Пол Хофман - Левая Рука Бога

Только на третий день он повернул на запад, направился к Мемфису и выехал на Аггерскую дорогу, которая вела от Сомхети к столице. Дорога была пустынна. Целый час Кейл наблюдал за ней, сидя на дереве, и поскольку за все это время ничего не произошло, решил рискнуть и поехать по ней прямиком. Но чем ближе подъезжал он к Мемфису, тем больше им овладевали сомнения. И действительно, это оказалось его третьим неверным расчетом за последние четыре дня. Десять минут спустя из-за крутого поворота внезапно появился патруль Матерацци — у Кейла уже не было времени бежать. По крайней мере, это были не Искупители, и Кейл не без удивления, но с некоторым облегчением узнал их командира — это был капитан Альбин. Хотя, что делал здесь глава секретной службы Матерацци, было непонятно. Удивление, однако, сменилось тревогой, когда Альбин и двадцать его подчиненных достали оружие. Четверо из них были конными лучниками, наконечники их стрел целились прямо в грудь Кейла.

— В чем дело? — спросил он.

— Послушай, мы здесь ни при чем, но ты арестован, — сказал Альбин. — Не дергайся, будь хорошим мальчиком. Мы собираемся связать тебе руки.

Кейлу ничего не оставалось, как повиноваться. Может, Маршал рассердился, что я оставил Арбеллу на Смутного Генри с Кляйстом? — подумал он. И тут его пронзил страх:

— С Арбеллой Матерацци все в порядке?

— Абсолютно, — ответил Альбин, — хотя тебе следовало подумать об этом прежде, чем срываться черт знает куда черт знает зачем.

— Я искал Саймона Матерацци.

— Ладно, ко мне это не имеет никакого отношения. А теперь мы собираемся завязать тебе глаза. Не рыпайся.

— Зачем?

— Затем, что я так сказал.

На самом деле они не завязали ему глаза, а надели на голову тяжелый пропахший хмелем мешок, такой плотный, что он не пропускал не только света, но почти и звуков.

Пять часов спустя Кейл почувствовал, что конь под ним круто пошел вверх. Потом через мешок до него приглушенно донесся гулкий топот подков по дереву: видимо, они проходили через одни из трех ворот, ведущих в Мемфис. Он ожидал, что, несмотря на мешок, сейчас услышит городской шум, но, хотя снаружи приглушенно и раздавались отдельные выкрики, лишь ощущение продолжавшегося подъема указывало на то, что они направляются в цитадель. От тревоги за Арбеллу в животе у него образовался плотный комок.

Наконец они остановились.

— Снимите его, — скомандовал Альбин.

Два человека подошли слева, весьма аккуратно стащили его с седла и поставили на ноги.

— Альбин, — сказал Кейл из-под мешка, — сними с меня это.

— Извини.

Двое взяли его под руки и подтолкнули вперед. Он услышал, как открылась дверь, и почувствовал, что оказался в помещении. Судя по всему, его вели по коридору. Потом лязгнула еще одна дверь, его снова осторожно повели вперед. Через несколько ярдов остановили. Наступила пауза, затем мешок сдернули с его головы.

Из-за набившейся в глаза пыли и из-за того, что много часов провел в полной темноте, поначалу он ничего не видел. Связанными руками он потер глаза, чтобы удалить частички хмелевого сора, и посмотрел на двух людей, находившихся в комнате кроме него. Одного он узнал сразу — это был ИдрисПукке с кляпом во рту и со связанными руками, но, когда он узнал другого, стоявшего рядом, его, словно молнией, пронзило страхом и гневом, даже сердце на миг замерло: это был Лорд Воитель Искупитель Боско.

После нескольких первых секунд шока и вспышки ненависти Кейлу захотелось упасть на колени и по-детски заплакать. Он бы так и сделал, если бы знал как. Его спасла ненависть.

— Итак, Кейл, — сказал Боско, — Божья воля привела нас обратно к тому, с чего все начиналось. Помни об этом, когда таращишься на меня как злой пес. Ну, и куда завели тебя вся твоя ненависть и бесцельные метания?

— Что с Арбеллой Матерацци?

— О, она в полной безопасности.

Кейл, несмотря на потрясение, колебался, спросить ли о Смутном Генри и Кляйсте, но решил не спрашивать.

— А твои друзья тебя не интересуют? — спросил Боско. — Искупитель! — громко позвал он.

Дверь в дальнем конце комнаты отворилась, и ввели Смутного Генри и Кляйста со связанными руками и кляпами во рту.

Видимых следов насилия Кейл на них не заметил, но они явно пребывали в ужасе.

— Мне многое надо тебе сказать, Кейл, и я не собираюсь тратить время попусту на заверения в своей правдивости. Я тебе когда-нибудь лгал? — спросил Боско.

Боско всю жизнь свирепо избивал его каждую неделю и пять раз заставил убивать, но, услышав этот вопрос, Кейл вынужден был признать, что не лгал он ему никогда, — насколько это было ему известно.

— Нет.

— Помни об этом, слушая то, что я собираюсь сказать. Знай, что важность того, что я скажу, выходит далеко за пределы всякого рода мелочных обид. Чтобы продемонстрировать тебе свои добрые намерения, я собираюсь отпустить твоих друзей — всех троих.

— Докажите, — сказал Кейл.

Боско рассмеялся:

— Раньше за такой тон тебе больно досталось бы.

Он протянул руку, и Искупитель Стремечко Рой вложил в нее толстую книгу в кожаном переплете.

— Это Завет Повешенного Искупителя. — Кейл никогда прежде ни одной такой не видел. Боско возложил руку на книгу: — Клянусь перед Богом своей бессмертной душой, что только что данное мной обещание, а равно и все, что я скажу сегодня, — правда и только правда. — Он взглянул на Кейла: — Ты удовлетворен?

Сам факт, что Боско, способный на такие злодеяния, по сравнению с которыми клятвопреступление даже и злодеянием-то нельзя было назвать, лично встретился с ним, разумеется, не заставило Кейла поверить ему. Но в системе убеждений Боско клятва занимала одно из главных и важнейших мест. А к тому же у Кейла не было выбора.

— Да, — ответил он.

Боско повернулся к Искупителю Стремечку Рою:

— Дай им все, что им потребуется — в разумных пределах, — снабди пропусками, и пусть уходят.

Стремечко подошел к ИдрисуПукке, схватил за руку и подтащил к Смутному Генри и Кляйсту, потом подтолкнул всех троих к двери. Кейл подумал, что, может, Боско говорил и правду: распоряжение не давать этой троице слишком много и обычная грубость, с какой обращались с ними, обнадеживали — большая щедрость и обходительность были бы подозрительны.

— А как насчет Арбеллы Матерацци?

Боско улыбнулся:

— Почему ты так спешишь узнать, насколько ты обманываешься в своих представлениях о мире?

— Что вы имеете в виду?

— Я тебе это продемонстрирую. Только для этого ты должен согласиться, чтобы тебе заткнули рот кляпом и связали руки, а также пообещать, что будешь стоять за ширмой в темноте смирно, что бы ни услышал.