Варвара Еналь - Когда сойдутся тени

Джейк замолчал, и на кухне стало тихо. Кей только слышала мерное тиканье настенных часов, висевших над столом. Что-то попытался сказать Сэм, но Джейк слегка толкнул его в бок, и тот умолк, насупившись.

Сэму давно хотелось вставить словечко, но ему это никак не удавалось. Джейк всякий раз останавливал его.

Кей задумалась, разглядывая толстую, розовую керамическую кружку с цветами на выпуклых боках. Если то, что сказал Джейк, не розыгрыш, то тогда это — самое удивительное и непонятное, что когда-либо ей приходилось слышать.

В это трудно поверить и не возможно себе представить, но мир, в который она попала, действительно существует. Как это ни кажется невероятным, но она действительно находится в довольно странном, если не сказать больше, городе, сидит в чужой кухне с малознакомыми людьми да еще и разговаривает с ними на языке, о котором еще вчера и не слыхала. Она даже не знает названия этого языка.

И Кей снова спросила:

— Как называется язык, на котором вы говорите?

— Он никак не называется. У него нет названия. Я ведь говорил, что здесь нет разных языков. Даже нет понятия «язык». Есть просто устная речь, разговор. И все. Может быть, это нелегко понять, но я думаю, что ты скоро привыкнешь.

Джейк говорил медленно, тщательно подбирая слова. Вообще, его речь была очень не торопливой. У него была своеобразная манера разговаривать, словно слова — это бусины, которые он, не спеша, нанизывал на нитку, стараясь создать определенный узор.

После ужина Джейк предложил Кей помыться и сказал, что принесет ей чистую рубашку.

— Я принесу тебе еще полотенце, а завтра мы сможем купить тебе все, что нужно.

— Спасибо, — ответила Кей.

Джейк велел Сэму отправляться спать и провел Кей в ванную. Он показал, как можно пользоваться горячей водой, а после принес стопку белья, чистого, глаженного и пахнущего душистыми травами. Кей забрала у него вещи и, глянув в его зеленоватые глаза с золотистыми ресницами, довольно резко сказала:

— Секса не будет.

Джейк спокойно ответил:

— Секса и не может быть. Завтра я тебе все объясню. Выкупаешься — поднимайся на второй этаж. Твоя комната с розовой дверью. Я иду спать, так что — спокойной ночи. Я надеюсь, что ты хорошо отдохнешь.

И он ушел.

Здорово было выкупаться после столь долгого пути, почувствовать на своем теле струи теплой, освежающей воды и вдохнуть запах душистого мыла. И здорово было надеть на себя свежую, чистую одежду с приятным запахом. Свое нижнее белье Кей выстирала и повесила тут же в ванной на веревку, протянутую около бака с горячей водой. На этой веревке уже висела парочка трусов и два полотенца.

Джейк принес ей серую хлопчатобумажную рубашку из мягкой фланели, со смешными деревянными пуговками, и длинные бежевые штаны со шнуром на талии. Может эта одежда и смотрелась на ней смешно, но зато в ней было удобно.

Второй этаж оказался мансардой — широкий и короткий коридорчик, застеленный зеленой ковровой дорожкой, небольшое окошко, закрытое маленькой шторкой в тон дорожки. Здесь было всего две комнаты, в одну вела бледно-зеленая дверь, а в другую — розовая. Потом Кей узнала, что комната за зеленой дверью принадлежала Джейку.

Ее собственная комнатка была маленькой, но очень уютной. Ее заполняли бледно-розовые тона: мебель, коврик на полу, покрывало на кровати и милые шторки с рюшками на полукруглом окне. Мебели стояло не много — неширокая кровать с полукруглыми деревянными спинками и вместительным сундуком для белья в ногах, маленькая тумбочка у кровати и узкий шкафчик с зеркалом на дверке. У окна — узкий письменный столик и лампочка с белым абажуром.

В комнате витал еле уловимый запах трав — каких, Кей не могла понять, но запах был приятно-горьковатый. Джейк упоминал что-то про экономку, которая уходит от них по вечерам, может это она прокладывает белье душистыми травами? Кей подумала так, когда убрала покрывало с кровати и, ложась в постель, почувствовала, что запах стал сильнее.

От усталости клонило в сон, но стоило лишь на мгновенье закрыть глаза, как появлялось лицо мертвого Риверса. Снова ложились на пол солнечные лучи, скрипела деревянная лестница, и пятился назад удивленный Том. А в руке наливалась тяжестью теплая бита.

Все ярко и близко. Все в ней, все в прошлом. Навсегда и необратимо.

Хотелось прогнать навязчивое видение, но сейчас, когда вокруг царили ночь и тишина, это удавалось с трудом. Вернее, совсем не удавалось. Пока Кей бродила по холмам, пока рассматривала странный город и ужинала в гостеприимном доме, мысли о содеянном меркли и отодвигались вглубь памяти.

Но теперь недавнее прошлое обрело силу и напоминало о себе, яростно и жестко. Тело Риверса, словно наяву, предстало перед Кей — запрокинутая голова, остекленевшие глаза. В стороне — труп несчастного щенка.

И глаза брата — испуганные, глубокие, страшные. Где сейчас Том? Можно с ума сойти от этих воспоминаний. Хорошо, если он добрался до тети, а если нет? А если тетя Агата отправила его обратно? Или он потерялся в большом городе?

Кей беспокойно ворочалась на кровати, но сна не было. Только тяжелые предчувствия и тревоги. Она не плакала, она не могла плакать. Что-то словно замкнулось внутри, остановилось и окаменело. Не слезы, а жар сжигал душу. Горел яростным огнем, давил знакомой болью. И ничего нельзя изменить, ничего!

Что она могла поделать? Кей вновь и вновь думала о том, как было бы здорово, если бы Том был сейчас с ней. Но разве она могла знать, что все получится именно так? Разве она могла помыслить, что попадет в другой мир, в сказочный город и найдет себе там приют?

Кей ведь считала, что ночью ее давно не будет в живых. Потому и отправила брата к родственнице. Обрекать на смерть Тома — это ужасно и жестоко, об этом не стоит даже мыслить.

Кей рывком села на кровати и провела рукой по лбу. Ее мокрые волосы рассыпались по плечам, оставляя влажные следы на ее шее. Кей показалось, что в комнате слишком душно, она встала и попробовала открыть окно. Это удалось, и в комнату ворвался поток свежего ночного воздуха. Кей взглянула на чуть дрожавшие ветки деревьев за окном и на усыпанное звездами небо.

Ну, что ж, по крайней мере, этот негодяй Риверс уже никогда не поднимет руку на ее брата. Кто знает, может мать, после этого убийства хоть о чем-то задумается. Хотя надежды мало.

Кей вспомнила, что Джейк за ужином говорил о каком-то Создателе. Хорошо, наверное, тому, кто во что-то верит. Он может надеяться. Ему есть на Кого надеяться. А ей надеяться не на Кого и не на что.

Кей вздохнула и легла в постель, подоткнув по бокам одеяло. Все-таки надо уснуть. И она закрыла глаза. Спокойной ночи тебе, милый братец.