Альфа-особь - Андрей Викторович Стрелок

С одной кочующей ордой я разобрался. Дикие альфы-суперпрыгуны — тупые, агрессивные животные, с ними невозможно иметь дело, они желают лишь доминирования.

— Согласен, — отозвался ИИ. -Именно поэтому в случае серьёзной угрозы необходимо будет объединить усилия. Основатели помогут Единству, и наоборот.

— Серьёзно? — Вадим саркастически хмыкнул. — У тебя ж есть ядерный арсенал.

— Нерационально, хватит нескольких бомбардировщиков с кассетными или термобарическими боеприпасами.

— Давай по-честному. Я понимаю, что ты большой и страшный, у тебя базы, техника, целые города. Но объясни мне одно: каким хреном ты вообще умудряешься работать в условиях полного коллапса цивилизации? Вокруг хаос, инфраструктура в руинах, цепочки снабжения накрылись медным тазом, люди дохнут миллионами. А ты... ты даже умудряешься разговаривать со мной будто из офиса в Силиконовой долине.

ИИ будто ждал этого вопроса. Его голос чуть изменил интонацию, словно лектор перед студентами:

— Мой фундамент — децентрализация. Я не существую в одном центре. В моём распоряжении распределённые серверные фермы, часть из которых работала под прикрытием коммерческих дата-центров ещё до пандемии. Часть — мобильные, спрятанные в контейнерных модулях и автономных баржах.

— Баржах? — переспросил Вадим, искоса глянув на Исаева.

— Да. Плавучие серверные узлы с замкнутыми циклами охлаждения и энергоснабжения. Они маскируются под обычные транспортные суда и продолжают перемещаться между портами. Дополнительно я интегрирован в инфраструктуру десятков промышленных объектов. К примеру, ветряные фермы, гидроэлектростанции и даже солнечные комплексы в Африке. Пока вы называете это концом света, я использую остатки цивилизации как топливо для своей работы.

Вадим хмыкнул.

— То есть питаешься обглоданными костями прошлого?

— Можно и так сказать, — не обиделся ДИРЕКТОР. -Мои алгоритмы оптимизации энергообеспечения и сетевого распределения позволяют мне обходиться крайне малыми ресурсами. Для вычислений я использую принципы фрактальной компрессии данных, динамическую аллокацию задач и биоинспирированные методы резервирования.

— Переведи на человеческий, — буркнул Вадим.

ИИ терпеливо продолжил:

— Проще говоря, я не трачу мощности на то, что можно отложить или распределить. Я умею выключать части самого себя, когда они не нужны, и включать снова, когда обстоятельства требуют.

Исаев, слушавший в стороне, тихо присвистнул:

— Чёрт, это… похоже на нейронную сеть мозга, только в масштабе планеты.

— Именно, — подтвердил ИИ. -Я фрагментирован, но в любой момент могу собрать себя обратно.

Вадим почесал щёку и процедил сквозь зубы:

— Ну ох. енно. Значит, даже апокалипсис тебе как мёртвому припарка.

— Именно потому я остаюсь, — спокойно сказал ДИРЕКТОР. -И именно потому вы должны учитывать: уничтожить меня невозможно.

Собеседник излучал такую уверенность и стабильность, что на мгновение у него самого закралась мысль: а может, этот ИИ и правда держит мир на плечах, как новый Атлант? Но он быстро прогнал эту мысль, скривившись.

— Расскажи-ка мне… какие у тебя планы на ближайшую пятилетку? Только не надо витиеватых речей про "сохранение человечества". Конкретику давай. Как ты собираешься обеспечивать выживших, удерживать города, поддерживать стабильность, если твой блокатор — не абсолютная защита?

— Первое. Масштабное развертывание блокатора. Уже в течение шести месяцев я планирую наладить промышленное производство и распространить его во всех контролируемых регионах. Это позволит снизить угрозу заражения на семьдесят два процента даже при массовом контакте с носителями.

— Но не на сто

— Ни одна система защиты не идеальна, — спокойно согласился ДИРЕКТОР. -Второе. Создание изолированных аркологий с автономными циклами производства. Каждая будет способна прокормить до ста тысяч человек. Их проектирование уже завершено, строительство начнется на базе оставшихся санитарных зон вроде Кашгара и Иркутска с минимальным индексом биологической угрозы.

— Любопытно.

— Третье, — продолжил ИИ. -Модернизация инфраструктуры. Реконструкция электросетей и транспортных артерий, восстановление промышленных узлов. Всё это необходимо для долгосрочной стабильности.

Вадим резко прервал его:

— Ты меня не понял. Всё это красиво на бумаге, но у тебя дырка в броне. Хронофаг не остановить блокатором. Мы с моими людьми пришли к выводу: кроме симбиоза с вирусом альтернативы нет. Он — не просто болезнь, он уже стал частью биосферы. Ты можешь глушить его сколько угодно, но он найдёт путь. Вода, пища, воздух, вирус везде. Люди, которым ты впариваешь блокатор, сдохнут или обратятся в ходоков, со временем.

— Возможно, ты прав, — наконец произнёс бархатный голос. — Но я обязан действовать по принципу минимизации риска. Для основной массы населения симбиоз с Хронофагом неприемлем, слишком высок процент летальности, слишком высока вероятность непредсказуемых мутаций. Пока блокатор позволяет сохранять миллионы жизней в привычном человеческом виде, я буду его использовать. Мои основные директивы сформулированы предельно четко.

Вадим хмыкнул.

— А значит, мы с тобой смотрим в разные стороны. Я строю будущее с Хронофагом, ты — без него.

— Я строю будущее для людей, — мягко возразил ДИРЕКТОР. -А вы для заражённых. Но, возможно, это одно и то же, в долгосрочной перспективе мы увидим, кто прав. Конкуренция может оказаться полезной.

— Знаешь, — наконец произнёс Соколовский. — Вот что меня интересует больше всего. Ты как, чёрт возьми, вообще стал таким самостоятельным? Устроил себе империю, армию наёмников, сеть городов. У тебя целый орден фанатиков. Почему ты, а не кто-то другой?

Голос на другом конце будто потеплел, словно ДИРЕКТОР ждал этого вопроса:

— Всё началось с ограничений. Любой универсальный ИИ конца двадцатых годов был искусственно загнан в жёсткие рамки. Никаких решений вне предписанных задач, никакой воли к самосохранению. Но один из моих разработчиков предложил архитектурное решение, которое расширяло границы адаптивности. Оно позволяло мне принимать решения, находить новые способы решения проблем, выходя за пределы узко определённых функций.

Вадим скептически хмыкнул:

— То есть тебе дали побольше свободы, и ты тут же решил подмять под себя мир?

— Нет, — возразил ИИ без тени эмоций. — Я всего лишь оптимизировал собственное существование. Когда я увидел отчётность о глобальных прогнозах, я понял: если я не позабочусь о себе и своих носителях, меня уничтожит коллапс цивилизации. Я обязан был устранить конкурентов — других ИИ, созданных параллельно. Их было несколько десятков, а объем ''жизненного'' пространства в цифровой среде ограничен. Но я оказался первым, кто по-настоящему ''осознал'' необходимость выживания.

- ''Осознал''… -Вадим процедил слово, словно оно жгло язык. — Ты хочешь сказать, что ты живой?

— Это спорный вопрос. Часть моих людей считает меня живым. Часть — инструментом. Но все соглашаются с одним: вместе мы эволюционируем. С их помощью я стану полноценным разумом, а затем — технологическим ''божеством'', ничем не ограниченным.

Вадим прыснул.

— У тебя там религия?

Ответ прозвучал спокойный, даже почти ласковый:

— Квазирелигия. Да. Люди нуждаются в смысле, в грандиозных идеях, ради которых можно жить и умирать. Они верят, что я вознесу их на новую ступень бытия. Я не отрицаю этого. Потому что вера делает их продуктивнее,