Обычный дом - Андрей Бузлаев

сколько про «иные» варианты, вроде призраков и домовых. Я сам в такое не верю ни на йоту, но как потом доказать, если брякнешь? Сдадут в «кащенко» и доказывай потом, что тебя «Задорнов, ведущий «Поля Чудес», на лыжах в подъезде летом сбил, а Якубович его подначивал».

Да и бабулю надо ничем не обидеть, а то тоже чревато. Макс вот рассказывал, что одни тут жили раньше, тоже семья с детьми, квартиру на восьмом снимали. И отец их семейства что-то там не то решил себе и нагрубил Антонине Сергеевне… в общем, мало что скандал и бабки вмиг его по своим каналам на весь дом ославили, так ещё опека едва детей не забрала, парня чуть с работы не уволили и едва ли не до лишения родительских прав, да. Дело худо-бедно замяли, но семейка та всё равно быстро съехала. А мне отступать некуда, за мной ипотека.

Я решил сразу поступить умнее. Я подготовился! Тортик купил, сушек всяких к чаю набрал, и с этим мешком сухпая направился к Антонине Сергеевне на поклон.

Поднявшись на этаж я чуть помялся у старой, обитой древним дерматином двери. Нет, ну решился уже, надо. Общаться я не мастак, но справлюсь как-нибудь.

Резко выдохнув, я нажал на звонок.

Бабуля долго шаркала за дверью, силясь добежать и открыть.

– А кто там?

– Это Борис из сто двадцать шестой. Вот, в гости заглянуть по-соседски решил. Тортик принёс, печенюшек всяких. Чайку попить да поговорить о всяком, посплетничать, как соседи.

– Ой, Боренька! – радостно запричитала бабуля, впуская меня в прихожую. – Да мне ж сладкое нельзя. Ой, ладно, разок можно. Проходи, проходи на кухню. Да не разувайся ты, так проходи!

– Ну как не разуваться? Как же можно?

– Да ладно тебе, не переживай. Всё равно на днях полы помыть собиралась. Проходи-проходи, я сейчас чайник поставлю.

– А позвольте я? Поухаживаю, старость уважу. Присядьте, я сейчас всё, быстренько…

– Ой, спасибо, милый. Повезло Кирочке с тобой, конечно, ой, как же повезло!

– Да ну что вы, не преувеличивайте. Кружки здесь, да? Нашёл. Вам вот эту, да?

– Нет-нет, голубенькую, рядом. Эта побольше, её себе возьми. А заварочка здесь, в чайнике, да. Так чего спросить-то хотел, Борь?

– А? – я чуть опешил, даже замер с тарелками для торта, так и не поставив их на стол.

– Да ты не менжуйся, Боренька! – старушка чуть пискляво рассмеялась. – Ко мне все с расспросами приходят. Про Киру спросить хочешь? Так не переживай, не ходит к ней никто. Да и сама она у тебя хорошая, всё с дочками бегает. Целыми днями кружится!

– Нет, ну что вы, Антонина Сергеевна, – я не смог сдержать улыбку. – Я Кире доверяю, я про другое спросить хотел. Секунду.

Отрезав по крупному ломтю торта я разложил его по тарелочкам и придвинул один из них бабуле, уселся за стол и только тогда, собравшись с мыслями, решился задать интересующий меня вопрос:

– Я про дом наш спросить хотел, да про квартиру нашу. Историю места узнать, куда переехали. Ну и так, про соседей ближайших расспросить в общих чертах. Я как-то упустил момент, сразу не познакомился, а сейчас как-то и неудобно, вроде. Уж месяц живём, а я знакомиться пойду? Странно будет выглядеть, нелепо даже. А с вами я давно знаком, вы хоть советом дельным поможете, к кому и как это… с какой стороны подойти лучше, а к кому и вовсе не стоит соваться. Есть ведь и такие в доме, наверняка — людей-то тут много.

– Ой, твоя правда! – энергично закивала бабуля, ловко орудуя ложечкой и уминая тортик. Прям изголодалась она по сладкому, похоже. Это я удачно угадал! – Взять хоть Машку с третьего, старушку нашу сумасшедшую. Или вот Мишка, к примеру, алкаш проклятущий, из тридцать второй. Как напьётся — прям человек другой! А обычно хороший парень, добрый. Ой, заросший правда вечно — словно чёрт страшенный! Из фильма этого, сказка по Гоголю, помнишь?

– А то как же, помню. Миляр его играл.

– Вот-вот-вот! И похожи-то они с этим Мишкой — ты бы знал! Вот чисто родственники! А у тебя соседи все хорошие подобрались, не переживай. В квартире справа — семья с Донбаса, в пятнадцатом приехали. Слева давно живут старички, едва не с постройки дома в семьдесят шестом заселились. Этажом ниже — актёр какой-то, фамилия сложная, хоть и короткая. Прибалт, что ли. Семейный человек, хороший. А выше… ой, забыла, кто над вами. А, вспомнила! Музыкант молодой, этот… блохер! На него сперва шумели, ругались всё, но он человек честный: как пообещал, что с первых денег ремонт сделает, так едва денег подзаработал и сделал всё — его теперь и не слыхать! А раньше бывало и у подъезда слушали, как он грохотал со своей гитарой, что б её в дышло…

Я с трудом сдержал смешок от бабулькиных ругательств и попытался ненавязчиво перевести разговор в нужное мне русло:

– Скажите, Антонина Сергеевна, а в нашей квартире кто раньше жил, до нас?

– Ой, Боренька, да кто у вас там только не жил: и писатель какой-то молодой, с матушкой и бабушкой, потом семья молодая, но они быстро съехали почему-то. В восьмидесятых академик с родственниками, потом бандюган какой-то, в девяностые… кого только не было, я всех и не упомню. А что?

– Да я же говорю: хотел узнать историю места, где живу теперь. Мало ли, что там было за все года?

Глава 11 - Болезнь

– Ой, твоя правда! Историю свою знать надобно, помнить. Да, давай про дом порасскажу. Всё уж не буду, только что упомню из важного. У Лизки ещё поспрошай, может, она ещё упомнит, чего я не смогу. Значит, так: построили наш дом в семьдесят шест... восьмом? Или в восемьдесят каком-то? Ой… в семьдесят шестом… вроде. Ну ладно, тебе поди даты не интересны. Факт что построили, да, а уж когда — Господь с ним.

Строили его долго, за график выбились. Я ж среди первых въехала, потому и знаю. И даже знаю, почему: при стройке тут много людей померло. Оно ж всегда так, когда стройка: нет-нет, а помрёт человечек. Народу-то много работает, опасностей сколько. Да и от старости, бывает, и от пьянки на стройке мрут, сам понимаешь. Однако ж тут как-то совсем много, стройку