Коллин Хоук - Судьба тигра

Ознакомительный фрагмент

Чувствуя, что здесь дело нечисто, чародей схватил меня за руку и с криком «За мной!» поволок по коридору, чтобы выйти через кухню.

Я молча приказала Шарфу освободить Рена и вышить для него мое послание.

А Локеш тем временем безуспешно пытался открыть кухонную дверь. Он выстрелил в нее молнией, но синее пламя лишь оставляло подпалины на дереве. Тогда Локеш в бешенстве сорвал дверь с петель.

Я украдкой отошла на несколько шажков в сторону, пока Локеш, не веря своим глазам, разглядывал гигантский шоколадный торт, занимавший всю комнату от пола до потолка. Я самодовольно ухмыльнулась и пояснила:

– Разве девушка не может полакомиться шоколадом на собственной свадьбе?

После этого я шепотом произнесла всего одно слово. В следующую секунду торт взорвался и на Локеша обрушилось цунами кипящего шоколадного соуса. Колдун завопил и обернулся ко мне, но тут из боковой двери выскочил Кишан. Мертвый стражник мешком свалился к его ногам.

– Кишан! – закричала я, страшно радуясь тому, что могу кричать в голос.

Подмигнув мне, Кишан вскинул ладонь и выпустил в Локеша целую серию светящихся шаров, которые стали рваться с громким треском, как фейерверки. Колдун зарычал от боли, закрыв руками глаза, Кишан пульнул ему в грудь молниями из обеих рук.

Не успела я заключить Кишана в крепчайшие тигриные объятия, как в коридор выбежал Рен, держа в руках мой лук со стрелами и Золотой плод. Не останавливаясь, он на бегу разрядил в Локеша свой трезубец-дротикомет, превратив колдуна в подобие утыканного иглами дикобраза, а потом попросил Шарф крепко спеленать его с ног до головы.

Шарф ожил в руках Рена и заструился бесконечным полотнищем крепкого льна. Моток за мотком он начал туго оплетать колдуна между дротиками. Локеш взвыл от боли и стал выкрикивать какие-то страшные ругательства на хинди и китайском. Шарф крепко скрутил ему ноги, обвился вокруг шеи, потом перекинулся через карниз и вздернул спеленатое тело колдуна к потолку. Локеш забился и завертелся, и я поспешно отвернулась, чтобы не смотреть.

Но Локеш каким-то чудом сумел высвободить руки, и тут-то я сполна почувствовала на себе его страшную силу. Невидимые когти стали царапать меня, рвать кожу. Громко застонав, я обхватила себя руками и стала оседать, задыхаясь от боли. Рен бросился ко мне и подхватил на руки, прежде чем я упала.

– Я с тобой, йадала, – нежно прошептал он.

Кишан еще раз выстрелил в Локеша, и боль начала утихать.

Невероятно, но чародей был все еще жив, хотя корчился в агонии. Кишан поджег ткань, которой он был спеленат, я услышала нечеловеческий вопль и почувствовала смрад горящей плоти. Потом громко зашипела вода – Локеш погасил пламя. Было очевидно, что простым огнем нам с чародеем не справиться.

Рен поднял Золотой плод – и тут же пропитанные водой пелены Локеша покрылись маслом. Кишан снова поджег их, и тело Локеша стало бешено извиваться.

Немного придя в себя, я дернула Рена за рубашку:

– Идем!

Я не могла больше ни секунды выносить это зрелище.

Вытолкав принцев в коридор, я захлопнула дверь и засунула в дверную ручку кочергу, понадеявшись, что Локеш либо сгорит, либо удавится в петле, а еще – и то и другое сразу. Весь дом уже шатался – похоже, черная магия колдуна вызвала землетрясение.

Пора было уносить ноги. Я попросила Шарф соорудить мне под свадебным платьем какую-нибудь более практичную одежду, братья подхватили меня под руки, и мы во весь дух помчались по лестницам и лабиринтам коридоров. Стены были покрыты черными отметинами взрывов, под ногами хрустели вырванные из гнезд и разбитые камеры наблюдения. По пути нам пришлось перепрыгнуть через десятки распростертых на полу тел. На бегу я сорвала с пальца бриллиантовое кольцо Локеша и по частям сбросила с себя свадебное платье.

Наконец мы добежали до распахнутого окна с аккуратно срезанными прутьями. Кишан выпрыгнул наружу и приземлился в кусты, росшие в дюжине футов внизу. Рен перенес меня через подоконник и передал на руки Кишану, после чего присоединился к нам. Меня разрывало от желания без умолку говорить, кричать или скакать от радости, но когда мы добрались до мотоциклов, сердце у меня колотилось в горле. Я совсем выдохлась.

Но я была свободна!

Не тратя ни секунды, Рен только быстро пожал мне руку. Он усадил меня на свой мотоцикл, моторы взревели, и мы трое понеслись сквозь ночь, как пылающие кометы, оставляя за собой клочья рваного алого шелка.

Глава 4

Воссоединение

Мы ехали несколько часов без остановки. Ледяной декабрьский ветер трепал мои волосы, и я теснее прижалась к Рену, а он каким-то чудом сумел снять на ходу свою кожаную куртку и передать мне. Я радостно натянула куртку и крепко-крепко обняла Рена в знак благодарности.

Я до сих пор не имела ни малейшего представления о том, где мы находимся, но, судя по дорожным знакам, это явно была не Индия. Принцы остановились только на исходе ночи, всего за пару часов до рассвета. Я устало сползла с мотоцикла. Рен и Кишан спрятали свои машины в кустах, и мы наконец-то смогли как следует отпраздновать воссоединение.

– Я боялся, что больше никогда тебя не увижу, – нежно проговорил Кишан, прижимая меня к своей груди и гладя по спине. – Как ты? Локеш тебя не обижал?

Я покачала головой.

– Совсем чуть-чуть. Поставил пару синяков и несколько раз поцеловал, но большую часть времени он мною не интересовался. Мне даже не удалось увидеть его пыточную камеру.

Как же хорошо было в объятиях Кишана! Безопасно. Спокойно. Впервые за долгое время я полностью расслабилась. Я снова была со своими тиграми. Я вернулась домой.

– Вот и хорошо, – пробурчал Кишан, прижимая меня к себе так, словно больше никогда не собирался отпускать.

Когда он наконец разжал руки, ко мне подошел Рен. Лицо его было непроницаемо. Он ничего не сказал, но я готова была поклясться, что он прочитал мои мысли. Вот он робко дотронулся до моей щеки, и глаза у меня тут же наполнились слезами. Не успела я вымолвить ни слова, как Рен сгреб меня в объятия. Только очутившись в этой безопасной гавани, вновь почувствовав тепло сильного тела Рена и нашу связь, не нуждающуюся в словах, я смогла расслабиться по-настоящему, и ужасающее эмоциональное напряжение последних дней выплеснулось наружу в бурном потоке слез.

Кишан отвел глаза и стал сооружать палатку, а я стояла и рыдала в объятиях Рена. Все мое тело судорожно сотрясалось. Я комкала в кулаках рубашку на спине Рена, а он что-то тихо шептал и гладил меня по голове. В какой-то момент я почувствовала, что больше не могу стоять. Тогда Рен взял меня на руки и отнес в палатку.