Галина Гончарова - Азъ есмь Софья. Царевна

Ознакомительный фрагмент

Несложно?

А чего сложного, коли десятком пушек в одно место бить? Поневоле несколько камней да выбьешь! Так оно и вышло — четыре камня выбили, земля высыпалась, хоть и немного, ну да четыре человека с лопатами быстро нишу расширили. Немного, да много и не надо, только чтобы бочоночки поместились. Конечно, завтра турки эту стену с другой стоны укреплять примутся, да только поздно уже. В темноте к тем пушкам другие перетащили, направили на нужный участок, как только взрыв грянет — пушки по тому же участку садить начнут…

Коли правильно все сделано будет — насыпь образуется, а уж по ней в Азов попасть — можно.

Людей жалко, тем на сон да еду не больше пяти часов отвелось… с другой стороны, они перед этим переходом специально отоспались, отдохнули, остановились в нескольких часах пути от Азова, чтобы люди в себя пришли, а уж потом и…

Так что сейчас шансы были.

Бочонки старательно укладывали в основание стены. Не так уж глуп был царевич — когда на полигоне динамит испытывали — попросил построить пусть не копию стены, но вот именно так — камни, земля, камни… на ней и испытали.

Затем и камней со стены ждали — заложить снаружи, пусть вся сила внутрь пойдет…

А что?

Не самим же тащить? А тут как хорошо, все уже валяется, камни хоть и не настолько крупные, как хотелось бы, но пара человек поднимет…

Петька руководил в основном, жестами. Понимали ли его?

Вполне. Он с Воином Афанасьевичем пару раз по дороге переговорил — и солдаты потренировались несколько раз на привале. Именно эти. На бочонках с водой для пущей достоверности.

Не ронять, уложить, как надобно, пока одни укладывают, остальные подтаскивают примеченные днем камни — и закладывают мину.

Лопаты были опять схвачены — и камни принялись присыпать землей, чутко прислушиваясь к шумам на стене.

Но там было относительно тихо. Кто‑то ходил дозором, но Петька следил строго и когда факельные огни направлялись к их участку стены, давал команду прижаться к земле и замереть.

Выручали темные одежды, в которых люди словно сливались с землей — и предрассветный час, в который внимание рассеяно. К тому же… ну кому придет в голову, что ночью, сразу же после неудавшегося штурма — и кто‑то решит подрывать стену?

Чушь полнейшая, как говорил царевич.

Но пусть только сработает?

У верхнего бочонка оставили место для запала. Но это — в последнюю очередь.

Запал был самым простым. Красный фосфор*, бертолетова соль, хоть она так и не называлась, она пока еще никак не называлась и получалась пока в минимальныых дозах, серная кислота — и пара минут. После чего следовал взрыв — и пошла цепная реакция.

* Красный фосфор открыт в 1669 году, а учитывая, что в ту пору переписка была делом обычным, о нем могли знать и на Руси. Есть мнение, что Глауберу удавалось получить свободный хлор, соляную кислоту он точно исследовал, а щелочь вообще редкостью не была. Так что компоненты были, а уж сделать из них нечто взрывоопасное… дело техники. Прим. авт.

Петька твердо знал — надо отсчитать до ста двадцати и падать. Открыть рот, заткнуть уши, закрыть голову чем‑нибудь. Лучше, конечно, окопаться, потому как потом взрыв будет такой, что…

Солдаты, которые несли бочонки, уложили их, заложили камнями и уже дали деру из‑под Азова. Темная масса нависала над мальчишкой, словно стараясь подавить его, насмехаясь, утверждая его ничтожество.

Петька, недолго думая, показал ей похабный жест и принялся устанавливать взрыватель… стоишь?

Так ляжешь, гада!

И не такие крепости видали, а и те брали!

Наверху, на стене, было тихо. И то сказать — никто ведь и не шумел. Двадцать человек — не пятьсот, даже не пятьдесят. Промчались — и нет их в ночи. Хрупнуло под сильными пальцами тонкое стекло, выступила капелька крови — оцарапался‑таки, через край рубахи ломать надо было… Петька на пару секунд замешкался, слизнул с пальца выступившую капельку и только тогда рванул прочь.

Вслед за ним затопал дядька Василий.

Кажется, на стене что‑то заметили, но это уже не имело никакого значения.

Десять — кислота потекла, скоро она достигнет смеси и пойдет реакция. Через сто десять секунд, а то и раньше тут начнется ад.

Двадцать секунд — Петька мухой слетает с вала.

Сорок секунд — на стене забегали, что‑то делают. Заметили?

Вряд ли они что‑то поймут, просто решили проверить. Нашумел кто‑то…

Шестьдесят секунд — Петька мчится по фашинам, что есть сил. Ноги вязнут, он оскальзывается, его подхватывает крепкая рука дядьки Василия — и почти выносит из вороха прутьев.

Восемьдесят секунд — ров прошли.

Сто секунд — они близко, еще так близко к стене, но…

Петька отлично помнит, что ему говорили.

Десять — двадцать секунд туда — сюда — это вполне нормально. Лучше упасть хоть куда, потому что взрыв — не игрушка.

И Петька падает за груду земли, понимая, что это лучше, чем ничего. Рядом с ним стоит дядька Василий, не понимая, в чем дело — и мальчишка подбивает его под колени, уворачиваясь от тяжелого тела и физически ощущая, как утекают последние секунды.

Совсем последние.

Сто десять.

Сто пятнадцать.

— Малец, ты чего…

Сто двадцать.

— Лежи!!! — орет что есть силы Петька, понимая, что если сейчас этот добрый великан встанет на колени или попробует уйти…

Сто двадцать пя…

Досчитать мальчишка не успевает, только открыть рот и зажать уши.

Взрыв гремит так, что с головы Ромодановского сбивает шапку и куда‑то уносит. Воин Афанасьевич, заблаговременно зажавший уши, качает головой, благо, рот и так открыт, шире некуда.

Красиво?

Нет. Красиво это в кино. А вот в жизни это безумно страшно. Петька знает, что взрывов несколько, но для него они сливаются в один. Сверху наваливается тяжелое тело дядьки Василия, вдавливает в землю, преграждает доступ воздуха, так, что мальчишка едва может выдохнуть.

На полигоне так не гремело, но там и доза была — если тысячная часть от сегодняшней. А сейчас он не пожалел динамита…

Страшно, господи, помилуй мя, грешного…

Под стеной встает огненный столп. В стороны летят камни, земля, люди, наверное, кто‑то кричит, но что можно услышать за этим?!

И когда оседает пыль от взрыва, становится видно иное.

Брешь в стене.

Даже не брешь, нет. Но внешняя стена разрушена, земля разлетелась, а внутренняя стена частично рухнула — и получился вал, по которому можно даже телегу в крепость завести.

Рядом торчат зубья камней, надо только ударить — и стена падет, а с ней и Азов. Такую брешь легко не заделать, даже если сразу же подогнать телеги с камнями. Да и кто этим будет заниматься? Там половину контузило, половину просто передавило, как цыплят…