Ни слова, господин министр! (СИ) - Наталья Варварова

иначе, подошла к концу. Когда-то мне удалось скрыть от Родерика правду и тем самым сохранить ему жизнь. И вчера, подозревая его в сговоре с братом, я все равно цеплялась за наведенную в прошлом иллюзию.

Что же делать… отказаться от его помощи? Пожертвовать собой и сдаться королю? Zut, вот… zut. Никогда больше. К тому же мрачная серьезность в глазах Родерика, его поведение, когда он ослаблял контроль… Ему до сих пор не все равно, где я и с кем. И, может, в виде сломанной куклы при дворе я только наврежу ему еще больше.

А сын? Я не могла доверить Стефану его судьбу. Наш король растопчет и продаст кого угодно. И принесенная клятва не будет гарантией.

Так, Оливия, прекращай истерику. Я оглядела себя в зеркале. Пока терзалась, привела голову в порядок — заплела косу, уложив ее венцом. Остальные волосы оставила распущенными. Наверное, для вдовы чересчур легкомысленно, но, по меркам магов, я еще очень молода. И мне предстоит обед с особами, которых полагалось радовать своим внешним видом.

Следы усталости на лице скрывать не буду, но кожа сияла, а глаза горели тревожным блеском. Надо наконец признать, что Его Высочество сочтет меня интересной, даже выйди я к ним с дочерью босая и растрепанная. И я всегда этим пользовалась. Когда-то, будучи значительно младше Ангелины, я шутя заставляла второго наследника играть со мной в прятки и левитировать по воздуху из комнаты в комнату.

В этот раз братья серьезно схлестнулись и, очевидно, на чьей я стороне. При этом каждый из этих четырнадцати дней надо мной будет маячить угроза разоблачения.

Допустим, Родерик все узнает и, вероятнее всего, не сможет простить. И без того сильная обида перерастет в презрение. Ну что же, переживу! Главное, удержать его от импульсивных поступков.

Еще бы выяснить, что задумал против него Стефан. Он-то лучше Родерика представляет, каким шатким стало равновесие между ними.

Как только король придет к выводу, что младший брат угрожает его власти, то церемониться не станет и попытается его устранить. Быть может, эту черту он уже переступил.

Гретхем, мои девочки, потуги вывести женское образование на новый уровень и добиться того, чтобы магичек, да и остальных девушек, принимали на государственные посты — все отступало на второй план. И какой, кстати, прок от репутации на пороге гражданской войны? Страна может расколоться надвое, а я собираюсь делать то же, что и всегда. Защищать Родерика, даже если он меня за это проклянет.

В этом случае не в моих интересах позволить Стефану выиграть краково пари. Младший Конрад, конечно, дал мне понять, что вступился за меня из-за чувств, что были в прошлом, а сейчас — я холодна, а ему все равно…

— Вы так хороши, леди Оливия. Просто принцесса из сказки, — восторженно вскинулась Мэри, когда я спустилась. — Наденьте еще ту диадему, что вам подарили в прошлом году, когда вручали орден Фересии второй степени.

— Зачем же. Это обычный обед, а не королевский прием.

Как только я это сказала, вдруг стало легче. Познакомлюсь с Ее Высочеством. Вдруг Ангелина не так избалована, как про нее рассказывают... Гретхем все же удастся отстоять и девочку — доучить хотя бы в начальной школе. Если повезет, Дэвид будет дуться и не скажет ни слова, а Родерик поделится идеями, как избежать королевского гнева и самого короля.

— Ой, а вы слышали новость? К нам едет Ее Величество Стелла. Ей прописали месяц на водах. Вроде бы беременность опять проходит не так гладко.

Я подавила не очень приличное ругательство, но Мэри тут же добавила:

— Король Стефан уже объявил, что последует за женой. На курорты едет весь двор! Скоро даже в Латроке яблоку будет негде упасть.

Глава 12

Для этой встречи князь выбрал самый дорогой ресторан в Соттелсби, городке, считающемся жемчужиной в ожерелье курортов. После того, как здесь через три или четыре дня разместится двор, невозможно будет попасть не только сюда, в «Парсонс», но и в любую мало-мальски приличную кофейню или пекарню со столиками.

Мы сидели на открытой террасе, — благо по вечерам все еще тепло и совсем не душно, — с видом на водопад «Слезы Аурелии». Стихия рыдала в полную силу: «Аурелию» лучше всего наблюдать как раз после дождей.

Я же рассчитывала, что, несмотря на жуткие перспективы, держусь куда увереннее, чем мифическая дева, потерявшая возлюбленного. Во-первых, я лишилась его так давно, что слезы уже кончились. Во-вторых, необходимость стоять по полдня за кафедрой вырабатывала поистине королевскую осанку. Заодно я научилась скрывать свои чувства не хуже, чем любая фрейлина из свиты Стеллы. В-третьих, моему бывшему возлюбленному так идет строгий темно-синий камзол поверх рубашки...

Пока дети рассаживались, я успела перекинуться парой фраз с Родериком, от чего у обоих поднялось настроение:

— Где букеты и серенады, Ваше Высочество? Если вы будет маячить рядом с такой скорбной миной, то никто не поверит в неземную страсть.

Он каждый раз удивлялся, что находился человек, — Nom de Dieu, да еще женщина! — кто осмеливался его дразнить.

— За соседним столиком репортеры, еще две группы сидят у входа на террасу. Предлагаете тащить вас вон туда, на обзорную площадку, чтобы поцеловать под магвспышками? Они будут в восторге, — министр покачал головой. — Я и забыл, какая ты язва.

Не знаю, чего он от меня ждал. Что я буду бледнеть-краснеть, как и положено робкой жертве условностей?

— Руководство Гретхема тоже не возражает. Я продемонстрирую образцовое сопротивление, а завтра мои адвокаты свяжутся с вашими. У нас хорошие сборы в этом году, но принять кругленькую сумму от брата короля мы не откажемся.

Родерик хмыкнул, однако его задело:

— Я же уже перечислял как один из попечителей... Вы, что, хотите сказать, что я неправильно соблазняю? Так дайте мне несколько уроков.

Не иначе, намекал на тот мой нахальный поцелуй… Ведь других поводов я не давала. За плечами, минуточку, тринадцать лет безукоризненной тоски и скуки… Чуть не рассмеялась своим мыслям.

Ведь если ориентироваться на статистику, у меня стопроцентное попадание — единственная попытка, и сразу успех. Тогда я не собиралась отдавать Родертка его невесте, да хоть Великой богине. Другое дело, что меня заставили пожалеть об этом в тот же вечер.

Князь истолковал мое молчание по-своему. Он уже помог сесть своей дочери, отодвинул мой стул и, когда усаживалась, чуть наклонился и провел указательным пальцем по верхнему позвонку на шее, угадав его под волосами.

— Не обижайся, пожалуйста, Лив. Признаю, что неловок. Я и забыл, что