Маргит Сандему - Ущелье дьявола

Она ощетинилась, как еж.

— Нет, я не могу…

— Мне казалось, что я нравлюсь тебе, Гунилла.

— Да, то есть… Я не могу… Нет, нет, я не осмелюсь!

— У тебя есть другой возлюбленный?

— О, нет, никто в мире не нравится мне так, как вы. Но это… Это…

Она в отчаянии заламывала руки. Он ждал.

— То, чем занимаются женатые люди… на это я не осмелюсь.

Сказав это, она чуть не умерла от стыда. Зато теперь он знал, почему она отклоняет его благородное предложение.

Арв был ошеломлен. Он понял, что это поведение родителей вызывает у нее такое отвращение. Но ему хотелось бы иметь снова детей взамен тех, которых он потерял.

Как же ему устроить все наилучшим образом? Оставить ее в покое? Карл и Эбба вряд ли изменят свой образ жизни. А жизнь Гуниллы будет вечной мукой, пока она сама не превратится в сгорбленную старуху.

Он сделал еще одну попытку.

— Дорогое дитя, не будет ли лучше для тебя освободиться от этого телесного и духовного унижения? Ты же знаешь, что я никогда не буду бить тебя.

Она молчала. Арв заметил следы грубой хватки у нее на затылке и снова почувствовал ярость из-за жестокого обращения Карла с этим беззащитным ребенком.

— Я знаю, что не смогу этого сделать, — прошептала она. Арв вздохнул.

— Тогда позволь мне выразить это таким образом: ты выходишь за меня замуж, переезжаешь в мой дом… нет, дай мне сказать все до конца!.. И я оставляю тебя в покое до тех пор, пока ты не станешь достаточно взрослой, чтобы быть в полном смысле слова моей женой.

Она осторожно подняла голову. Она была неописуемо хороша собой, ее загорелая кожа, освещенная солнцем, казалась почти прозрачной.

— Ты ведь знаешь, — быстро добавил он, — мне ведь когда-нибудь захочется обзавестись собственными детьми…

Она тут же отпрянула назад.

— Нет! Я не могу решиться на это! Я не хочу обманывать вас. Вы этого не заслужили!

Казалось, она вот-вот заплачет.

— Но это относится к далекому будущему, Гунилла. Ты сможешь все обдумать. Главное, ты сможешь уйти из родительского дома.

Мысль о том, что ей не придется слушать утомительные наставления отца о плотских желаниях, а также его скотское хрюканье на пару с женой, которую он затем избивал, казалась ей очень соблазнительной. И к тому же быть каждый день с приветливым господином Грипом… Только бы не…

— Я очень способна в домашних делах, — быстро сказала она. — Я бы во всем вам угодила.

— Я не сомневаюсь в этом.

— Со мной у вас не будет забот. И мы могли бы говорить…

— Да, и когда же?

— Нет, я просто ввожу вас в заблуждение… — со вздохом произнесла она.

— Время покажет, — сказал он. — Но разве ты сама не хочешь иметь детей?

Она боязливо и пристально посмотрела на него, словно сомневаясь в том, хочет ли она иметь детей именно от него. Впрочем, Арв был слишком самокритичен, подумав так. На самом деле девушка была просто напугана, загнана в тупик отцом и, возможно, матерью и… теперь еще им самим.

— Нет, — апатично произнесла она. — Не думаю. Не могу себе этого представить. Мне нравятся дети, но, возможно, я могла бы ухаживать за чужими детьми?

Арв стиснул зубы. Он готов был уже сдаться, но тут ему в голову пришла одна идея.

— У меня есть другое предложение к тебе, Гунилла, возможно, оно тебе понравится больше. Ты переедешь ко мне в качестве моей домоправительницы — или как ты там предпочитаешь это называть. А потом мы посмотрим, не хочешь ли ты стать моей женой.

Она недоверчиво посмотрела на него.

— Разумеется, я не притронусь к тебе, ты это сама знаешь! — поспешно заверил он ее. — И никто в Бергкваре не скажет об этом плохого слова, никто не станет намекать на что-либо постыдное, потому что все давно уговаривают меня взять в дом девушку, ведь я одинокий человек.

На ее красивом лице отразился весь спектр чувств: желание, сомнение, страх, надежда.

— Могу ли… Могу ли я обдумать это предложение?

— Да, конечно! Думай столько, сколько тебе нужно!

Она встала и поклонилась ему.

— Спасибо, господин Грип! Спасибо! Спасибо за все, за это удивительное предложение, за то, что Вы понимаете и…

Она запуталась в словах, и ей пришлось начать сначала:

— Вы так добры ко мне. И мне так хотелось бы… послушаться вас. Но я не могу.

Сказав это, она ушла. Арв увидел, что она даже не притронулась к своему кофе, который вызывал у нее такое любопытство. Он понял, как она была скованна и возбуждена, и его сердце сжалось от сочувствия.

Чувства Арва к Гунилле были несколько туманны. Конечно, она ему очень нравилась, и он охотно женился бы на ней. Но она была еще такой незрелой, кроме того он не хотел, чтобы она страдала.

Его жизнь вмещала только одну любовь — к умершей жене. Никогда он не сможет полюбить другую женщину так, как любил ее.

Но он понимал, что не может жить один до конца своих дней. И теперь его не покидала мысль о том, чтобы взять к себе в дом Гуниллу.

Он хотел иметь детей, да, взамен тем двоим, которых он потерял в ужасной трагедии, о которой старался не вспоминать. Ему хотелось видеть вокруг себя детей, весело играющих в его красивом, маленьком домике в Бергкваре. Но Гунилла была еще слишком юной. Ей следовало сначала повзрослеть.

Наконец Эрланд Бака вернулся домой.

Взрослый, потрясающе мужественный, прошедший суровую солдатскую школу. В красивой форме — в треугольной шляпе, в красном мундире с зеленой окантовкой, с белой портупеей и в сапогах до колен, с саблей и ружьем. Вид у него был — ой, ой, ой!

Гунилла случайно встретила его на дороге: он направлялся в Кнапахульт взглянуть на нее и самому перед ней покрасоваться.

Она в нерешительности остановилась на тропинке. Кто этот парень? Такой статный незнакомец! Его портупея и сапоги сверкали, за спиной громыхало ружье, плечи были широкими, улыбка — очень знакомой.

Гунилла робко, неуверенно поклонилась ему.

— Да это же Гунилла, — произнес он басом на диалекте, отличающемся от смоландского. — Как ты выросла! И какой красивой стала!

Он остановился прямо перед ней.

— Ты что, не узнаешь меня?

— Нее-ет… — испуганно прошептала она. Все-таки она была одна в лесу с этим незнакомым ей мужчиной.

— Нет, никто в округе не узнает меня! — засмеялся он, показывая ровный ряд белых зубов. — Ведь я же Эрланд! Эрланд Бака!

— Что? — не веря своим ушам, спросила она.

— Это в самом деле я!

Она попыталась взглянуть на него по-другому, как на своего прежнего товарища по играм. И постепенно стала узнавать его.

— Неужели это Эрланд? Да, это, несомненно, он! Каким красавцем ты стал!

Он с удовлетворением хмыкнул.

— И к тому же получил земельный надел. Ты же знаешь, я наемный солдат.