Наталья Корнева - Ювелир. Тень Серафима

Ничто не выбивалось из атмосферы торжественной мистики: фантастические ажурные здания, обрамляющие мрачноватые площади, вытянутые темные аллеи, монументальные скульптуры, диковинные фонари. От центра города, подобно шестилучевой звезде, раскидывалась сеть декоративных парков, искусно имитировавших живую природу: искусственные озера, ручьи с переброшенными витыми мостиками, высокими и выгнутыми, деревья, камни и цветы, для большей достоверности намеренно скомбинированные ассиметрично. Ювелир только улыбался: он ясно видел, что и расположение, и форма и даже цвет каждого объекта продуманы тщательно и грамотно, выверены математически точно. Парки Ледума были почти совершенны. Почти, но в них недоставало одной-единственной детали: самой жизни.

Старинное здание Магистериума с недавно пристроенными флигелями, высший образчик архитектурного искусства города, выглядело всё так же устрашающе-драматично: оригинальные галереи с сетчатыми и реберными сводами, ряды стройных витых колонн, призматический вид высоких стен с росписями. Башни и шпили различных форм высокомерно возносились над неспокойным морем черных островерхих крыш. Один вид остроконечных стрельчатых арок создавал впечатление взлета, неудержимого движения здания вверх. Впрочем, такое впечатление производил весь Ледум: казалось, вот-вот он оторвется от грешной земли и зависнет в воздухе, подобный сказочному миражу. Да, да, все эти вытянутые, заостренные арки, башенки, шпили, все эти крутые, завораживающе острые крыши - всё отражало идею устремленности города ввысь. Всё вокруг подчеркивало неповторимый контраст горизонтали и вертикали, который нельзя было увидеть больше нигде в Бреонии.

Привлекла внимание Себастьяна и новая улица Танцующих домов - смелые и сложные каркасные конструкции зданий искривлялись причудливо и разнообразно, создавая иллюзию постоянного движения. От долгого пребывания здесь и в самом деле мог случиться обморок.

Конечно, не ударили в грязь лицом и знаменитые мостовые Ледума, неизменно поражавшие воображение вновь прибывших. Казалось, работами по их укладке руководил перманентно пьяный мастер, создавший головокружительные в своей сложности узоры. Искаженные черные и белые квадраты плитки сплетались в замысловато выстроенные кривые линии, пересекающие друг друга и вновь расходящиеся. Впрочем, квадратами их можно было назвать весьма условно: у большей части стороны имели разную длину, а углы почти всегда отличались от девяноста градусов в ту или иную сторону. Иными словами, помимо собственно квадратов, здесь имелись всевозможные разновидности трапеций, ромбов и параллелограммов. Вариации были столь разнообразны, что едва ли удалось встретить две одинаковые плитки. В результате, прогуливаясь по улицам, невозможно было на глаз достоверно определять расстояния: мостовые визуально коверкали пространство, скрадывая или расширяя его, и создавали множество зрительных эффектов, вроде поворотов, спусков или подъемов, которых на самом деле не было. Поэтому действительно хорошо ориентироваться в городе удавалось только коренным жителям, гости же рисковали часами блуждать по его лабиринтам.

Наконец, после долгой прогулки, ювелир оказался на месте. Убедившись, что за ним никто не следит, постучал в дверь коротким условным стуком. Открыли почти сразу, может, с полуминутной заминкой. Себастьян молча вошел, с удовлетворением отмечая приятную прохладу "Белой ночи" после влажной духоты улицы. Несмотря на яркий весенний день, внутри царил полумрак. Заведение было закрыто до наступления вечера - по этой причине ставни оказались плотно прикрыты, окна занавешены тяжелыми шторами. Это была просторная таверна с неплохими поварами, но основную статью дохода здешнего хозяина составляли проводимые в "Белой ночи" разнообразные азартные игры. Это был самый крупный и самый знаменитый притон любителей азартных игр в Ледуме.

- Опаздываешь, Серафим.

За единственным разобранным столом, накрытым белоснежной накрахмаленной скатертью, сидела миниатюрная женщина. Её вполне можно было принять за юношу - подтянутая стройная фигурка, мужской костюм невыразительного цвета, короткий жесткий ершик волос. Странно даже, обычно голова была обрита наголо, и окружающим с некой гордостью демонстрируется изящная форма черепа. На лице - ни малейших следов косметики. Само лицо едва ли можно назвать красивым, скорее харизматичным. Однако, эти обстоятельства нисколько не мешали ей, когда требуется, надевать нужный парик, наносить шикарный макияж и сводить с ума мужчин. Впрочем, и не только их.

- И я рад тебя видеть, Маршал, - сдержанно улыбнулся ювелир, присаживаясь на свободный стул. - Давно не виделись.

Одиноко стоящая на столе бутыль охлажденной грапповки была пуста почти наполовину, в хрустальной пепельнице скорбно дымились останки двух папирос. Хм... "пуста почти наполовину". Нет, он вовсе не пессимист, как можно подумать. Однако это говорит о том, что Маршал определенно не скучала, ожидая его. Значит, она ждет уже достаточно долго. Любопытно. А он, оказывается, важная птица.

Ну и ну.

- За встречу? - Маршал вопросительно подняла рюмку, причудливая форма чаши которой напоминала песочные часы. Ножка была такой тонкой, что, казалось, не по-женски сильные пальцы вот-вот раздавят её.

- Прости, я на работе. Ты знаешь мои правила.

Себастьян не любил виноградную водку, да и вообще крепкий алкоголь. Чтобы выжить, зачастую нужно было сохранять кристальную ясность и чистоту ума. Да и вкус у грапповки был чересчур резкий, чего уж скрывать.

Маршал опрокинула содержимое рюмки, вновь не по-женски жестко, залпом, как и не каждый мужчина-то сумел бы, - и выжидающе посмотрела на ювелира. Глаза её остались холодными и совершенно трезвыми, как всегда. Впечатляюще. И как ей удается этот фокус?

- Предполагаю, об этом ты и пришел потолковать, Серафим. Приступай.

Маршал не была информатором. Не была она и магом, да и к ювелирике имела такое же отношение, как грузчик к высшей математике. Однако профессия её требовала порой даже большей осведомленности в текущей ситуации и расстановке сил, чем все они вместе взятые.

Маршал была наёмным убийцей.

- Понимаю, это не совсем твой профиль, Маршал, - любезно, почти высокопарно начал Себастьян. - Однако, зная безграничную широту твоих связей, возможно, тебе известно что-либо об операциях, связанных с заказом черного турмалина?

Если он и ожидал ответа, то только не такого.

Маршал громко расхохоталась, запрокинув голову и обнажив аккуратные белые зубы. Не очень-то вежливо, черт побери, но этим пороком собеседница его никогда не страдала.