И он был готов еще более ледяным тоном поставить Дигена на место, если тот попытается заявить, что каким-либо образом ставит себя выше остальных бумагомарак. «Безошибочность доступна лишь Фосу» — вот хорошее начало ответа наглецу. А дальше прелат эту мысль разовьет…

Но ему это не потребовалось, потому что Диген ответил:

— Что ж, надеюсь, вы найдете их не очень много, святейший отец.

Ршава ощутил себя лошадью, уже готовой перейти с рыси на галоп, когда ей внезапно дают понять, что надо плестись шагом.

— Я тоже на это надеюсь, — неприязненно буркнул он.

— Мне было интересно читать то, что вы написали, — заметил Диген. — Знаете, в половине случаев — и даже чаще — писец не обращает внимания на то, что переписывает. Слова лишь перетекают из глаз в пальцы, не задерживаясь в голове. Поначалу с вашей книгой было так же, но недолго. То, что я видел, заставило меня думать о том, что я пишу. Ничего не мог с этим поделать.

— За это я вам благодарен. — Ршава был польщен, но не особенно удивлен. Видессиане были помешаны на теологии: не только священники, но и гончары, и крестьянки, приехавшие на рынок продавать капусту… Те, кто умел читать, — и некоторые из тех, кто не умел, — порой выдавали удивительно глубокомысленные суждения на эту тему. Ршава не удержался и спросил: — И каково ваше мнение?

— Ваши доводы очень сильны. Но если позволите, вы сделали Фоса слишком сильным. В конце концов он, несомненно, победит; я ведь правоверный. Но конец еще не настал. И Скотос остается сильным врагом Фоса. — Писец плюнул при упоминании темного бога.

— Добро сильнее зла. Мы видим это каждый день, — заявил Ршава.

— Любой поймет, что вы родом из богатой семьи, святейший отец, — негромко ответил Диген.

Прелат не был уверен, что ему следовало это слышать. Но так или иначе — он не собирался придавать хоть какое-то значение отмеченному писцом факту. Что в немалой степени подтверждало точку зрения Дигена.

ГЛАВА 2

День следовал за днем. Ршава так и не научился сдерживать удивленные восклицания, когда даже летом Скопенцану окутывал туман и шел дождь.

— Любой догадается, что вы приехали из столицы, святейший отец, — сказал ему Зауц одним туманным утром, когда они случайно встретились неподалеку от статуи Ставракия.

Прелат нахмурился. Кто-то не так давно уже говорил ему нечто подобное. Он не мог вспомнить, кто именно и по какому поводу. А когда он не мог что-либо вспомнить, это его раздражало.

— Какие новости? — спросил он эпарха.

Когда они говорили, изо рта у них вылетал пар. Такого в столице летом тоже никогда не бывало.

— Новостей не очень много. Точно могу сказать лишь то, что Стилиан не отказался от борьбы. Война продолжается.

— Очень плохо, — совершенно искренне отозвался Ршава. — я надеялся, он поймет, что не сможет победить, и сдастся.

— Даже если и поймет, он все равно может не сдаться, — отметил Зауц. — Что может получить мятежник, если сдастся? Меч палача, скорее всего. Возможно, ссылку в монастырь, если очень и очень повезет. Имея такую перспективу, почему бы не поставить на то, что удача может повернуться лицом?

Ршава снова нахмурился, на сей раз из-за согласия с Зауцем.

— Если сторонники Стилиана увидят, что он не сможет победить, они бросят его, — сказал прелат. — И тогда ему останется или сдаться, или попытаться исчезнуть.

— Вы, несомненно, правы. Однако этого пока не произошло, а если и произошло, то я об этом не слышал.

— Я тоже.

Ршава с трудом сдерживал раздражение. Новости приходили в Скопенцану медленно. Город находился слишком далеко от значимых мест, чтобы ждать чего-то иного, и прелату это было хорошо известно. Во многом по этой причине Ршава, мягко говоря, и не хотел сюда ехать; но все последующие годы данное обстоятельство волновало его реже, чем он ожидал. Разумеется, то были спокойные годы. Ныне же в империи Видесс царил хаос.

— Одно лишь меня утешает… — проговорил Зауц.

— С радостью послушаю что-нибудь хорошее. И что же это?

— То, что халогаи сидят тихо, — ответил эпарх. — Всегда надо беспокоиться о том, чтобы бунтовщик, которому не везет, не послал своих офицеров через границу и не привел варваров в империю.

Ршава знал, что Зауц не очень-то набожный человек. Но сейчас даже эпарх очертил на груди солнечный круг, чтобы не накликать беду. Повторив его жест, прелат спросил: